— Все было не так, Сорайя.

Мой голос стал громче.

— Отвечай на вопрос. Ты не оглядываешься и не жалеешь, что сделал такой выбор?

Он стыдливо посмотрел в пол, но честно ответил:

— Нет.

Я почувствовала, будто меня ударили в живот.

— Ты когда-нибудь любил мою мать?

— Любил. Я очень сильно ее любил.

— А если бы Тереза не ответила на твои чувства?

— О чем ты спрашиваешь?

— Ты бы остался с моей матерью, если бы Тереза не полюбила тебя в ответ?

— Я не могу ответить на это, Сорайя. Все было не так.

— Вы с моей матерью были счастливы?

— Да. Когда-то были.

— До Терезы.

— Это несправедливо. Все гораздо сложнее.

Я встала.

— Мне не следовало приходить. Это была ошибка.

Мой отец тоже встал.

— Ошибки были моими, Сорайя. — Он посмотрел мне прямо в глаза и произнес следующие слова: — Я люблю тебя.

Все, что случилось за последние несколько дней, прорывалось на поверхность. Казалось, надвигается цунами, которое накроет меня, если я не убегу. Так я и сделала. Я сорвалась, убегая из этого дома, словно летучая мышь, вырвавшаяся из ада. Это был не самый зрелый поступок в моей жизни, но я ни за что бы не позволила этому человеку увидеть, как я плачу. Я пролетела мимо семейных портретов в рамках, распахнула входную дверь и побежала, перепрыгивая через несколько ступеней за раз. Мои глаза жгло, горло сжималось, а грудь сдавливало, словно тисками. Я была так сконцентрирована на том, чтобы уйти оттуда как можно быстрее, что даже не видела, куда иду. Вот почему я не заметила мужчину, стоящего у обочины, пока не оказалась в кольце его рук.

Я приказал своему водителю направляться в Квинс еще до того, как узнал адрес ее отца. К счастью, в районе был только один Венедетта, иначе мне пришлось бы стучаться во все двери. Чутье подсказывало мне, что визит Сорайи вряд ли пройдет хорошо. Приехав на Каталпа-авеню, я понятия не имел, внутри она или нет. Поэтому сидел в своем лимузине и ждал. Вскоре входная дверь распахнулась, и Сорайя быстро понеслась по дорожке к дороге. Я едва успел выйти из машины и схватить ее. Очевидно, она меня не увидела. У нее был такой затравленный взгляд, что она едва могла что-то видеть.

Сперва она боролась в моих руках.

— Это я, Сорайя.

Казалось, ее взгляд, наконец, сфокусировался. Я смотрел, как ее глаза наполнились слезами, и она расслабилась в моих объятиях. Сорайя прислонилась ко мне всем телом, и я прижал ее крепче.

— Я держу тебя, малышка. Я держу тебя. — Она издала мучительный звук, а потом ее тело начало дрожать, по прекрасному лицу полились слезы. Это физически причиняло боль моему сердцу. Видеть ее такой, слышать крики боли, исходящие из самых глубин… Казалось, кто-то вскрыл мою грудь и сжал бьющееся сердце в своих руках, только чтобы выжать из него всю жизнь.

Я держал ее так крепко, как мог, пока мы стояли перед домом. Когда я поднял взгляд и увидел мужчину, который стоял в дверях и смотрел на нас, мужчину, по одному взгляду на которого можно без сомнений сказать, что он — Венедетта, я решил, что пора уходить.

— Давай сядем в машину.

Сорайя не оглядывалась, пока я помогал ей сесть на заднее сиденье. Но я оглянулся. Ее отец просто кивнул и смотрел, как мы отъезжаем.

Поездка из Квинса была тихой. Когда ее рыдания утихли, она закрыла глаза, не убирая голову с моего плеча. Я ненавидел то, что виновен во всем происходящем. Я по-королевски испоганил все между нами. Ситуация с Женевьевой не только вбила клинья в наши отношения, но также вызвала старых демонов прошлого Сорайи на поверхность. Сейчас она сравнивала меня с мужчиной, который стал самым большим разочарованием ее жизни.

Погладив ее волосы, я, наконец, нарушил наше молчание.

— Прости меня. Это все моя вина.

— Не знаю, зачем я поехала увидеть его. Что я хотела от него услышать?

— Это естественно. Ты просто пытаешься понять смысл его решений из-за всего происходящего.

