Впереди показалась площадь, за которой виднелась Lavra. Возле ворот был оборудован по всем правилам военной науки блокпост – заграждение из мешков с песком, из-за которых таращился крупнокалиберный пулемет. Охраняли блокпост крепкие бородатые парни в черных рясах, которые в этой стране носят священнослужители. На плечах у парней висели очень даже мирские автоматы Калашникова.

Парни были слушателями располагавшейся в Лавре духовной семинарии и академии. Когда в городе начался хаос, они смогли организоваться, достали оружие, да и инструкторы, по слухам, у них имелись вполне компетентные. Так или иначе, но бандиты предпочитали обходить Лавру стороной. Что же касается новых властей, то с ними у «монахов», как их называли, установились своеобразные отношения. Обитатели Лавры не то чтобы отказывались от сотрудничества. На словах их лидеры были готовы помогать наводить порядок. Но как-то так выходило, что от реальной помощи они очень хитро уклонялись. Генерал Адамс скрежетал зубами, но вынужден был терпеть. Он отдал строжайший приказ, грозивший самыми тяжелыми карами за любое «оскорбление религиозных чувств местного населения». Адамса можно было понять. До экспедиции в Россию он служил в Иране и Узбекистане, где усвоил, что трения с духовенством в отсталых странах могут привести к совершенно непредсказуемым последствиям. При нем случилась знаменитая ферганская резня, когда весь американский гарнизон был уничтожен, а потом три недели в до этого совершенно мирной и спокойной Фергане шли свирепые бои, подорвавшие престиж американской армии в Узбекистане, скорее всего, навсегда. А с чего все началось? Да с того, что какой-то американский солдат, нахлебавшись джина, захотел осмотреть мечеть и не пожелал снять у входа ботинки… Вот потому-то религию старались никоим образом не трогать. Наоборот. Пожелай «монахи» – и генерал Адамс тут же вызвал бы им всевозможную помощь. Кое-кто из священников, кстати, этим уже воспользовался на полную катушку. Но «монахи» не желали. Предпочитали держаться в стороне.

Впрочем, как казалось Джекобу, в Петербурге такие реверансы в сторону духовенства были излишними. Это вам не мусульманский Восток. Русские, если уж говорить честно, были не слишком религиозны. Хотя до смуты и считалось, что подавляющее большинство населения вернулось к православию. Но в это как-то не очень верилось. Хотя бы потому, что множество местных храмов стояли разграбленными и загаженными до неприличия. Оттуда не только вытащили все представлявшее хоть какую-то ценность, но и украсили стены похабной росписью – словом, превратили в свинарники.

Вообще с религией в городе была своеобразная ситуация. Кроме Лавры в городе функционировал еще ряд православных церквей, а еще несколько возобновили свою работу после прихода американцев. Тамошние священники занимали разные позиции по отношению к новой власти – от полного всестороннего признания до такого же, как у «монахов», холодного отчуждения. Зато сильно поднялись старообрядцы. Для них время было вполне подходящее. Как выяснил Джекоб, старообрядцы не жаловали никакую мирскую власть. А защищаться они умели и сами.

По рассказам местных, главный центр старообрядцев находился где-то на берегу Невы в районе новостроек[39]. Как и ребята из Лавры, они превратили место своего обитания в крепость. Вот только были они куда более агрессивны, нежели православные. Как говорили, приближаться к их укреплениям было очень небезопасно. Могли попросту пристрелить и имени не спросить.

Кроме того, развелось множество апокалипсических сект. Что, в общем, понятно. В представлении жителей Санкт-Петербурга, Апокалипсис если еще и не наступил, то мир находился, так сказать, на финишной прямой к этому событию. Правда, в центре их не наблюдалось. Они все ушли из города. Благо в окрестностях было полно брошенных домов, включая громадные и сильно укрепленные виллы. Сектанты тоже не слишком придерживались христианских заповедей и при появлении незнакомцев тут же открывали огонь на поражение.

