В кабинете никого не было. Господин К. подошел к распахнутому окну и посмотрел вниз. Там, под самым окном, лежало тело в белом халате, вокруг которого копошилась милиция, врачи и толпа зевак вперемешку со старушками. Господин К. устало зевнул и, расположившись в кресле за, как он понял, докторским столом, вытянул ноги и расслабился.

— Мне долго еще ждать? — неожиданный басовитый голос, раздавшийся из-за незамеченной господином К. ширмы, заставил его, вскрикнувши «Ай!», подпрыгнуть и выхватить револьвер.

— Кто здесь? — подозрительно крикнул господин К.

— Бросьте ваши шуточки, доктор! — произнес бас. — Я уже начинаю мерзнуть! Вы уже с час назад сказали мне раздеться!

Господин К., смекнувши, что его ошибочно принимают за доктора, решил пройти за ширму и объясниться. То, что он там увидел, заставило его истошно выкрикнуть «Ай!», подпрыгнуть, зажмуривши глаза, произвести несколько беспорядочных выстрелов и быстро ретироваться под стол, держа на прицеле ширму.

— Из-за вашего шума, доктор, я не смогу расслышать диагноза, который вы мне поставите!

В ответ господин К. произвел несколько выстрелов по ширме, ориентируясь на басовитый голос.

— Доктор, мне определенно ничего не слышно! Я выхожу!

— Не надо!!! — истошно закричал господин К. и, не переставая стрелять, сиганул в окно.К счастью, выпрыгнувшего перед ним доктора еще не успели унести, и поэтому господин К. отделался легкими ушибами и сильнейшей психологической травмой…

О том, как господин К. проехал в общественном транспорте

В необычайно удрученном состоянии находился господин К., вышедши из общественного транспорта. Войдя в него в прекрасном расположении духа, он и представить себе не мог, что этот в общем-то банальный ежеутренний шаг самым печальным образом испортит настроение на весь день. И дело не в стандартном на этот ранний час переполнении троллейбуса — к этому он уже привык и на всеобщую давку спешащих на работу невыспавшихся угрюмых людей не обращал ни малейшего внимания, всецело предаваясь прослушиванию через наушники возвышенной симфонии такого-то номера такого-то композитора. Но в это утро получилось вот что. Во-первых, хамоватая и весьма неопрятная кондукторша категорически отказывалась запомнить господина К., досаждая ему требованием предъявить билетик или оплатить проезд. Делала она это постоянно, каждый раз протискиваясь рядом с ним сквозь толпу по троллейбусу туда и обратно. При этом она совершенно беспардонно выдергивала наушники у господина К. и мерзким, достаточно истеричным громким голосом предъявляла свои вышеобозначенные требования. Таким образом, приятное прослушивание возвышенной музыки разбилось о камни низменного хамства. Но и эту неприятность по большому счету можно пережить, обладая определенным иммунитетом к таким в общем-то обыденным особенностям общественного транспорта. Гораздо хуже дело обстояло с пассажиром, находящимся прямо перед господином К. Весьма помятый, обросший и какой-то немытый, с ужасным запахом изо рта, еле держась одной рукой за поручень и раскачиваясь из стороны в сторону, этот пассажир в другой руке держал раскрытую, внушительных размеров книгу, которую увлеченно читал и норовил воткнуть в глаз господину К. Так что, господину К., помимо вздрагивания от истеричных воплей кондукторши, приходилось еще и витиевато уворачиваться от острого уголка массивного фолианта. Но и это еще не самое страшное: ведь каких только фортелей иной раз не приходится выкидывать в переполненном общественном транспорте. Самое страшное вот что: этот нехороший гражданин в пылу увлеченности чтением периодически убирал руку с поручня, запускал грязный кривой с длиннющим ногтем палец себе в нос, вытаскивал из него нечто неописуемо омерзительное, мужественно катал шарик и привычным движением вбрасывал эту гадость себе в рот! Причем производил он это в момент окрика кондукторшей господина К. Вероятно от крика кондукторши у него срабатывал какой-то неизвестный науке животный инстинкт. В конечном итоге возвышенная симфония в ушах обратилась в адскую оргию наяву: вырываются наушники — дикий окрик ведьмы-кондукторши в самые уши — стремительно летящий в глаз угол сатанинского фолианта — наваливающийся оборотень, закидывающий гнилую плоть себе в рот! И все это чередуется с завидным постоянством… Господин К. не помнил, как добрался до своей остановки. Самым паршивым и удручающим оказался забытый дома по рассеянности револьвер.

