Взяв женщину за руку, Максим повёл её в свою деревню, Карасёво, постоянно думая о том, откуда она взялась в лесу. Возможно, на озере охотилась компания, как водится, на автомобиле и её спутники удрали от тарелки, покинув женщину на произвол судьбы. Но Максим не слышал выстрелов, да и со стороны Карасёво к озёрам не проехать, так как кругом осенняя грязь.

Впереди уже теплились редкие огоньки домов, и оставалось перейти запруду на реке Малой и подняться вверх, так как деревня находилась на взгорке, когда Максим почувствовал что-то не то. Подняв голову вверх, он увидел над собой застывшую в воздухе тарелку и её неподвижность пугала больше, чем преследование в лесу.

Вырвавшийся с неба луч замкнул их в конус света, парализовав своей неожиданностью, но внезапно исчез и Максим, ослёплённый на время, увидел на фоне звёзд, как тёмный диск мгновенно удалился за горизонт.

— Мы уже рядом, — вздохнул Максим, поворачиваясь к женщине, но та ничего не ответила, а только сжала его ладонь своей холодной, как у лягушки, лапкой. Запыхавшись, они преодолели подъем и с облегчением миновали крайние дома Школьной улицы.

Когда Максим открыл калитку своего дома, Пират, сторожевая овчарка, неистово оглашал окрестности своим лаем, обижаясь на то, что его не взяли на охоту, а ещё больше на то, что хозяин привёл незнакомого человека, а точнее, женщину, дух которой вызвал такую ярость.

Обижаться на него не стоило, так как с женщинами у Пирата не сложилось, и он к ним относился настороженно, ведь последняя из них, жена Максима, Наталья, удрала в Новосибирск не пожелав «тлеть в глуши» и оставила в тонко чувствующей душе пса весьма нелестную характеристику женского пола.

— Пират, перестань, — прикрикнул на него Максим, открывая дверь дома.

— Проходите, — сказал Максим, включив в сенях свет и растворив вторую дверь в прихожую. Женщина перешагнула высокий порог и остановилась возле дверей, рассматривая всё вокруг. Максим и сам, при свете, уставился на свою попутчицу, стараясь не смущать её своим удивлением.

А удивляться имелось чему. Женщина, а скорее девушка, отличалась лицом необычайно красивым, только его черты вызывали у Максима чувство похожести на кого-то, вспомнить о ком он не мог, как ни силился. Когда она откинула капюшон серой шубы, взору Максима открылись пышные волны ослепительно золотых волос незнакомки.

— Раздевайтесь, — сказал Максим, снимая свою куртку и вешая на вешалку у двери. Девушка, слушая и рассматривая его, лёгким движением руки расстегнула шубу и смахнула её со своих плеч. Максим, приняв лёгкую, как перышко, шубу, стоял, раскрыв рот, уставившись на девушку во все глаза.

Если не считать замшевых сапог на ногах, женщина оставалась совсем голой. Её фигуру вряд ли мог изобразить Леонардо да Винчи – такой казалась она идеально-пропорциональной, что же касается красоты, то Максим подавился слюной и закашлялся, покраснев всем лицом, то ли от стыда, то ли от спазм в горле.

— Накиньте пока, — сказал Максим, набрасывая на плечи девушки шубу, и прямо в обуви провел её в спальню, где усадил на кровать и снял ей сапоги, удивляясь красоте её ног. Вытащил из шкафа свой спортивный костюм и подал девушке, сообщив: — Возможно, вам будет великоват.

Бросив в кастрюлю домашние пельмени, он накрыл стол, решив, что уток приготовит попозже, когда гостья заснёт. Его волновало, что девушка до сих пор не проронила ни единого слова, и Максим подумал, что она, возможно, немая. Чтобы проверить, он приготовил блокнот и ручку, намереваясь после ужина попытаться побеседовать с ней с помощью написанного слова.

Несмотря на то, что спортивный костюм ей совсем велик, Мэрилин Монро[5], как её мысленно назвал Максим, выглядела великолепно. Складки материи не могли скрыть потрясающую фигуру, а только подчеркивали её изящество. Максим пригласил её к столу и насыпал в тарелку дымящиеся пельмени.

