— Что я получу за свое «да», мистер Грин?

— Мое «да».

— Вы считаете этот обмен равноценным?

— Скажем так: представляющим взаимный интерес.

— Вы полагаете, что мои интересы известны вам так же хорошо, как и ваши?

— Попробуйте рискнуть и проверить.

— О’кей, — Юджин легонько стукнул донышком толстого стакана по гладкой поверхности стола, словно ставил символическую печать под своим согласием. — Но только учтите, Грин: это разговор частного лица с частным лицом!

— Естественно, мистер Вэл! — Грин мягко улыбнулся. — Мы и есть частные лица, которых свела непогода и желание промочить горло. Иначе мы сидели бы не здесь, а в Лэнгли, в кафетерии секции «S».

— Ого! — Юджин удивленно приподнял брови. — Вы и там пили виски, мистер Грин?

— Так — «да»?

— Да.

— Заранее хочу условиться: ни вы мне, ни я вам не задаем вопросов, выходящих за рамки наших интересов. Мы не спрашиваем друг друга, откуда нам известна информация и кто именно является ее источником.

— Меня это устраивает, — кивнул Юджин.

— Итак, мистер Вэл, интересующая вас дама помещена в одну из кают сухогруза «Камчатка», приписанного к порту Ленинград и идущего домой с грузом коксующегося угля из Манчестера, с заходом в Роттердам и Гдыню. В настоящее время судно находится в пятнадцати часах хода от польского берега. В Гдыне «Камчатка» пробудет примерно четыре часа, дозагрузится продуктами и водой и уже до самого Ленинграда никуда заходить не будет. Думаю, что на все время пути интересующая вас дама изолирована от экипажа и, скорее всего, подвергается допросам. Если вы согласитесь оказать кое-какую услугу лицам, которых я представляю, то, в свою очередь, я готов сделать кое-что для того, чтобы освободить указанную даму и переправить ее в США…

Кубики льда в стакане Юджина давно уже превратились в бесцветную жидкость, окончательно растворившую янтарный оттенок шотландского виски. Не отрываясь, он смотрел поверх Грина на невыразительную черно-белую гравюру без рамы, довольно небрежно прикрепленную к стене скотчем и изображающую сэра Уинстона Черчилля в волнующий момент его фултонской речи, провозгласившей в 1946 году начало «холодной войны». Юджин был полностью сконцентрирован, каждое слово, каждая интонация и даже легкий вздох собеседника автоматически откладывались в его памяти, тут же вызывая активную работу мозга. Однако внешне он походил на рассеянного плейбоя, вынужденного за неимением лучшей компании выслушивать длинный и неостроумный анекдот случайного собутыльника.

— …довольно высоки. Если вы готовы принять мое предложение, то время выбора, что называется, подоспело. Вытащить ее мы сможем только во время стоянки в Гдыне. А это, как я уже говорил, произойдет через пятнадцать часов. Так что, мистер Вэл, решайте…

— Гарантии? — голос Юджина звучал глухо и невыразительно.

— С большой вероятностью успеха.

— Чего вы хотите от меня?

— Мы располагаем информацией о предстоящей встрече представителя США в ООН Янга с одним из руководителей Организации освобождения Палестины…

Едва только Грин назвал имя Янга, Юджин сразу понял, с кем свела его судьба. Дружеские отношения «фирмы» с израильской разведкой не были особым секретом в Лэнгли. Однако незапланированная встреча с ее представителем показалась в тот момент Юджину фактом скорее экзотическим, нежели серьезным и заслуживающим внимания.

— …Нам нужно знать, когда и где состоится эта встреча. Вот и вся услуга, о которой я вас прошу.

— Хотите убрать очередного палестинца? — улыбнулся Юджин.

— Если мне не изменяет память, — поджал губы Грин, — мы только что договорились…

— Извините.

— Ваш ответ, мистер Вэл?

Юджин пожал плечами:

— Во-первых, я не смогу в ближайшие пятнадцать часов выяснить то, что вам нужно…

— Это учтено, — кивнул Грин. — Мы готовы выполнить свою часть сделки, так сказать, авансом.

— Вы всегда работаете авансом?

— Только в исключительных случаях.

— Безграничное доверие?

— Обычный расчет, — в свою очередь пожал плечами Грин. — А что во-вторых?