О том, как господин К. подменил друга

Старый знакомый господина К. попросил подменить его на работе, сославшись на неотложные дела личного характера. Господин К., в избытке располагая свободным временем, не стал отказывать в помощи другу, но единственное, что вызывало некоторые опасения, это то, что данная затея несколько усложнялась характером работы данного друга. Дело в том, что тот работал гадателем-экстрасенсом. Господин К. выразил сомнение в своих метафизических способностях, однако друг его успокоил, сказав, что ожидается всего одна клиентка, которой просто-напросто нужно сказать, что у нее все будет хорошо и замечательно и, содрав с нее приличные деньги, выпроводить вон. Так что дело пустяковое, и господин К., обладая известной харизмой и шармом, непременно шутя с ним справится. Ну а в случае непредвиденных обстоятельств ничто не помешает господину К. воспользоваться его замечательным револьвером. Господин К. не стал уточнять по поводу этих непредвиденных обстоятельств, и в назначенное время уже восседал в роскошном кресле перед столом с огромным хрустальным шаром и с любопытством изучал необычную обстановку, так сказать, рабочего помещения. Некоторые весьма экстравагантные рабочие инструменты рядового гадателя-экстрасенса заинтересовали его настолько, что он уже начал подумывать о вариантах их использования в повседневной жизни, когда открылись двери, и в комнату вплыла невероятных размеров пожилая усатая, густо накрашенная ярчайшими цветами, вопиющими о пощаде, дама. Она молча опустилась перед господином К. на пуфик, направив на него полный томлений души выжидающий взгляд.

— Мне очень жаль, мадам, ваших умерших домашних животных, — почему-то произнес господин К. и удивился, так как совсем не имел ни малейших намерений что-либо говорить.

— И я их прекрасно в этом понимаю, — совершенно неожиданно добавил он, начисто позабыв наставления друга по поводу ожидаемой клиентки.

— Ах, мой милый господин волшебник, — замогильным голосом произнесла дамочка. — Я и сама не понимаю, почему они отказывались кушать и прятались по углам. Все эти собачки… Кошечки… Наверное, в моем доме живет страшный призрак, который их пугал и не давал кушать… А рыбки?

— О бедные рыбки, — сочувственно сказал господин К., незаметно проверив наличие револьвера в кармане брюк, — Их я тоже прекрасно понимаю…

— Я хотела их покормить, но они, бедные, сбились в стайку и сожрали друг друга, как какие-нибудь африканские дикари. А последняя оставшаяся, наверное, умерла от разрыва сердца. Правда, я не понимаю, почему при этом у нее полопались глазки…

— Ну это-то, мадам, как раз я бы мог вам объяснить, — сказал господин К. и незаметно взвел курок.

— Ах, оставьте! Все это неважно, — в могильном голосе послышались потуги на заигрывание, от которых у господина К. пробежали мурашки по спине и в ужасе расползлись по углам комнаты. — Вы ведь, мой дорогой господин волшебник, знаете, зачем я к вам пришла! Так не томите же даму, дорогой мой паучок-сердцеед!

— Простите, мадам, но я вынужден вам отказать в ваших желаниях! — твердо сказал господин К. и незаметно направил револьвер в дамочку.

— Как? Что вы такое говорите? — замогильный голос даже осип. — Неужели у меня никогда не будет мужа и семерых детей?

— Я — женат! — вскричал господин К.

— Да причем тут вы, мой глупый господин волшебник? Я говорю о своем будущем!

— Ах вот оно что, — господин К. почувствовал необыкновенное облегчение человека, чудом избежавшего виселицы, — Но вы знаете, мадам, я и тут не совсем уверен…