Еще интереснее вышло с разными подозрительными структурами вроде «Свидетелей Иеговы» и прочих подобных, которых и до хаоса тоже хватало. В Штатах журналисты о них рассказывали всякие ужасы, что они будто бы зомбируют своих адептов насмерть. Там появилась даже профессия «депрограмматор» – эти люди за хорошие деньги приводили сектантов в норму. (Хотя Джекоб полагал, что это очередное мошенничество, нечто вроде психоанализа[40].) Но в Петербурге, по крайней мере, с зомбированием вышло как-то не очень. Все лидеры при первых признаках надвигающегося беспорядка сбежали, прихватив что только могли. А рядовые сектанты тут же разбрелись. Теперь лидеры, вернувшись в обозе корпуса, пытались раскрутить дело по новой. Получалось у них плохо. Какие-то успехи имелись лишь за счет гуманитарной помощи, на которую они прочно «сели».

Но самое смешное получилось с Церковью Сатаны. Ее уже после прибытия американцев легализовала всякая шпана, вроде тех, среди которых Джекоб нашел Ваську. Правда, у этих не наблюдалось уголовных примочек. Генерал Адамс скрежетал зубами, но поделать ничего не мог. Поклонники Антона ЛаВая[41] были правильнее представителей всех конфессий. Они поддерживали американцев руками и ногами и имели с этого неплохую жизнь. Правда, делать все равно ничего не хотели.

…Колонна прижалась к огромному бетонному зданию гостиницы, широко огибая подходы к Лавре и всем видом демонстрируя, что не имеет желания вторгаться на чужую территорию.

Наконец поисковая экспедиция вышла к набережной Обводного канала. Зрелище открылось сильное. На той стороне, словно мрачный сказочный замок, высилась башня мукомольного завода, над которой кружились вороны. Разумеется, там не просматривалось ни одного человека.

На мосту находился блокпост, который охраняли трое солдат и с десяток бойцов полицейских сил. Их, эти силы, продолжали отчаянно набирать чуть ли не с первого дня высадки. Несмотря на рекламу, высокие заработки и непроворотные пайки, русские шли в них не слишком охотно. Точнее, шли все больше какие-то хмыри в очках, явно никогда на пушечный выстрел не приближавшиеся к армии, либо типы с откровенно уголовными рожами. Вот и эти выглядели так, что было понятно: даже монету в двадцать центов возле них без присмотра оставлять не стоит.

Джекоб сидел в головном «хаммере», оглядывая, высунувшись из люка, окрестности. Рядом находилась Васька. Он удивлялся – почему никто из начальства никогда не поинтересовался ни ее личностью, ни документами. Ее свободно всюду пропускали вместе с Джекобом, будто так и надо. А ведь они сейчас шли на боевое задание, куда посторонних стараются не пускать. Джекоб в очередной раз оказался единственным из журналистов, который попал в экспедицию.

Лейтенант Келли подошел к старшему по блокпосту – огромному чернокожему сержанту:

– Как обстановка?

– Нормально. Тихо все. Вроде как…

Парень чего-то недоговаривал – и лейтенант это заметил:

– Что там происходит, сержант?!

– Ничего такого, о чем стоило бы докладывать. Но вы бы лучше туда не ездили…

– Сержант, выражайтесь яснее!

– Я хочу до конца контракта дослужить нормально. Мне беседы с душеведами[42] ни к чему. Да только вон те, – негр кивнул в сторону монастыря, – не советуют… Очень не советуют. А я с Юга, меня с детства приучили верить священникам.

Лейтенант внимательно посмотрел на солдата. Спиртным от него не пахло. На любителя марихуаны тоже не похож. Да и где в этом северном городе достанешь марихуану? И вообще, негр производил впечатление простодушного и честного парня. Лейтенант не стал вдаваться в дальнейшие расспросы, утешив себя тем, что эти черные с Юга все повернуты на бабушкиных сказках. Пожав плечами, он вернулся к своей машине и дал знак продолжать движение.