— Мне ничего не известно об этих переговорах. Но, учитывая отсутствие отношений между США и ООП, могу лишь предположить, что они будут носить конфиденциальный характер и проводиться вдали от людских глаз. Коль скоро вы так прекрасно осведомлены, мистер Грин, то вам должно быть известно, что Ближний Восток — не моя сфера. Я специализируюсь на других регионах.

— Да, мне это известно.

— Тогда объясните: чем я могу быть вам полезен?

— Уолш.

— Бог мой! — Юджин запустил пятерню в свои космы и резким движением убрал свисавшую на лоб надоедливую прядь. — Что вы несете, Грин?! Стоит мне переступить порог его кабинета, как Уолш прячет любую бумагу, даже если это позавчерашняя сводка погоды.

— Если вы дадите принципиальное согласие, то у вас будет прекрасный повод выйти в разговоре с Уолшем на эту тему и получить интересующую нас информацию.

— Сказать ему, что я решил принять мусульманство?

— Я сообщу вам, что надо будет сказать, — терпеливо ответил Грин.

— Таким образом, дав свое согласие, я фактически иду на вербовку со стороны Моссада?

— Слова для того и существуют, — Грин глубокомысленно поднял указательный палец, — чтобы переставлять их в разном порядке, образуя при этом неодинаковые комбинации. Вы же профессионал, Вэл! Нет никакого смысла вербовать человека или людей ЦРУ, когда перед нами практически настежь открыты двери в кабинет его директора. Стоит ли мне объяснять вам, что обмен стратегической информацией между вашей и моей фирмами осуществляется много лет? Что же касается данного случая, то речь идет о дружеской услуге и только. Никаких бумаг, подписей, клятв — ничего! Я даже не предлагаю вам денег, поскольку наша услуга обойдется нам значительно дороже, чем…

— Так, может, мне заплатить прямо сейчас, чтобы не оставаться в долгу?

— Спасибо, за свою выпивку я обычно плачу сам, — сухо ответил Грин, не приняв шутку.

— Мы можем подняться ко мне в номер?

— А зачем? — пожал плечами Грин.

— Жуть как хочется исследовать содержимое ваших карманов, мистер Грин!

— Хотите обнаружить диктофон?

— А я не должен хотеть?

— Расслабьтесь… — Грин выставил перед собой узкую холеную ладонь, точно пытался передать собеседнику свое спокойствие. — И, ради Бога, оставьте свою подозрительность — это явно не тот случай! Во-первых, у меня нет никаких звуко- и видеозаписывающих приспособлений. А во-вторых, сделка, которую я вам предлагаю, чище, чем дистиллированная вода. Скажите «да» и дайте мне возможность связаться с людьми в Гдыне. Поверьте, осуществить ту часть сделки, которая касается ваших интересов, очень непросто. Даже для наших людей…

— Сколько времени вы дадите мне для решения вашей проблемы?

— Максимум две недели.

— Не густо.

— К сожалению, мы тоже в цейтноте.

— А если вы не вернете ее в США?

— Тогда будем считать, что этого разговора не было.

— Благородно, — пробормотал Юджин. — Вы действительно сможете вытащить ее из рук КГБ?

— Я бы сформулировал вопрос иначе.

— Прошу, вы в этом деле явно опытнее меня.

— Я бы сформулировал вопрос так: «Вам действительно столь важно знать время и место секретной встречи США — ООП?»

— Согласен, — коротко кивнул Юджин и залпом опрокинул в горло остатки виски. — Но прежде чем мы расстанемся, вы должны ответить мне на один вопрос.

— Мы же договорились… — начал было Грин, но Юджин решительно оборвал его:

— Ответ именно на этот вопрос мне необходим, поскольку речь идет о моей безопасности. О моей и… ее.

— Что вы хотите узнать? — тихо спросил Грин.

— Кто является источником вашей информации об этом деле? Если вы не ответите, то, боюсь, сделка не состоится. Поймите меня правильно, Грин: какой смысл обращаться к вашей помощи, если через две недели мы с ней попадем в автокатастрофу?

Грин отпил глоток, поморщился, затем вытянул из пластмассовой коробочки салфетку с фирменным знаком мотеля, снял очки и стал медленно протирать стекла. Юджин терпеливо ждал.