Четвертой, отличной от первых трех и объединяемой по большинству культурно-исторических признаков, в том числе – по общности судеб, по близости национальных менталитетов, духовной и материальной культуры, по принадлежности к особой, северной ветви Православия, к единой, беломорско-понтийской, группе антропологических типов, являются народы, живущие на землях Русской равнины: белорусы, великорусы и украинцы. Родство их дополняется (но не предопределяется) языковой идентичностью. Структурно рассматриваемую ветвь можно разбить на две историко-этнографические подгруппы: восточную (великорусы) и западную (украинцы, белорусы). Этносы, входящие в этот блок, как и югославяне, не потеряли черты и качества, присущие славянскому типу, однако сумели глубже и полнее славян балканских реализовать их в своей культурной, хозяйственной и социально-политической жизни. Поэтому их принадлежность к славянской семье сомнений не вызывает; славянами – восточными славянами – зовутся они по праву. Следовательно, четвертая группа славяноязычных народов представлена восточным славянством.
Неклассифицированными остались «мусульмане»-боснийцы, ломки, закарпатцы – русины, бойки, гуцулы, западные белорусы (черные руссы по терминологии московского геополитика Е.Ф.Морозова [7]) и галичане. Данные народы и мини-этносы по своим историко-культурным параметрам являются «контактными», «переходными».
Боснийцы, говорящие на сербскохорватских диалектах, по территории проживания, характеру национальной судьбы, ряду этнографических признаков занимают промежуточные позиции между представителями южной подгруппы параславян (хорватами) и членами юго-славянского блока (сербами и черногорцами). Однако своей религиозной принадлежностью, значительно большим, чем у хорватов и сербов, весом ближневосточных форм в духовной и материальной культуре, а также более заметной примесью переднеазиатских расовых компонентов боснийцы сильно отличаются и от тех, и от других. Думается все-таки, что в целом мусульмане-«бошняки» ближе к народам югославянской ветви, нежели к народам какой-либо другой группы, в том числе и параславянской.
Исповедуемый параславянами католицизм является онтологическим противником мусульманства; вот уже второе тысячелетие западные христиане ведут непримиримую борьбу с ним. Отношения Ислама с Восточной Церковью не столь антагонистичны. Своим традиционализмом, консерватизмом, патриархальностью, многими другими чертами религия Полумесяца отличается от Православия меньше, чем католичество – матерь протестантизма, что и позволяет двум этим верам уживаться друг с другом лучше и конструктивнее, нежели с различными течениями западного христианства. В культуре балканских славян немало ближневосточных элементов, на одной земле с ними столетиями живут представители народов, исповедующих ислам: турок, цыган, албанцев, да и среди самих сербов, македонцев, черногорцев и болгар имеются значительные по численности общины, принявшие мусульманство: ломаки, торбеши, потурченцы и др. Все это, а также принадлежность Боснии к Балканскому, а не к Паннонскому историко-культурному региону заставляет поместить «бошняков» в состав югославянского блока, выделив их при этом в качестве своеобразного «буфера», отделяющего югославян от параславян.
Лемки, закарпатцы, гуцулы, бойки, галичане и черноруссы сочетают в себе черты, присущие восточным славянам, с чертами параславянских народов. При этом закарпатцы и ломки как в культурно-историческом, так и в антропологическом отношении теснее связаны с народами, обитающими западнее Карпат, нежели с насельниками Предкарпатья и Великой Русской Равнины [8].
Ломки, занимающие пригалицийский участок польско-словацкой и украинско-польской границ, до 1945 г. в культурное пространство восточнославянских этносов и в созданные ими политические образования практически не входили, их национальная территория уже с X в. н. э. принадлежала Польше и Венгрии. Культура лемков, как духовная, так и материальная, имеет массу параллелей с культурами словаков и гуралей – поляков, населяющих район Вещал и Бескид; с этими параславянскими народами ломки гораздо более сходны, чем с каким бы то ни было восточнославянским этносом.
