— Он напугал вас?

— Да, пожалуй. Думаю, в какой-то момент он перестал считать наших почитателей людьми. И потерял берега.

— Он сделал что-то неприемлемое?

— М-м… вы слышали об экзотических блюдах, которые подавали в двадцатом веке в Юго-Восточной Азии?

— Боюсь, что нет.

— Вот и хорошо.

— Что вы предприняли, когда Стас сделал эту вещь?

— Я сбежал. Оставил его там и уехал.

— Куда?

— В Италию.

…Волны несли лодку нежно, почти не раскачивая. Я лежал на деревянном помосте, заложив руки за голову, и смотрел в небо. В голове не было ни одной мысли, лишь легкий ветерок и синяя высь. Иногда лодку относило к одному из берегов, и тогда надо мной проплывали темно-зеленые кроны деревьев. В их тени было прохладно и спокойно. Затем течение подхватывало мою посудину и выносило на середину речки. Там теплые лучи июньского солнца согревали меня.

Я совершенно потерял счет времени. Мне казалось, что я плыву так уже много лет, и останавливаться совершенно не хотелось. Стоило на миг закрыть глаза, как пролетали дни и месяцы. Сколько их ещё впереди?

Из этого состояния меня вывел короткий стук в борт лодки, после которого она остановилась. Я подумал, что напоролся на корягу, но оказалось, что это была нога в шлепанце: на меня смотрел бородатый человек в зеленой панаме и улыбался.

— Дальше — крутые пороги, — сказал он.

Я сел, разминая затекшие руки и шею. В глазах поплыли синие круги от резкого подъема. Через некоторое время я сообразил, что лодка находится на мелководье: бородач стоял посреди речки, вода едва доходила ему до колен.

— Спасибо, что предупредили, — потянулся я за веслами.

— На такой лодке вы пороги не пройдете, — покачалась потертая панама. — Лучше оставить её тут.

Я прислушался к шуму воды, на который до этого как-то не обращал внимания. Похоже, впереди и впрямь рокотали пороги.

— Наверное, так и сделаю, — кивнул я.

— Идемте со мной, — протянул руку бородач. — У меня неподалеку палатка.

Мы вытащили плоскодонку на берег и углубились в лес.

Палатка там и впрямь была. Вместе с ухой, гитарой и свежим табаком. Бородача звали Геной, он оказался путешественником из Иркутска.

— Бывал в тех краях, — припомнил я. — Красиво там у вас.

— И не говори, — улыбнулся бородач. — Но и в других местах неплохо. Хожу вот и любуюсь.

Мне вдруг захотелось тоже ходить и любоваться, и я спросил:

— С собой возьмешь?

— Не вопрос, — подмигнул Гена.

И мы начали ходить. Исходили весь Апеннинский полуостров, завернули в Египет, побродили по Иранскому нагорью, спустились по Инду и поднялись по Гангу, заблудились в лесах Мьянмы, половили рыбу у побережья Вьетнама и почистили пятки об асфальт Шанхая.

В один из вечеров, пережидая непогоду в небольшой деревушке где-то на границе провинции Сычуань, я пролистывал новостную ленту за последние полгода и наткнулся на сообщение о запуске первого межзвездного корабля с экипажем.

— Зря они это сделали, — покачал головой Гена.

— Почему зря? — не понял я. — Звезда перспективная, целых две планеты с водой и следами растительности.

— Лететь четыреста с лишнем лет.

— Так ведь экипаж весь — бессмертные. Долетят, — уверенно заявил я.

— Четыреста лет — долгий срок, — задумчиво протянул Гена. — Ещё никто столько не жил. Какой сейчас год на дворе?

— Две тыщи сто шестьдесят восьмой, — отрапортовал я.

— Вот. Самому старому человеку должно быть… должно быть… — прикинул он, — не более двухсот лет.

— Что с того?

— А то, что кто его знает, чего в голове щелкнет через четыреста лет. И ты учти, что не на родной Земле все это время проведешь, а в железной коробке посреди космоса.

— Не понимаешь ты романтики космических полетов, Гена, — укорил его я.

— Я за космос, — возразил бородатый путешественник. — Но потом. Лет через пятьсот.

