- Нет, не понимаешь. Ты ведь даже сюда пришел и сразу начал в чем-то обвинять нас… Микки. Но ты не имеешь права что-то требовать, тем более прощения. – Его голос задрожал.

И я обнял его и прижал к себе, он уткнулся в мою шею и всхлипнул.

- Я думаю, что лучше не продолжать этот разговор, мистер Тикс.

- Да, мистер Фрейм. – Я видел в глазах этого человека сожаление, но оправдать его не мог.

Не сейчас.

Когда я закрыл за ним дверь, в квартире было тихо. Мишель остался сидеть на диване и когда я вернулся к нему, он обнял меня за талию и сквозь слезы попросил:

- Обними меня, Микки.

- Успокойся.

- Я не понял, для чего он приходил? – я сел на диван и обнял его, перетягивая к себе на колени, взял чашку и поднес к его губам.

- Попросить прощения.

- Не смеши меня, Микки, он никогда не любил меня, никогда не защищал перед ней, никогда не хотел мне лучшей жизни, он вычеркнул меня из семьи, он не искал меня, когда я голодал, неделями сидя без работы… Я не верю ему.

- Тише, Мишель. Я не стану утверждать, потому что очень плохо знаю твоего отца, но мой опыт общения в свете говорит о том, что он просто не знает, как просить прощения.

- Да, это точно, сначала напал, как обычно, а потом попытался уладить конфликт. – Я погладил его по спине и запустил руку в волосы. – Но я рад был его увидеть. – Тихо проговорил он мне в плечо. – Он постарел.

- Годы никого не щадят, Мишель.

- Эта седина на висках… так странно.

Я укачивал его до тех пор, пока он не расслабился и не задышал ровнее.

Потом перенес в кровать и раздел, укрыл одеялом и спустился в кабинет, набрал отцу.

- Привет, пап.

- О, Майки, как ты? – бодро спросил он меня.

- Прекрасно. Пап, у меня к тебе просьба.

- Какая? – уже более серьезно.

- Мне нужно узнать, что происходит в семействе Тикс? – долгая пауза была мне ответом.

- А это и не секрет, у Алана погибла вторая жена,… кажется, полгода назад, и он усердно искал сына.

- Понятно. – Я постучал по столешнице пальцами. – И что он хочет от сына, от которого отказался?

- Майки, такие подробности я не знаю, с Аланом всегда было трудно общаться, а после похорон - вообще невозможно. А что тебя вдруг так заинтересовал мистер Тикс?

- Да, просто…

- Ладно, это секреты чужого шкафа, Майки. Лучше расскажи, как проходит конкурс, я, конечно, видел по телевизору, но сам понимаешь, что это не то, что видеть, как ты двигаешься вживую.

- Все прекрасно, пап…

После разговора с отцом во мне что-то надломилось и стало даже немного жаль одинокого человека. Я не мог сказать, что соболезную в его потере, нет, потому что он сам виноват в своем одиночестве. Идти на поводу у молодой жены, лишать сына наследства в ее угоду, а потом пытаться что-то изменить… глупо.

Я поднялся в спальню, Мишель сидел посреди кровати, завернутый в одеяло с головой, и плакал.

Я сел рядом и обнял его:

- Мишель, успокойся.

- Он не мог найти меня, но тебя сразу нашел.

- Меня найти проще, чем парня с неизвестной фамилией.

- У меня фамилия матери, он мог догадаться… попытаться хотя бы. – Он разревелся и вдруг дернулся. – Прости, я знаю, как ты относишься к моим слезам, прости.

Но я лишь обнял его крепче.

- Все хорошо, поплачь, я разрешаю. – Он всхлипнул и разразился рыданиями.

Я снова укачивал его, грел в своих объятиях и никак не находил сил рассказать о том, что узнал от отца.

Было уже поздно, когда Мишель успокоился и, свернувшись калачиком, снова засопел, я лежал и смотрел в потолок. Мысли были удручающие.

Если мистер Тикс захочет вернуть Мишеля в семью, то он, наверняка, запретит ему все контакты, будет воспитывать, как главу и найдет подходящую жену.

И что это все будет значить для меня, как я смогу без него?

Я повернул голову и столкнулся с все такими же мокрыми светлыми глазами:

- Микки, я люблю тебя. Я должен сказать тебе это, я хочу, чтобы ты верил мне. Ты для меня значишь намного больше, чем все остальные жители планеты.