Распахнув голубые глаза, Мэрилин Монро с улыбкой наблюдала, как Максим, точно фокусник, глотал горячие пельмени. «Она что, голодного мужика не видела?» — подумал Максим, притормаживая и стараясь кушать степенно. Мэрилин Монро поддела вилкой одну пельменю и отправила в рот. Видимо, пельмени ей понравились, и она съела несколько штук, а потом положила вилку на тарелку.

— Не понравилось? — спросил Максим. Девушка, видимо поняв вопрос, перекрестила руки на груди. Максиму ничего не оставалось, как освободить стол и поставить перед ней кружку с чаем из сбора.

Вытянув блокнот, Максим написал на странице большими печатными буквами: «КТО ТЫ?» Мэрилин Монро, глотая чай, посмотрела на художество Максима и покачала головой. «Она что, не умеет писать?» — удивился Максим, соображая, что ему делать дальше.

— Я Максим, — сообщил он, тыкая себе в грудь. Он показал в блокноте написанное имя. Девушка, видимо поняв, медленно произнесла: — Мак-сим!

«Говорит!» — обрадовался Максим, и, по очереди тыча в свою и её грудь, произнёс: — Я Максим, ты …?

Внимательно глядя на его жестикуляцию, девушка повторила: — Я Максим, ты … Вия.

— Тебя зовут Вия? — обрадовался Максим, а девушка закивала головой.

За время до сна Максим исписал пару блокнотов и перешёл на книги, показывая в них слова, их произношение и что они значат, но узнать, откуда девушка ему так и не удалось. Девушка спала в спальне, а Максим занял диван в зале. Среди ночи ему показалось, что в спальне что-то светится, но когда он поднял голову, то увидел в окне только мерцающую молодую Луну.

Утром Максим поднялся рано и не стал будить Вию, только тихонько пробрался в спальню и сфотографировал её телефоном. Заглянув на электрическую подстанцию, Максим позвонил в контору совхоза и записал три наряда: один на ферму, подгорел пускатель транспортёра, второй в механические мастерские, на ремонт станка, а третий к пенсионерке, бабе Дусе, поставить розетки.

Сразу отправился на ферму, так как бурёнки ждать не будут, но закончил быстро, всего лишь разобрав и почистив пускатель. По дороге в мастерские позвонил в Черепаново своему другу, Денису Комелькову, который тут же спросил, как прошла охота. О тарелке Максим рассказывать не стал, чтобы Денис, чего доброго, не подумал, что он свихнулся, а о Вие сообщил, что нашёл её в лесу возле Утиного озера, но не знает, кто она.

— Красивая? — спросил Денис.

— Кто? — не понял Максим.

— Девушка, — спросил Денис и его ехидную улыбку Максим представил в полной мере.

— Я тебе фото скину, — уклонился от ответа Максим и добавил: — Она явно приезжая и, возможно, пришла из Куриловки или Верхних Мильтюшей.

— Хорошо, Максим, — сказал Денис, — я обзвоню соседние деревни и сообщу тебе, если что узнаю.

Капитан полиции Денис Комельков возглавлял отдел уголовного розыска в Черепаново, поэтому Максим обратился к нужному человеку. После отправки фотографии прошла всего минута, когда «нужный человек» перезвонил Максиму.

— Максим, зачем искать тех, кто её потерял? — спросил он хитрым голосом: — Девушка красавица, зачем отдавать её в чужие руки?

— Отстань, — крикнул он хихикающему Денису, а тот напоследок сообщил: — В пятницу мы с Мариной к тебе приедем.

«Если затянешь её в деревню», — подумал Максим о жене Дениса.

Со станком Максим провозился до обеда, так что к бабе Дусе он отправился к двум часам. По дороге возле него остановился газик, из которого торчала голова Сорокина Володи, главы сельсовета.

— Ты куда?

— К бабе Дусе, — кивнул Максим, здороваясь.

— Садись, подброшу, — открыл дверь Володя.

Баба Дуся уже ждала, и всё время крутилась рядом, рассказывая о чём-то, но Максим не слушал, собираясь поскорее закончить и идти домой. Когда он, установив розетку и собрав инструмент, собирался уходить, баба Дуся сунула ему двадцать рублей.

— Я тебя кормить не буду, — сказала она, хитро заглядывая ему в глаза, — тебя дома с обедом жена ждёт, а денежку возьми.