Согласен, в моем изложении «Сильмариллион» и «Властелин Колец» выглядят достаточно убого. Но тем не менее, слушали меня не прерывая, Гельда — та даже рот приоткрыла, как ребенок, увлеченный сказкой. Эльф на протяжении рассказа глядел, не отрываясь, на горящие угли. Когда я закончил и потянулся за кружкой, он снова подарил мне пристальный взгляд:

— Интересно… Одно, управляющее всеми… Эльфы не используют эти блестящие камушки, которые вы таскаете на шее. С ними такое возможно?

— Едва ли. Но вот то, что Магистр Даэл знает имя моего Камня может сказаться.

— Ты ему сказал? Зачем? — Гельда недоуменно нахмурилась.

— Да не говорил я ему. Сама знаешь, как в Ордене заведено: один дело делает, двое за ним смотрят, чтоб крамолы не вышло. Ладно, кто как, а я спать.

Хельг расположился на одной лавке, мы с Гельдой на другой, укрывшись моим плащом.

— Если что, тут еще одно одеяло есть, — предупредил эльф из темноты.

— Ничего, мы и так обойдемся, — пробурчал я, он хмыкнул и отвернулся.

Когда, по моим подсчетам, время уже приближалось к утру, я решил, что теперь и в самом деле можно немного поспать. Гельда, примостив голову у меня на плече, пробормотала:

— Так и знала, что этим кончится…

— Ну, во-первых, все еще только начинается, — благодушно отреагировал я. — Во-вторых, тебе что — не понравилось? И, наконец, вопрос на засыпку: чем, по-твоему, может закончиться длительная совместная прогулка по лесам симпатичной юной ведьмочки и верзилы-ратника?

Она, по-моему, собиралась изложить свои соображения на этот счет, но тут пробудился Хельг и, не продрав толком глаза, принялся распространяться о целебных свойствах бочонка.

Короче, наше дневка растянулась на два дня: раны у нас с Гельдой зарастать не спешили. Мы с эльфом самоотверженно бились с обитающим в бочонке зеленым змием, Гельда, подвернув рукава тельника, чинила свое платье и комментировала эту процедуру довольно ехидно, тем более, я после третьей кружки уже рвался наружу — громить лиходейских тварей. Но эльфа я тем не менее перепил.

С гор ползет сырой липкий туман, да и вообще прохладно. Мы втроем примостились у догорающего костра возле западной окраины Зачарованного, где-то в полукилометре от тракта, ведущего через перевал. До сих пор не верится, что выбрались живыми… Хельг, по своему обыкновению, занимается оружием, Гельда дрыхнет, завернувшись в свой и мой плащи, а я покуриваю. да время от времени ворошу мечом тлеющие угли, ловя остатки тепла.

Шли мы через Зачарованный дней шесть, хотя в таком месте понятия «время суток» и «расстояние» становятся весьма условны: даже на тропе, по уверениям Хельга, относительно безопасной, можно топать полсуток и видеть впереди себя один и тот же пейзаж без малейших изменений — а можно покрыть пару километров за один шаг, причем от тебя это абсолютно не зависит. Очень, доложу вам, неудобно.

Сам переход если и вспоминается, то как какой-то бесконечный кошмарный сон. Две ночи нам пришлось провести вне укрытия — тут уж даже при воспоминании волосы шевелятся. Гельда уверяет, что я после этого не поседел. Чистая случайность, разумеется. Чего стоил хотя бы налет «покойников»! Эльф до сих пор считает, что это мороки, но воняли они, надо сказать, очень натуралистично. Еще ночь мы просидели в убежище без сна — где-то неподалеку со страшным грохотом ворочалось и изредка взревывало что-то громадное. Эльф утверждал, что это дракон, но у меня как-то желания пойти и проверить не возникло.

Есть, конечно, в ситуации и светлые моменты: выйдя из Зачарованного, мы не напоролись ни на погоню, ни на облаву. Пока, во всяком случае. Хотелось бы верить, что Даэл и компания вообще решили, что мы сгинули в Зачарованном. Во всяком случае, кого-то там отследить невозможно, насколько я знаю. Но тут надеяться надейся, а сам не плошай — впереди еще переход через Свинцовый, да и в Гэлфосте орденцев хватает. И эльфов там тоже не жалуют. Так что особо прохлаждаться не стоит.

— Пойду до тракта прогуляюсь, разведаю, — я поднялся, разминая занемевшую спину.

— Один? — эльф закинул саблю в ножны и тоже дернулся идти.

