Как показывали люди с этого блокпоста, пропавшая машина, перебравшись через мост, ушла по узкой улице вправо. В том направлении и двинулись.

Здешние места напоминали декорации к фантастическому фильму про тяжкие последствия экологической катастрофы. Асфальт был разбит вдребезги – причем явно задолго до начала всех бурных событий. В небольшом сквере чуть не в рост человека теснились огромные растения жутковатого вида – с толстыми стеблями и огромными соцветиями в виде зонтиков[43]. О том, что здесь когда-то кипела жизнь, напоминали разве что троллейбусные провода.

На перекрестке колонна остановилась. Лейтенант задумался. Если сопоставить время, когда патрульную машину видели на блокпосту, и время последнего выхода в эфир, получалось, что далеко «хаммер» уйти не мог. Значит, надо было начинать методично прочесывать ближние местные улицы. Двинулись по одной из них, узкой, зажатой между двумя бетонными заборами. Справа громоздился нависающий над дорогой замок мукомольной фабрики – и от этого становилось как-то не по себе. Слева тянулся унылый желтый забор здания казарменного вида, которое по карте значилось как студия «Леннаучфильм». Затем по левую руку открылась улица, но ее перегораживала невесть когда брошенная автомашина-рефрижератор, возле которой валялись какие-то разбитые ящики. Тут явно никто проехать не мог. Так что колонна двинулась прямо. Дальше снова потянулся новый, уже серый забор.

Внезапно улица стала шире – и головная машина вышла к переезду через какую-то Богом забытую железнодорожную ветку. Вот это уже был сюрреализм в полный рост. Ветка уходила в сторону недостроенных заводских корпусов. Метрах в пятидесяти над ней повисла какая-то бетонная кишка – и в сторону от ветки веером расходились заросшие травой запасные пути. Более всего Джекоба поразила одна деталь: возле переезда стояла открытая железнодорожная платформа. На ней росло дерево. Сколько ж тут эта платформа стояла? Судя по тому, что дерево вымахало метра на три, – платформу забыли задолго до того, как в России все пошло под откос. За запасными путями виднелась насквозь ржавая эстакада, тоже заросшая кустами, а дальше – безжизненные бетонные корпуса.

– Дела… – протянул Джекоб.

– Вы ищете ваш пропавший драндулет? – спросила Васька, которая тоже высунулась из люка и с любопытством оглядывалась вокруг. – Так вот он!

Джекоб поглядел туда, куда девица показывала пальцем. Это была куча какого-то мелкого металлолома. Присмотревшись, Джекоб увидел, что эта куча была цвета хаки. На здоровенную машину было не очень похоже. Однако за время знакомства с Васькой Джекоб убедился, что девица редко ошибается. Создавалось впечатление, что в этом городе она знает все. К тому же он увидел висевшие на проводах четыре «хаммеровских» колеса.

Двое разведчиков выбрались из джипа и со всеми предосторожностями приблизились к куче, осмотрели ее и вскоре принесли лейтенанту два образца. Один – металлический треугольничек со стороной около двух дюймов. Он был цвета хаки – да и невооруженным взглядом было видно, что металл тот же, что и у бортов «хаммера». Другой – такой же треугольничек из бронестекла. Более всего поражало то, что куски были идеально ровные – эдакие равносторонние фигуры из учебника геометрии. Ребра же осколков смотрелись гладкими как зеркало.

– Там полно этих кусков, – доложил один из разведчиков.

– А люди? А следы хоть какие-то остались?

– Ничего.

Все это время Джекоб загорал, высунувшись из люка. В очередной раз оглядев окружающий безрадостный пейзаж, он вдруг заметил на эстакаде нечто странное. Взяв у одного из солдат бинокль, журналист навел его на данный объект – и глаза у него стали больше линз бинокля. Джекоб сильно зажмурился и поглядел снова. Да, похоже, тот парень с блокпоста не зря предпочел помалкивать. Если он видел то же – ему пришлось бы вести беседы даже не с психологом, а с военным психиатром. Это был… В Петербурге Джекобу доводилось видеть многочисленные каменные изображения крылатых львов. Так вот, это был их, если можно так выразиться, младший родственник. Крылатый кот. Только не каменный, а живой. Размером ОНО было с обычного крупного кота серо-полосатой расцветки с мощными лапами и пушистым хвостом – эдакого уличного хулигана. В Бостоне на их улице такой же жил в рыбном магазине. Сидело ОНО, как обычно сидят коты, – кувшинчиком, подняв голову и навострив уши, обернув задние лапы хвостом. И все бы хорошо – но на спине твари торчали крылья, покрытые черно-серыми перьями… Пока Джекоб приходил в себя, создание почесало задней лапой крыло, а потом подпрыгнуло вверх и медленно пошло на бреющем в сторону одной из бетонных коробок.

