Подведем итоги. Классификация славяноговорящих народов по комплексу культурно-исторических данных позволяет выделить в их составе четыре ветви. Одну из них представляют квазиславяне, де-факто – этносы германского типа: лужичане, словенцы, чехи, другую – параславяне: поляки, кашубы, словаки, хорваты. Их можно рассматривать как группу, переходную от собственно славян к романо-германцам. Они дифференцируются на две подветви: северную (поляки, кашубы) и южную (хорваты, словаки). Помимо этих народов к параславянам относятся русины и ломки, являющиеся связующим звеном между ними и этносами восточнославянского блока. Третью ветвь образуют югославяне: сербы, болгары, македонцы и черногорцы, входящие в балканскую (греко-славийскую) историко-культурную область. К югославянскому блоку принадлежат и «мусульмане»-боснийцы, представляющие собой своего рода «переходный мостик» к народам параславянской группы. Четвертая ветвь – восточные славяне: русские, украинцы, белорусы. Они подразделяются на восточную (великороссы) и западную (украинцы, белорусы) подгруппы, составляют часть российского суперэтноса. Специфические члены этого блока – галичане и черноруссы, переходное звено к параславянским этносам. Кроме того, в особую структурную единицу – славянство российско-европейского Лимеса – необходимо выделить гуцулов и бойков, а также «украинцев» и «белорусов» Восточной Польши».

В заключение хочется отметить следующее, немаловажное, обстоятельство: славянскую идентичность сохранили те славяноязычные этносы, которые в свое время приняли Православие, а те, которые вступили в лоно католицизма, либо большинство, либо очень многие из своих славянских качеств утратили [10]. Из данного наблюдения напрашивается следующий вывод: вера православная, принятая южными и восточными славянами, действительно соответствовала природе славянства и являлась инструментом ее защиты, тогда как вера католическая с нею не сочеталась и служила орудием искоренения присущих славянству черт.

Литература

1. Н.А. Михайлов. Славяне в рамках славянской и западноевропейской (итальянской) «модели мира» / «Этномифология» и реальная ситуация // Славяноведение. – 1997. – № 2. – С. 46.

2. Народы Зарубежной Европы Т. 1. – М., 1964. – С. 41–42.

3. Византизм и славянство // К.Н. Леонтьев. Записки отшельника. – М., 1992. – С. 6З.

4. См. Страны и народы Восточной Европы. – М., 1979. – С. 89.

5. Об истории Аварского каганата см. В. Вернадский. История России. Древняя Русь. – М, 1996. – Гл. V, 1–8, VII, 7.).

6. Н.Я.Данилевский. Россия и Европа. – М., 1991. – С. 188.

7. Е.Ф. Морозов. Теория Новороссии / Русский Геополитический Сборник. № 1. – М., 1996. – С. 24–25.

8. Антропологически те и другие принадлежат к так называемому карпатскому типу, имеющему ближайшие аналогии среди словаков, чехов, южных поляков, словенцев, хорватов, сербов, венгров и румын, но не среди восточных славян. См. Народы Европейской части СССР. Т. 1. – М., 1964. – С. 66.

9. Официально оно именовалось «Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтским». См.: С.В. Полуцкая. Брестская церковная уния 1596 г. – ответ на культурно-религиозный вызов Запада // Контактные зоны в истории Восточной Европы. – М., 1995. – С. 102.

© Владимир Махнач Русский Север: кровь и дух

Скотоводческая колонизация

Нет ничего более причудливого, чем представление о славянах, создаваемое у современного образованного человека в результате получения им среднего, а часто и высшего образования.

Славяне пришли на Север грядущей Руси – в этот поразительный мир озер – лесов и болот в VI–VII вв. н. э. Они были менее всего лесным народом и сформировались как этническая общность (именно этническая, а не как языковая, как сейчас, именно как единый народ) во II–I вв. до Р.Х. в лесостепи к северу от Черного моря и в широколиственных лесах предгорьев Карпат. Сейчас уже только весьма унылый человек может сомневаться в правоте преп. Нестора Летописца, назвавшего твердо Карпаты родиной славян.

