- Да, ладно, - опустив руку, тяну я и поворачиваю голову в сторону коридора. – Серьезно?

Просто не верится. Вытираю глаза, облизываю губы и решаю просто не обращать внимания на окружающие меня вещи.

Бум-бум-бум. Выругиваюсь. Недовольно припадаю губами к коньяку и делаю несколько больших, смачных глотков. Тело вновь вспыхивает, словно подожжённая спичка, и я вся морщусь, будто заметила нечто отвратительно-омерзительное. Борюсь с приступом рвоты, зажимаю пальцами рот и отсчитываю в голове десять секунд: сейчас станет легче. Раз, два, три, четыре…

Опять стук в дверь. Рассерженно поднимаюсь на ноги, несусь к двери и ору:

- Пошли вон!

- Пятнидельник, - восклицает голос с той стороны и буквально прибивает меня к полу. Растерянно замерев, я расширяю глаза и думаю: только не это. – Открывай.

Все тело горбится, становится меньше. Не знаю, что делать оглядываюсь, затем вновь слышу стук в дверь и одними губами шепчу: черт.

- Мира.

- Ее здесь нет, - попытка – не пытка.

- Серьезно? Тогда с кем я говорю?

- С…, - морщусь, прикладываю холодную бутылку коньяка ко лбу и выпаливаю, - с ее горничной.

Слышу смех. Растеряно прячу алкоголь на полке за книгами, поправляю волосы и подлетаю к железной, бронзовой двери. Смотрю в глазок: Дима мокрый, словно попал под жуткий ливень. Ударяю кулаком по лбу:

- Там же дождь.

- Что?

- Ничего. – Одергиваю себя, вздыхаю и с напущенным равнодушием спрашиваю, - что ты здесь делаешь?

- Сегодня наш день, забыла?

- Сегодня пятница.

- Теоритически. На самом деле, мой рабочий день подошел к концу, а значит, для меня пятница давно закончилась. Суббота еще не наступила, вот и выходит: в данную секунду самый что ни на есть настоящий пятнидельник.

- Что? – Такое чувство, что каждую минуту рядом с ним мне приходится разгадывать ребусы. Морщусь и недовольно отрезаю, - уходи.

- Куда?

- Куда хочешь!

- А куда бы ты хотела, чтобы я ушел?

Растеряно распахиваю глаза и буквально чувствую, как внутри начинает расти раздражение. Прикусываю губу и чеканю:

- Просто. Уйди.

- Мира…

- Господи, да, что тебе от меня нужно? В чем проблема? Мы с тобой едва знакомы, а ты появляешься каждый раз, когда тебе заблагорассудиться, будто это нормально, будто это правильно. Уходи! Уходи отсюда, Дим! – последнюю фразу я говорю не со злости, а искренне, заботясь о человеке, которому опасно находиться рядом с тем, кто не хочет жить. – Ты зря стараешься.

- Что будет, если упадет небо?

- Что?

- Ответь.

- Я не понимаю.

- Просто ответь, что будет, если небо упадет?

Растеряно пожимаю плечами.

- Мы все умрем.

- Нет. – Парень отходит от двери, нервно потирает мокрый подбородок и признается. - Тогда на вокзале я прочитал в твоем взгляде пугающую безнадегу. Ты хотела умереть, и не надо лгать, будто это чушь: я все увидел. Ты молчала, рот не двигался, а мне показалось, будто худая девушка на перроне орет, кричит от боли. Как я мог остаться в стороне? Как сейчас я могу уйти? Ты как хочешь, но мне не впервой сталкиваться с трудностями. Сдавайся, опускай руки, уступай слабости, а я тебя не оставлю. Ты мне никто, но я тебе должен. И все те люди на вокзале должны, просто я оказался единственным, у кого совесть не канула в лету.

Не знаю, что сказать. Ошеломленно наблюдаю за тем, как парень нервно колыхматит свои волосы, трет подбородок, садится на пол и вальяжно вытягивает ноги. Он откидывает назад голову, смотри куда-то вверх, а я просто не могу пошевелиться, не могу задышать. Что это было? Кто он такой? О чем вообще говорит? Несколько минут нахожусь не в состоянии даже моргнуть. Затем робко смотрю себе за спину, вижу разбросанные на ковре таблетки, флакончики и почему-то виновато горблюсь. Мне становится стыдно. Достаю спрятанную бутылку коньяка с полки, открываю дверь и, не поднимая глаз, сажусь рядом с парнем. Чувствую: он смотрит, но сама не решаюсь ответить на взгляд.

Отпиваю из бутылки алкоголь, морщусь и шепчу:

- Чтоб ты знал, умереть не так просто, как кажется.