– Это… Что это? – Джекоб схватил Ваську за руку.

– Да водятся такие у нас… – Девица задумчивым взглядом проводила тварь, скрывшуюся за бетонным сооружением. – Низко полетел, однако.

– К дождю? – задал глупый вопрос Джекоб.

– К какому дождю! К дождю – ласточки низко летают. А этот – к большому кирдыку. Скажи вашим, что валить надо. Сейчас начнутся песни и пляски…

И в самом деле – началось тут же, не успел журналист даже переварить сказанное. Бронетранспортер уже давно как-то хитроумно маневрировал и в этот момент оказался под бетонной кишкой. Раздался мерзкий хруст – на броню посыпались обломки, а потом из кишки хлынул мощный поток горящего бензина. Бронированная машина вспыхнула как факел. Один из «хаммеров» судорожно рванулся с места, врезался в охваченный огнем бронетранспортер и вскоре также запылал. Одновременно оборвались провода, тянувшиеся вдоль железнодорожной ветки. Они упали на командирскую машину, блеснула огромная ослепительно-белая искра, машина тоже заискрила – и стало видно, как по ее бокам течет расплавленный металл. У Джекоба успел мелькнуть идиотский вопрос: откуда в этих проводах ток? Тем более – ТАКОЙ ток, чтобы плавить броню? Они бы просто не перенесли такого напряжения – сгорели бы вмиг…

В следующую секунду водитель их машины, видимо обезумев от развернувшегося перед его глазами триллера, рванул с места и погнал «хаммер» на предельной скорости. Но понесся он не туда, откуда они приехали, а по железнодорожной колее, ведущей в какие-то индустриальные дебри. С одной стороны там виднелся бетонный забор, с другой – котлован, из которого густо торчали бетонные надолбы.

Потом… Джекоб так и не понял, что произошло. «Хаммер» тряхнуло, машина вылетела с железнодорожных путей и плюхнулась в котлован. Джекоб впоследствии так и не вспомнил – то ли он сумел выбраться на автомате, то ли его просто выбросило из люка. В памяти осталась машина, которая погружалась в ядовито-зеленую жидкость, которая растворяла металл на глазах.

И тут над головой прошло три вертолета – причем вертолеты были «свои», с белыми звездами на корпусах, – за спиной стали грохотать взрывы и встала стена огня. Дальше Джекоб все помнил отдельными кусками – с жуткими воплями бежали и падали охваченные пламенем солдаты. Они с Васькой тоже куда-то бежали по этой проклятой железнодорожной ветке между бетонными заборами. Журналист падал, поднимался, бежал дальше.

Затем он запомнил Обводный канал и мост через него – но не тот, через который они переехали, а другой, куда более мрачный, со всех сторон тут были одни угрюмые заводские корпуса, и никакого блокпоста не наблюдалось. Дальше потянулись длинные угрюмые улицы, по которым Васька тащила его за руку.

…Пришел в себя он в каком-то переулке. Огляделся – и увидел, что рядом с ним только Васька, а в двух шагах виднеется Старо-Невский. Васька толкнула его в какой-то двор с двумя деревьями в центре. Во дворе, как ни странно, было довольно людно. В глубине виднелось нечто вроде окна с притороченным к нему железным прилавком, из которого торчала широкая красная морда какого-то мужика. По двору были раскиданы ящики, возле деревьев лежала огромная резиновая шина – видимо, от трактора. Всюду сидели небритые люди с сильно помятыми лицами. Между ними стояли пластиковые бутылки, стаканы, имелась какая-то еда, в том числе американские консервы.