У славян просматриваются предки – более древние народы, которые дали этнический субстрат для нового рождающегося народа. Это праславяне или протославяне, которые, видимо, называли себя венедами и к моменту рождения славян были разбросаны на обширных пространствах. Они жили не только на территории России. Вена на Дунае и Венеция в северной Италии – память о далеко выселившихся небольших группах венедов. Именно от них был унаследован славянский язык.

Другим предком славян, несомненно, были кельты (галлы), которые жили на территории сегодняшних Польши, Белоруссии и даже оставили там свои топонимические имена. Названия «Галич» и «Галиция» – память о некогда живших здесь галлах. В этих участниках будущего рождения славян также не сомневается почти никто.

Однако традиция русской исторической науки начала XX в. говорит о том, что был и третий предок славян – сарматы Северного Причерноморья. Они тоже индоевропейцы, тоже арийцы, но иранской группы. К настоящему моменту их прямыми потомками являются осетины.

Что же это были за люди – первые славяне?

С представлениями об исконном земледельчестве славян ни в коем случае нельзя согласиться. Славяне прежде всего были скотоводами, как все ранние индоевропейцы и как жившие в III тысячелетии до Р.Х. их общие предки арийцы (название условно – мы вообще не знаем, как они себя называли), которые были великими скотоводами, сумевшими одомашнить коня и корову. Славяне – прежде всего скотоводы, а это много говорит о восприимчивой и достаточно глубокой религиозности славян [4] .

Представление об исконном славянском земледелии рождено было крепостнической эпохой и всемерно развивалось эпохой советской, потому что из всех видов народов по хозяйственной деятельности земледельцы наиболее удобоугнетаемы. Со скотоводами власти труднее иметь дело. Таким образом, представление об исконном земледельчестве славян – идеологема, а не научный факт.

Конечно, славяне знали земледелие. Они не были кочевниками, даже умеренными – отгонными – как сарматы. Славяне – оседлый народ. Но дело все в том, что скотовода от земледельца, прежде всего, отличает не то, чем он занимается (многие скотоводы знают земледелие, и многие земледельцы занимаются скотоводством), а то, что для него главное.

У всех индоевропейских народов на первом месте было скотоводство. Ни один германец не знал, чья у него земля (земля вообще была общинная), а вот сколько у него быков, знал прекрасно. Высшая похвала девице-красавице у древних греков – наименование «стобыковая», что означало: в качестве свадебного выкупа за нее стоит уплатить 100 быков. Отголоски этого мы видим и в «Русской правде» Ярослава Мудрого, где главная ценность – скот, а о ценности земли никогда не упоминается. Оттуда и своеобразное отношение к землевладению, которое, кстати, сохранилось и до наших дней в ощущении русского народа лучше, чем у иных других. Совершенно напрасно это обстоятельство представляется иногда как наследие советского времени, как своеобразная приверженность к колхозу.

В глазах древнего человека, а потом и в глазах средневекового (по крайней мере, христианина), у земли мог быть только один безусловный владелец – Господь Бог на Небесах. А после него были относительные владельцы. Так и для славянина, жившего в русской земле, после Господа Бога земля была русской; лишь вслед за этим, по Божьей воле, она принадлежала князю Мстиславу; потом – боярину, который держал конкретную землю от этого князя; наконец, и наделом земледельца-смерда, которого никто не мог выгнать с его земли, и она не могла быть изъята у общины. Земля была общинная, хотя надел земли переходил от отца к сыну, а вот быки находились всегда в частном владении. Такое положение, в значительной степени сохранившееся до сих пор, напоминает о скотоводческом прошлом наших предков.

В провинциальной (часто очень примитивной) северной иконе поразительно много пейзажных элементов, а в карельской или архангельской иконе еще и очень много животных.