- Насыщенность насилия вызывает удивление, но не это поразило нас больше всего, - осторожно начала объяснять вейс. - Мы не выбирали нашу войну. Она обрушилась на нас с приближением Амплитура. Основную тяжесть боев и сражений с Назначением вынесли на себе массуды и чиринальдо. Но даже самый воинственный из них был бы до глубины души потрясен тем, что мы только что увидели. Если, конечно, - добавила она на великолепном английском, - все увиденное нами не следует воспринимать непосредственно. Возможно, это лишь выражение какой-то еще не ясной нам философской идеи землян?

- Новости - есть новости. Это реальность. Пусть даже она мне не по душе, но это реальность. Что касается фильмов, то их предназначение - развлекать зрителя. - Уилл глянул на птицу-переводчика. - Итак, насилие вас не удивляет. Насыщенность насилия вас удивляет, но не очень. Так что же вас все-таки больше всего потрясло?

- Направленность насилия, - объяснила вейс. - И в новостях и в развлекательных фильмах показано одно и то же: земляне убивают землян. Уилл нахмурился.

- Ну и что с того?

- Вы воюете друг с другом, - ответил Кальдак, произнося слова медленно и раздельно, чтобы транслятор чего-нибудь не напутал.

- Да, мы это делаем. И не гордимся этим. - Он положил руку на крышку телевизора. - Постойте, что-то я совсем запутался. Вы бьетесь с этим Амплитуром сотни лет. Почему же вы так удивляетесь, когда видите, что мы занимаемся тем же самым?

- Вы не поняли. Вероятность возникновения вооруженною конфликта между разными расами и мирами допустима. Но стоит одной расе достичь хоть какого-то уровня технического развития, как возможность междоусобицы между различными группами, составляющими эту расу, автоматически должна исчезнуть. Сама возможность этого, вы понимаете? Междоусобица - это вызов законам эволюции.

Заговорил Т’вар:

- Теория катастроф неопровержимо свидетельствует о том, что раса, ведущая внутренние войны, обречена на весьма недолгое существование. Она быстро уменьшается, и наступает день, когда количество оставшихся в живых разумных уже недостаточно для того, чтобы поддерживать цивилизацию. Это аксиома.

- Я могу вам ответить на это только одно, - сказал Уилл. - Мы убиваем друг друга на протяжении всей истории человечества и все еще никак не можем остановиться.

- Невозможно, - потрясенно проговорила вейс. От волнения она повторила это слово сразу на нескольких языках.

- Боюсь, что это так. Мы до сих пор продолжаем вести междоусобные войны. Хотя лично мне неизвестно, перешли ли мы уже тот минимальный предел, о котором вы сказали, или еще нет.

Теплое солнце проникало в кабину через иллюминаторы и уже хорошо прогрело помещение. Уилл стоял у телевизора, смотрел на представителей развитых цивилизаций, родные миры которых находились за тридевять земель от Солнечной системы, и удивлялся тому, что они не в состоянии понять такие простые вещи, о которых он им говорил.

- Навязана вам война с этим вашим Амплитуром или нет, это в конце концов не важно. Вы ее ведете в течение столетий и за это время наверняка поднаторели в убийствах. Будете говорить мне, что никогда ваши цивилизации не знали междоусобных войн и внутренних конфликтов, что вы никогда не ссорились друг с другом и не воевали?

- В масштабе целой расы, нет. Конфликты случались между отдельными индивидуумами. Даже между родовыми кланами порой. Но как только жизнь племен более или менее наладилась, они стали развиваться и увеличиваться, настала эпоха взаимопомощи и сотрудничества. Это настолько естественное понятие, что оно понятно даже самым примитивным существам. Невозможно достигнуть высокого уровня развития цивилизации, если ее внутренняя энергия расходуется на междоусобную войну.

Кальдак не понимал, зачем он тратит столько слов и времени, чтобы объяснить очевидные вещи. Да, ученым придется серьезно поломать головы над загадками этого мира, и главное - над загадками его странных обитателей.