Дима отнимает у меня коньяк, делает несколько глотков и отвечает:

- Знаю.

Мы молчим, смотрим куда-то сквозь стену. Думаем о времени. Оно, вряд ли, думает о нас. В воздухе повисают незаданные, скрытые вопросы, ответы на которые каждый из нас хотел бы узнать, и ответы на которые каждый из нас боится услышать.

Я, наконец, решаюсь поднять взгляд, смотрю на Диму. Он красивый. По-своему. Плечи широкие, руки слегка худоватые. Нос длинный, узкий, синий в том месте, куда врезался кулак мужчины, губы такие пухлые, что даже в профиль хорошо выделяется их очертание. Но я не хочу лукавить и сразу признаюсь: мне нравится. Откидываю назад голову, исследую его слегка заросший подбородок, вблизи кажущийся грубым, острым и тайно думаю о том, разглядывал ли он меня так же. Изучал ли мое лицо с таким же трепетом и интересом.

- Так как правильно ответить на твой вопрос? – тихо спрашиваю я, и Дима оборачивается. Наши взгляды находят друг друга. Мне приходится помедлить немного, чтобы собраться с мыслями. – Что будет, если небо упадет?

Парень улыбается на одну сторону и, придвинувшись, отвечает:

- Небо уже упало, Мира. Небо – это воздух, притягиваемый землей, и он всегда рядом с нами, здесь, не высоко, а прямо тут. Поэтому в следующий раз, когда ты захочешь попасть туда, - он указывает пальцем вверх и кривит рот, - вспомни о том, что ты уже там.

Он замолкает, а я вдруг начинаю улыбаться. Не знаю, почему, просто растягиваю рот в улыбке и смеюсь. Как в детстве, когда рассмешить могла даже самая несмешная шутка.

- Что? Ты чего?

- Не знаю, просто ты странный, - покачиваю головой. – Впервые встречаю такого человека.

- Какого? Ты меня пугаешь.

- Да, нет. Почему пугаю? Просто ты мыслишь нестандартно. Самолетики, надписи, небо, воздух. Сплошные метафоры. Это так необычно.

- Откуда тебе знать, как выглядят обычные вещи? Возможно, то, что я делаю – как раз-таки самая настоящая банальность.

- Нет! – улыбаясь, вскидываю руки. – Поверь, ты постоянно застаешь меня врасплох своими странными фразочками. Небо уже упало? Что? Да, как такое возможно? Это нереально.

- О, Мира. Ты видишь вещи только в черном или белом цвете. Так нельзя.

- Зато ты видишь мир цветным и ярким. Как пафосно и мерзко.

Дима легонько толкает меня в бок. Касается щекой стены и пронзает увлеченным взглядом: на секунду мне кажется, что именно так я смотрела на него несколько минут назад. Мы вновь молчим, но нам не в тягость. Я повторяю его позу, хитро сужаю глаза и забываю о том, что совсем недавно хотела умереть. А он вновь кривит рот на одну сторону. Этот жест уже засел у меня где-то в груди.

- Мира?

Вечность лопается, словно мыльный пузырь. Я резко выпрямляюсь и, к огромному сожалению, замечаю на лестничной площадке соседку с пятого этажа. Уверена, она счастлива. В конце концов, теперь ей будет, о чем поговорить с подругами на скамейке в течение нескольких долгих и нудных недель. Так и представляю себе эти тупые разговоры: бедная девочка со второго этажа, ну та, которая потеряла родителей на Украине, совсем от рук отбилась. Пьет. В подъезде! Да еще и с каким-то парнем! Ай-яй-яй. Жалко, ведь семья была приличная.

Закатываю глаза, замечаю, как Дима убирает бутылку за спину и отрезаю:

- Здравствуйте.

- А что это вы делаете?

Пьем, взрослеем, притягиваемся, ищем смысл в жизни. Вряд ли она поймет то, что сейчас вертится в моей голове, поэтому я просто решаю не отвечать. Нехотя поднимаюсь на ноги. Дима тоже встает. Он отряхивает джинсы, оглядывается и неожиданно спрашивает:

- Вам на какой этаж?

- Что? – соседка сбита с толку. – В смысле?

- У вас тяжелые пакеты. Давайте помогу.

Моя челюсть практически падает. Вскидываю брови и непроизвольно ставлю на пояс руки: серьезно? Так нагло подлизываться даже Ленка не умела! В груди колет. Я испуганно понимаю, что впервые за все это время позволила своим воспоминаниям взять верх над разумом. Черт. Сильно прикусываю губу и тут же взвываю: появляется кровь.