Русины в культурно-историческом плане чрезвычайно близки к словакам, венграм и трансильванцам; с ними закарпатцы связаны намного прочнее, нежели с украинцами. Это неудивительно: с юга и с запада их земли, являющиеся продолжением Среднедунайского природно-географического региона, были постоянно открыты для контактов с народами Потисья и Подунавья, тогда как сообщение их с восточно-славянским миром существенно затруднялось наличием естественного барьера – Карпатских гор. Данное обстоятельство способствовало тому, что целое тысячелетие – до 1945 г. судьба русинов связывалась с судьбой Мадьярского государства – державы, объединившей венгров, словаков, хорватов и трансильванцев, в то время как восточные славяне жили своею собственной жизнью. Поэтому и лемков, и закарпатцев следует причислить к параславянской группе – как звено, соединяющее ее с восточным славянством.
Черноруссы и галичане более близки к восточным славянам – и по своей культуре, и по историческим узам.
Черноруссы с последних десятилетий Х и по середину ХIII веков находились в составе Киевской Руси и православных княжеств, ставших самостоятельными после ее распада, с середины ХIII по конец XVIII вв. их земли управлялись властями Литовского государства [9], в жизни которого до заключения Люблинской унии (1569 г.) преобладала восточнославянская культурная линия. В эпоху существования двуединой Речи (1569–1795 гг.) в Литве господствовала польско-католическая культура, но эта культура, принятая лишь городской старшиной и шляхтой, не изменила национальной природы чернорусского этноса. Благодаря включению Литвы в состав Российской Империи (1792–1795 гг.) влияние параславянских начал на черноруссов сильно ослабло. С тех пор и до наших дней они развиваются в пределах восточнославянских политических организмов, исключая периоды польской и немецкой оккупации районов их проживания – с 1915 по 1939-й и с 1941 по 1944-й гг., вследствие чего культурные связи этого народа ориентированы главным образом на восточно-славянский, российский, а не на параславянский, европейский, круг этносов.
Галичина и ее народ до 1387 г. – года присоединения их земель к владениям Польской короны – являлись важной, хотя и несколько обособленной, частью восточнославянского мира. До принятия Брестской церковной унии (1596 г.) галицко-русская культура достаточно успешно противостояла экспансии польско-католических элементов, однако в последующие века роль восточнославянской основы в ее развитии заметно уменьшилась. И хотя большая часть верхушки галицкого народа ополячилась и окатоличилась, основная масса его свой по преимуществу восточнославянский культурный облик сохранила вплоть до настоящего времени.
Галичане и черноруссы близки к восточнославянскому миру не только в этнографическом, но и в конфессиональном отношении. Большинство и тех, и других является униатами, а обрядность униатской церкви, несмотря на признание ею главенства римского папы и догматов католицизма, осталась православной – также как ее эзотерический (сокровенный) смысл, который и определяет сущность любой религии. Поэтому и черноруссов, и галичан следует включить в восточнославянский блок, оговорив, что в его составе они выполняют роль «сочленения», связывающего его с этносами параславянской ветви.
Наконец, гуцулы и бойки, в быту и обычаях которых осталось немало древнеславянских черт, представляют собой фрагмент самого этнокультурного рубежа, разделяющего пара– и восточнославянскую группы, рубежа, дифференцирующего не просто народы, а целые национальные континенты – Российский и Европейский. По этой причине их можно выделить в особую структурную единицу и назвать славянами российско-европейского Лимеса (от limes – граница).
К славянам российско-европейского Лимеса следует отнести и группы «украинцев» и «белорусов», издревле живущих в восточных воеводствах нынешней Польши. После окончания Великой Отечественной войны сталинское руководство уступило ПНР важнейшие районы их проживания, при этом сотни тысяч «украинцев» и «белорусов» были переселены в Советский Союз. Вследствие осуществления данных мер целостность этноцивилизационного барьера, отделявшего Россию от Запада, оказалась нарушенной.