- Природа цивилизации, которая целенаправленно уничтожает самое себя, очень противоречива и почти недоступна пониманию. Ваше мировоззрение столь же причудливо, как и ваша геология.

- Ну вот! Теперь вам наша геология не нравится! - воскликнул Уилл. - Я так и знал.

Обстановка требовала присутствия ученых профессоров, но их не было, зато был он, Уилл Дьюлак.

- Мир разделен на сушу и воду, - сказал Т’вар. - Это нормально. Мы ожидали это увидеть и увидели. Но попробуйте наше изумление, когда мы обнаружили, что ваша суша расколота на части, которые находятся на большом расстоянии одна от другой!

- Кажется, это связано с какими-то тектоническими процессами, с активностью строения плит... - Уилл напряг свою память, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из соответствующей дисциплины, которую он в свое время прослушивал в колледже. - Я думаю, что когда-то - очень-очень давно - наша суша была монолитна. Но потом под влиянием каких-то внутренних сил она раскололась и ее осколки отдрейфовали в разные стороны.

- Земля не может "дрейфовать", - твердо сказал Т’вар и переглянулся с капитаном. Затем добавил:

- Земля остается там, где формировалась. Она не может перемещаться по планете.

- У нас может, - с убежденностью в голосе заявил Уилл.

- Никогда не приходилось слышать подобной чепухи, - пробормотал с’ван на языке массудов, обращаясь к Кальдаку.

- Как вы думаете, - спросил тот у Т’вара. - Нет ли тут какой-нибудь причинно-следственной связи между странной геологией этой планеты и той враждебностью, с которой местные жители относятся друг к другу с начала истории их расы? Множество языков, открытых нами, только доказывает предположение о том, что их общество расколото точно так же, как и среда обитания. Не является ли это следствием и причиной?

- Культура цивилизации не может иметь существенной зависимости от геологических проблем среды ее обитания. Во всяком случае, я не назову вам этому ни одного примера. И вообще я в этих вопросах некомпетентен. Обычно веселое лицо с’вана было теперь озабоченным. Было видно, что ему неловко и неприятно вести этот разговор.

- В тектоническом строении эта планета очень нестабильна. Еще действуют вулканы! Какой эффект все это может оказать на судьбу развивающейся в таких условиях цивилизации? Возможно ли, чтобы общество, зреющее на этой планете, отражало в себе, как в зеркале, эту нестабильность?

- А кто здесь может похвастаться своей компетентностью? - спросил Кальдак. - Вопросы эти никогда нами не изучались, ибо мы не знали прецедента. Необходимо все передать ученым отделам на экспедиционный корабль. И точку зрения землянина тоже. Возможно, она поможет решить хоть какие-нибудь проблемы, которые встали перед учеными.

Снова заговорила вейс:

- Вы, кажется, что-то хотите у нас спросить?

Уилл выпрямился.

- Будете говорить, что на ваших мирах не существует отдельных континентов? - спросил он.

Транслятор с большим трудом перевел незнакомые ему понятия.

- На каждой планете есть суша, где может развиваться цивилизация. И океаны. И, может быть, несколько небольших островов, - ответил Т’вар. - Суша представляет собой одну, монолитную массу. Она не может быть разбита на фрагменты. Вашему миру до сих пор не было прецедента.

- Может, это как-то связано с Луной?

- Что?

Кальдак и Т’вар оба опустили глаза на свои трансляторы, полагая, что этот вопрос задал землянин. Никто не ожидал научной догадки от вейс. Ей пришлось выразительно взглянуть на своего капитана и его заместителя и пояснить свою мысль подробнее:

- Масса их Луны заставляет обратить на себя внимание. Она слишком велика для спутника планеты столь незначительных размеров. Скорее уж следует рассматривать эти два небесных тела, как планету-двойню, чем как планету и спутник. Я просто подумала, что размеры и масса Луны имела в далеком прошлом какое-то отношение к расколу суши Земли на фрагменты.

- Интересная гипотеза. Оставим ее на съедение геофизикам, которые работают на орбите.