— Сиди уж… Я все равно — одна нога здесь, другая там.

— Приключений ищешь?

— Какие уж тут приключения… Как-то не тянет на засаду нарваться. Да и эту даму, — я кивнул на Гельду, — одну не оставишь.

Эльф пожал плечами и снова занялся своей саблей. Я проверил, легко ли ходит в ножнах меч, еще раз поежился от холода и двинулся к тракту.

Почти рассвело, жгутья тумана тянутся через кустарник и чахлый сосняк. Ветку башкой заденешь — и готово — ледяной душ. Штаны от росы вымокли насквозь уже через полминуты. Но это-то как раз ерунда, а вот то, что ощущение какое-то нездоровое намечается — это уже похуже. Не конкретная опасность покуда, а так, холодочек неприятный вдоль хребтины. А Чародеями, что характерно, здесь и не пахнет, на ближайшие несколько километров в этом плане все чисто. А вон в той ложбинке должен уже начаться тракт. Вот гадство, осыпь — невысокая, но все ж не хотелось бы на тракт кувырком спускаться. Хотя осыпь — это понятно, считай, уже предгорья Свинцового начались…

Сбежал я по осыпи довольно гладенько, не споткнувшись. Тракт, вроде, пуст… И тут все тот же холод вдоль спины, ставший вдруг отчетливым, да еще Юрдов сигнал «Опасность!» заставили меня развернуться, выхватывая меч в отчаянном пируэте за полсекунды до того, как мягко топотнули по утрамбованной земле копыта.

Прыжок спас — легкая пика проходит, кажется, в паре сантиметров от моего бока, зато я-то оказался развернут мордой аккурат к солнышку. А тот, который меня на пику попытался насадить, разворачивает коня, выходит на вторую попытку. Рожи не видно, на нем шлемак с боевой маской. А вот намерения сомнений не вызывают, надо же — ни здрасьте, ни начхать, сразу за оружие… Не на того напал, парниша! Короткий удар Силой в знаке Захвата, на лошадь действует не хуже подсечки… Парень приземляется на ноги, вижу нестерпимо яркий блик на лезвии тяжелого боевого топора. Вот это выучка! В рукопашке мне против такого не сдюжить…

Пытаюсь встретить противника ударом меча, кое-как парирую удар — и обнаруживаю, что нахожусь в полете. Таких пинков я давненько не получал… Камни осыпи на момент вышибают из меня дыхание, а тому, в шлеме, до меня два прыжка. Значит, время еще есть… Свожу кисти рук в знаке Молота, парня сшибает на землю, откатывает. Затих. Ох, ненадолго это… Ладно. Недооценивает он Чародеев. Пока он не оклемался, успею принять кое-какие меры. Вон и деревце подходящее. Повалить его аккуратно, чтоб этому гаду ничего не сломать — пара пустяков, зато без моей помощи он оттуда не выберется, заявляю со всей ответственностью. Топор у него достаточно далеко отлетел, это меня вполне устраивает — попытайся он мне еще раз башку снести, чего доброго, придется укокошить. А вот пока он в отрубе валяется, погляжу-ка я, как он выглядит, и вообще, неплохо бы узнать имя этого шутника и кто он такой.

Со словами:

— Ну, Гюльчатай, открой личико, — я перерезал кинжалом завязки шлема. Так, вот это уже номер. Цирковой.

Я судорожно сглотнул слюну и снова вгляделся в лицо упавшего, надеясь, что тут какое-то недоразумение. Но никаким недоразумением здесь и не пахнет. Жесткое, с массивным подбородком лицо, нос отставного боксера, темно-русый ежик волос… Этого типа я уже встречал, причем не где-нибудь, а на базе у озера, в компании Малыша и Старого. Называется он — Друг Апачей. Бывший морской пехотинец, причем, как я понял из разговора с Малышом, какой-то шибко крутой. И едва ли он в вольные добытчики подался, у нас, Пришлых, это ремесло сильно не в почете. Но ведь он-то должен был меня узнать! Он же в хибаре у озера не меньше суток отсиживался, и видел меня предостаточно, а когда солнце мне в морду светило, просто обязан был разглядеть. Может, он проткнуть меня решил именно потому что узнал? Он что — на два куска золотом польстился?!

Пока я раздумывал, Друг Апачей потихоньку пришел в себя. Я неторопливо уселся по-турецки на землю метрах в трех от него и принялся набивать трубку. Закончив, я прикурил от знака Огня и миролюбиво предложил: