Эдвин накрыл ее рот рукой, и Гвен замерла. Затем она услышала голоса мальчиков во дворе своего дома. Эдвин улыбнулся ей и прошептал:

- Шшш... - Она кивнула, и он начал двигаться внутри нее долгими, медленными, глубокими движениями, его рука все еще на ее губах. Гвен не возражала. Она любила его силу, его контроль над ней и его тело. Они оба все еще были одеты. Только там, где их тела соединялись, они были обнажены. Но ей нравилось это, нравилось чувствовать себя заклейменной им, прильнув своим голым бедром к его.

Медленно его рука соскользнула с ее рта вниз на шею. Гвен старалась изо всех сил не шуметь. Это было сравнимо с пыткой: не вздыхать, не стонать, когда Эдвин сдвинул лямку ее кружевного бюстгальтера и оголил правую грудь. Он сосредоточил все свое внимание на ней и втянул сосок губами, его язык кружил вокруг него. Она горела, сгорала заживо от прикосновений его рук, его рта на ее груди. Она чувствовала себя заполненной его длиной, чего она чувствовала ни с одним мужчиной прежде. Гвен сильнее прижалась к нему бедрами. Она умрет под ним, если вскоре не кончит. Удовольствие нарастало в ней, словно игристое вино, готовое выстрелить из бутылки в любой момент.

Они занимались любовью почти в полной тишине. Лишь несколько приглушенных стонов и вздохов слетели с их губ. Ученики, играющие прямо под окнами ее дома, могли услышать любой звук. Тишина только усилила в разы удовольствие, когда ей пришлось сдерживаться, в то время как все чего ей хотелось, так это стонать и вздыхать во весь голос. Они чувствовали себя заговорщиками, она и Эдвин, вынужденные двигаться в полной тишине. Она вцепилась в его плечи и обвила ногами его бедра. Он дразнил ее сосок снова и снова, пока его твердый член не стал двигаться в ней медленными, но жесткими толчками.

Его рот настиг ее губы, и она с жадностью поцеловала его. Да, она желала этого навечно, жаждала дарить ему наслаждение до конца своих дней, хотела быть женщиной в его постели, раскрывающей свои ноги для него, принимающей его внутри себя, дарящей ему безопасное место и возможность быть властным, сильным, эротичным мужчиной, каким он и был.

Как только частота его толчков увеличилась, он сильнее впился пальцами в ее спину. Она почувствовала пульсацию внизу живота, ее мышцы напряглись, сжимая его... ее влага стекала на простыни под ними. Никогда еще в своей жизни она не чувствовала себя такой похотливой. Словно этот мужчина был больше, чем обычным человеком, и он делал нечто более совершенное, заполняя ее тело собой.

Он положил руки по обеим сторонам ее плеч и стал двигаться бедрами навстречу. Она лежала под ним, покоренная и подчиненная. Он, закрыв глаза, потерялся в своих толчках. Ее жажда росла, узел завязался в животе. Когда она кончала, он снова накрыл ее рот рукой, приглушая ее стоны. Ее плечи оторвались от кровати, когда оргазм прошел сквозь ее тело, каждая ее мышца бешено сокращалась вокруг него. Как только Гвен пережила свой собственный оргазм, Эдвин сразу же последовал за ней. Он посмотрел на нее сверху вниз и встретился с ней взглядом на одно идеальное мгновение, прежде чем закрыл глаза. Все его тело замерло, в то время как он кончал внутри нее, наполняя ее своим жаром.

Гвен обвила его руками и ногами, когда он рухнул на нее. Она не могла насытиться теплом его тела и звуком его сердца, бешено стучащего напротив ее голой груди.

Он целовал девушку, пока осторожно выходил из нее.

- А вот это, - прошептала она, - было вежливо.

Несколько прекрасных минут Гвен лежала в руках Эдвина не шевелясь, лишь восстанавливала дыхание и наслаждалась тем, как все ее тело вибрировало после оргазма.

- Я не могу остаться на ночь в твоей кровати, - тихо произнес он. - Мой долг - подавать хороший пример мальчикам.

- Если эти мальчики, когда вырастут, будут хотя бы наполовину так же хороши в постели, как и ты, тогда их будущие жены и подружки будут очень тебе признательны.

- Даже не упоминай о женах и подружках этих мальчиков. Достаточно того, что они уже просят пустить сюда учиться девочек. Неважно, как часто я им повторяю, что в уставе школы конкретно указана причина отказа в финансировании...

- А вот это уже звучит ужасающе. Я бы не хотела, чтобы ты получил отказ. - Гвен свернулась калачиком на груди у Эдвина и подмигнула ему.

- Я сам дам вам отказ, если вы не будете себя хорошо вести, юная леди.

Гвен лишь рассмеялась. Это было прекрасно - видеть Эдвина таким расслабленным и умиротворенным. Завтра они вернутся к своим публичным высказываниям о том, как сильно друг друга недолюбливают, но сегодня... она знала, что сегодня они оба чувствовали правильность того, что делают.

- Кстати, об отказе, я так и не увижу тебя голым? - дразнила она его. Он уже поправил свою одежду и расчесал пальцами волосы. Ее взъерошенный вид и его семя внутри были единственным доказательством того, что всего несколько минут назад, он входил в нее неистовыми толчками. Она обожала обоих Эдвинов: цивилизованного директора и первобытного любовника. Но сегодня вечером она желала любовника, не директора.

- Увидеть меня голым? Мисс Эшби, я задаюсь вопросом, видели ли вы до этого мужчину голым. С точки зрения эстетики, мы не настолько привлекательны, как женщины.

- Позволю себе не согласиться. Я бы с большим удовольствием посмотрела на тебя обнаженного, нежели на себя. Я вижу себя голую все время.

- Я тебе завидую.

- Хотел бы увидеть меня голой? - спросила она. На ней все еще была надета юбка, туфли и бюстгальтер, который она задрала наверх. Даже незастегнутая блузка все еще была на ней.

- Несомненно. Но для этого еще будет время.

- А сейчас - не время? - спросила она, сбрасывая юбку.

Он поспешно поцеловал ее и улыбнулся.

- Нет. Но скоро. Увы, долг зовет. Сегодня пятница - моя очередь следить за столовой.

Гвен посмотрела на часы на стене - 6.30. Каждый вечер ужин подавали ровно в семь. Два дня назад она поинтересовалась, кто все это готовит и была потрясена, узнав, что мальчики сами себе готовят. Инициатором этого нововведения был Эдвин. Мальчикам необходимо освоить основные кулинарные навыки. Это обосновано тем, что мужчина не должен полагаться только на то, что о нем будет всю жизнь заботиться его жена или мать. Мальчики могли пойти в армию или повременить с женитьбой до окончания своего обучения. Умение самому о себе позаботиться является обязательным качеством джентльмена. Так же, это способствует развитию духа коллективизма, как объяснял ей мистер Прайс. Мальчики служили друг другу, учились планировать, учились работать в коллективе. И ни у кого еще не было пищевого отравления. В то же время, кухня, заполненная подростками, могла в миг превратиться в хаос, поэтому учителя по очереди дежурили в столовой.

- Я не могу тебя отвлекать от исполнения долга, - произнесла Гвен, когда Эдвин покинул ее объятия. Он поднял свой жилет и надел его.

- Или от ужина.

- Можешь быть уверена, я буду делать все возможное, чтобы не думать о тебе все время.

- Прекрасно. Я буду здесь в кровати думать о том, как ты занимаешься со мной любовью, за нас обоих. - Она легла на подушки и вытянулась, нежась на простынях. Девушка расстегнула бюстгальтер за спиной и стала его стягивать.

- Я внезапно вспомнил, почему вы так мне не нравились, мисс Эшби. Вы жестокая.

- А ты соблазнительный.

- Вот что: я ухожу, - сказал Эдвин прежде, чем поцеловать ее последний раз. - Тебе нельзя доверять.

- Знаю. Я ужасна, правда? - спросила она, пока Эдвин дважды потерпел фиаско, завязывая галстук. Она бросила бюстгальтер на пол и встала перед ним на колени. Оголившись выше талии, она взяла его галстук и прижалась своей грудью к его. - Просто чудовищна.

- И даже не раскаиваешься, - подтвердил Эдвин, поднимая на нее глаза.

Она завязала ему галстук, несмотря на то, что он левой рукой пробрался к ее груди. Он был в ней только что, но она снова хотела его внутри себя.