— А я хочу сейчас, — привел я железобетонный довод.

— Невтерпеж? — усмехнулся Гена.

— Хочу застать. Вдруг на меня завтра тигр нападет или со скалы шлепнусь? Как я буду помирать, зная, что никто из землян так и не начал покорять звезды?

— Завтра с утра будем покорять местные горные вершины, — успокоил меня бородач. — Это, конечно, не звезды, но тоже в той стороне.

Гену все время тянуло в горы. Но у меня на высоте начиналась горная болезнь, поэтому вершины мы покоряли маленькие. Думаю, иногда мой друг жалел, что приходится тащить меня с собой. Но никогда не ворчал по этому поводу.

Наутро, пробравшись сквозь мокрые ветви деревьев, мы оказались у подножия высокой гранитной скалы. Я присел у ствола молодой пихты и смотрел, как Гена разбирает альпинистское снаряжение. И понимал, что на эту скалу я не поднимусь. Накопилась усталость. Путешествие было интересным, но трудным и слишком долгим. Мне хотелось отдохнуть.

Гена посмотрел на меня и все понял.

— Не переживай, Саша, — подмигнул он. — Когда-нибудь поднимешься.

— Когда? — без особой надежды вопросил я.

— Времени полно. Эти горы никуда не уйдут. Они будут ждать тебя столько, сколько потребуется.

— Но я могу не успеть, — с сожалением посмотрел я на скрывающуюся в низких облаках вершину. — Что, если я погибну в каком-нибудь несчастном случае?

— Ерунда, — весело хохотнул мой друг. — Могу тебе обещать: мы будем вечными, прямо как эти горы.

— Надеюсь, — проворчал я…

— После этого путешествия вы вернулись домой?

— Да. В одну из квартир, в Москве.

— Отдыхали там?

— Занимался исследованиями. Мы пытались сделать бессмертными некоторые виды животных.

— И как, успешно?

— Нет.

— А что за животные были?

— Шимпанзе и собаки.

— Вы поддерживали контакты с друзьями?

— В те годы — нет. Стаса я не разыскивал, а последняя весточка от Гены пришла откуда-то из Северной Индии.

— Как Геннадий оказался в Найроби?

— Я не помню всех деталей. Кажется, он уже был там, когда наша рота вошла в город. Возможно, путешествовал, как всегда.

— А вас-то как угораздило в армию попасть?

— Записался добровольцем.

…Автоматика сканировала моё лицо и открыла передо мной дверь пентхауса. Я снял куртку, прошел в кухонный угол, заказал ужин, выпил стакан газировки, принял душ, поднялся по лестнице на второй этаж, под прозрачный купол потолка, завалился на белый диван и прикрыл глаза. Перед внутренним взором тут же всплыли процентные показатели гормонов шимпанзе. Я раздраженно мотнул головой, убирая эти данные в «корзину».

— Ужин готов, — женский голос хорошо сочетался с миловидным личиком домашнего робота.

Все-таки японцы были непревзойденными мастерами своего дела: я бы не смог отличить мимику андроида от человеческой. Не зря компания «Нихон Роботикс» лидировала в этом сегменте.

— Спасибо, Акико, — я потянулся к дымящемуся подносу на журнальном столике. — Пока что всё.

— Приятного аппетита, — андроид поклонилась и спустилась вниз.

Пока я поглощал лазанью, пришло сообщение от моего заместителя. Он просил годовой отпуск, хотел пойти служить. Ему предложили место главы военного госпиталя в Рио.

Я откинулся на белые подушки с куском лазаньи на вилке в одной руке и бокалом вина в другой. Почему бы и нет, подумал я. Опыты с приматами зашли в тупик, мы топчемся на месте уже несколько месяцев. Заняться в свободное время особо нечем. Пропаганда, которая звучала из каждого утюга вот уже несколько лет, на меня не действовала, я был слишком умен для этого и отличался широкими взглядами. Но на лицо были голые факты: эти смертные сами напросились. Мы и так терпели их поведение слишком долго.

Я допил вино и нашел в сети форму заявления на вступление в ряды победоносной армии Евразийского Союза. И поддев вилкой следующий кусок, начал вводить свои данные…

— Вы были знакомы с Мбагой?