Я улыбнулся и тихо проговорил:

- Ты для меня тоже значишь намного больше, чем все остальные. И я люблю тебя, пусть немного странной любовью, но искренне.

Он улыбнулся дрожащими губами и подался ко мне, накрыл мои губы.

Пока будет возможно, нужно держать его подальше от Алана Тикса. В угоду моим желаниям, моему эгоизму и убеждениям. Всему тому, что правит миром. Любви.

Глава 18.

Несколько дней до полуфинала я проводил продуктивно. Тренировался два раза в день и разбавлял свободное время кормлением Морис и отличным сексом с моим парнем.

Сегодня была среда, завтра состоится полуфинал, как и ожидалось, в него вышли я и Ен Касараги. Но были и другие, те, которые промелькнули и не оставили следа на небосводе своим танцем. Лично мне так показалось, что уж решат судьи - неизвестно, даже Стивен пока угрюмо молчал.

Мы с Мишелем решили провести этот день только вдвоем, занимаясь ничегонеделаньем, но, хотя я уже привык к тому, что нас отвлекают, дверной звонок помешал мне войти в подготовленного и жаждущего парня.

Мишель выгнул спинку и нетерпеливо застонал:

- Микки, нет.

- Сейчас я избавлюсь от визитера и вернусь к тебе, любимый. – Прошептал я в его влажные волосы.

Вскочил с кровати и, накинув халат, пошел открывать. Когда улыбчивый мальчишка вручил мне коробку, я с изумлением вспомнил о своем заказе. И, поблагодарив, вернулся в спальню.

Мишель все также лежал на животе с раздвинутыми ногами и медленно ласкал себя, немного приподняв попку, глаза прикрыты, дыхание учащенно, влажная кожа.

Я ухмыльнулся и скинул халат, залез на кровать, положил коробку около моего парня.

- Микки!

- Я вернулся. – Тихо и интимно прошептал я, проводя ладонью по спинке.

- Кто это был?

- Курьер, – я наклонился и поцеловал половинку его попки.

- Курьер? – он повернулся и посмотрел на меня самыми невероятными глазами, о таком желании, которое я читал в этих серо-голубых озерах, я мог только мечтать.

- Да, и он принес кое-что важное. Сядь.

Мишель сел, немного сморщив нос, я аккуратно погладил его эрекцию и, смотря в глаза, тихо прошептал:

- Я давно думал об этом, хотел, чтобы ты принадлежал только мне. Кольцо мне показалось символом твоей принадлежности, но потом я подумал о другом предмете.

Я раскрыл коробку и извлек оттуда средней толщины, вроде и не массивное, но тяжеловатое – колье. Оно было выполнено в виде ошейника, и должно плотно прилегать к тонкой шейке Мишеля.

Он сглотнул:

- Микки.

- Тебе пойдет, мой Мишель.

Я аккуратно застегнул украшение, и оно действительно плотно обхватило его шейку, я облизнулся.

В коробке оно было не одно, два других исполняли функцию браслета на ногу и на руку. Я, также аккуратно и не спеша, застегнул их на лодыжке и на тонком запястье. С запястья браслет соскочил.

- Прости, – тихонько прошептал он.

- Ничего, отнесу потом в мастерскую, попрошу утянуть немного.

- Это золото? – дотрагиваясь тонким пальцем до ошейника, спросил он.

- Белое золото. Мне понравилась вязь на нем, такая же, как ты - вроде простая, но настолько изящная.

- Мне нравится. – И улыбка, открытая и манящая.

- Мне тоже.

Я повалил его на кровать и впился в губы, страстно проникая в горячий, сладкий рот. Хотелось заласкать его, хотелось быть для него единственным, но между нами сейчас была небольшая тайна.

Почему он молчит, а я пока не настаиваю? Пока не знаю.

Я прошелся руками по его ягодицам и резко сжал, подтянул парня к себе и, смотря прямо в затуманенные глаза, резко вошел – остановился.

Мишель выгнул спину и запрокинул голову, в свете неяркого утреннего солнца блеснул мой подарок и капельки пота на бледной коже.

Я наклонился и слизал их, прошелся языком по краю ошейника. Мишель, еле выровняв дыхание, сглотнул и нетерпеливо толкнулся на мой член.