— Наверное…

— Я знаю, что ты ушла расстроенной, но он сказал тебе что-нибудь, что могло помочь?

— Нет. Он сказал, что не может мне ответить, остался бы он с матерью, если бы не встретил Терезу.

Черт возьми. Я передвинулся на сиденье так, чтобы быть к ней лицом.

— Есть у меня дочь или нет, если бы я не встретил тебя, ни за что на свете не сошелся бы вновь с Женевьевой.

— Но ты любил ее когда-то. — Она опустила взгляд в пол.

— Сорайя, посмотри на меня. — Она подняла голову и снова взглянула на меня. — Эта женщина изменяла мне с моим лучшим другом, а затем не говорила о том, что, возможно, у меня есть ребенок. Целых четыре года. Доверие и верность важны для меня. Я даже не найму на работу человека, которому не могу доверять, не говоря уже о том, чтобы разделить жизнь с таким человеком. Мы не собираемся сходиться, несмотря ни на что. — Следующие слова я произнес медленно, каждое тщательным образом взвешивая, хотя все равно волновался, когда говорил: — Твой отец мог быть частью твоей жизни, даже если был женат на другой женщине. Люди часто так делают. Но он сделал свой выбор. И, по-моему, он облажался. Я не твой отец.

И тут Луис, мой водитель, вмешался:

— Мистер Морган? Мы возвращаемся на Манхэттен или в Бруклин? Впереди поворот на Белт Парквэй.

— Ко мне или к тебе? — Я посмотрел на Сорайю.

Я был рад услышать, что моя девочка потихоньку возвращается.

— Ты предполагаешь чертовски много под этим вопросом.

— Я просто веду себя, как джентльмен. У тебя был тяжелый день. А я знаю прекрасное лекарство, чтобы ты почувствовала себя лучше.

— Ну, конечно.

— Это мой долг, и я отношусь к нему очень серьезно.

— Знаешь, от чего я действительно почувствую себя лучше?

— Скажи.

— Если ты не будешь вести себя, как джентльмен.

Уголки моего рта приподнялись в улыбке, пока член становился твердым от этой мысли. Продолжая смотреть Сорайе в глаза, я сказал:

— Ко мне, Луис. — Затем прошептал ей на ухо: — Изначально, я собирался очень нежно заняться с тобой сексом. Но ты не перестаешь меня удивлять, Сорайя. Я с удовольствием отброшу маску джентльмена у входа и оттрахаю тебя четырьмя разными способами.

В течение следующих нескольких дней между мной и Сорайей все наладилось. Ее нервозность от моего возможного отцовства, казалось, уменьшилась. В течение дня я погружался в работу, а ночью так же старательно доставлял Сорайе удовольствие. Если она вскоре собиралась взвесить все свои варианты, я должен сделать решение избавиться от меня настолько трудным, насколько это возможно. Удовлетворять ее сексуально было моей любимой частью плана.

В понедельник в семь утра люди из лаборатории пришли ко мне в офис, чтобы взять образец ДНК. Через несколько часов у них была встреча с Женевьевой, чтобы взять образцы у Хлои. Я заплатил огромную сумму, чтобы результаты были готовы к среде — я хотел быть уверенным в том, являюсь я отцом или нет.

Отец.

У меня никогда не было отца, и мысль об этом была для меня в новинку. Если подтвердится, что она моя, я, без сомнения, хотел быть частью ее жизни. Хотя не имел абсолютно никакого понятия, что это такое. Что делать взрослому мужчине с маленькой девочкой, ставшей его дочкой за один день?

Вечером в понедельник мне пришлось уехать в Бостон для небольшой встречи рано утром во вторник. Мой вылет был отложен, и я сидел в аэропорту с газетой в руках. До встречи с Сорайей я всегда начинал читать газеты с делового раздела. В последнее время я открывал колонку «Спросите Иду», прежде чем перейти к просмотру рынка. Между мыльными операми и чтением ежедневной колонки советов я быстро превращался в тряпку.

Дорогая Ида.

Моя мать недавно снова вышла замуж. У Била, моего отчима, есть девятнадцатилетний сын, которого я впервые увидела три недели назад. Алек был в колледже и приехал к нам на лето. Проблема в том, что меня ужасно влечет к Алеку. Я достаточно уверена, что влечение взаимное, так как сексуальное напряжение настолько ощутимо, что становится трудно дышать. Это неправильно быть со своим сводным братом?