- Эй! - возмутился зверек. - У меня нюх такой, что вонючего орка я за версту учую!

- Подумаешь, нюх у него, - насмешливо сказал гном с топором, позади зверька. - Небось и не смотрел толком по сторонам.

Мордочка лиса в миг стала мрачной. Уши зло опустились, а гном, по имени Корнос, не успокаивался.

- Пробежался и бегом назад - ехидно протянул он. - Вдруг, твоего раба кто обидит...

- Я тебя щас так обижу... - прорычал лис, ощерившись на него.

- А ну, хватит! - рявкнул на лиса и Корноса Рихон. - Нашли время! Корнос, не слова!

Гном скривился, отступая к друзьям-товарищам. Светловолосый раб поймал недобрый его взгляд, обещающий неприятности. Внутри сплелся нехороший узел - в ближайшее время стоило быть предельно осторожным. Корнос с удовольствием "поучит" грязного раба...

- ... Кили с нами второй год, и ни разу не подводил! Если он говорит, что орков там не было, значит это так! - обрубил Рихон. - Нам осталось осмотреть лишь южную тропу. Если не найдем следов и там, то, выходит, они нашли другую лазейку.

- А может они впервые решили подарить нам тихий год? Надоело, может, по головушкам топорами получать? - проговорил ворчливо лис, по имени Кили.

- Хорошо бы, - вздохнул старый Тэнг, и кое-кто согласно кивнул ему вслед, соглашаясь. - Да только эти твари упрямые... Не доставят они нам подобной радости. У них же как? Воином признают того, кто головы трех гномов добыл. Без разницы кого - ребенка, женщины, мужчины. Ребенка убил - значит, продолжение у врага отнял, и сохранил головы своих товарищей, которые этот ребенок мог срубить, став взрослым. Женскую голову добыл - не увидят свет новые гномы. Мужскую голову... тут понятно. Нет, малыш, нас они в покое не оставят. Размножаются эти твари, как крысы и скарты.

- А потому мы должны убедиться, что через эти тропы они не пройдут, - Рихон помрачнел, - и лазейки для них нет. Все, довольно разговоров. Идем. Кили, идешь впереди.

- Понятное дело, - буркнул лис, - от ваших портянок такой амбре, все перебивает!

И не дожидаясь ответа от доброго Рихона, лис побежал вперед, тихо цокая коготками по каменистой тропе. Надежда подрыхнуть на чьих-то широких плечах не оправдалась, но Кили не расстроился. Он чувствовал себя достаточно бодро. Немного усталым и сонным, но это ничего. Терпимо.

Лис бежал в сотне шагов впереди, старательно принюхиваясь и прислушиваясь. Не в первый раз, и не в последний надо думать, ему приходилось работать псом-ищейкой. Как оказалось главной ценностью лисицы-перевертыша был его нюх и слух, а не возможности человека, как лучника и весьма плохого мечника.

Но у каждого свои достоинства.

Нюх и слух зверя иногда гораздо лучше.

Глава 15

   Гномов в Аркаме отродясь не видали. Да и, если честно, не очень-то и тужили по этому поводу. Правда, все одно, любили почесать языками и поругать старого Князя. Вот если бы не он… а то мол, обидно – из-за одного гордеца от простого люда остальные расы носы воротят. А ведь аркамцы мирные, добрые и пушистые…

   Люди ведь всегда так – верят в то, что совсем не против других рас и что те хорошие, но только до тех пор, пока они, эти «расы» далеко. На самом деле, объявись здесь толпа гномов или эльфов – то вряд ли бы жители Княжества были сем обстоятельством довольны. Особо если кое-кто из них так и шмыгал бы туда-сюда и обратно. А если прибавить к тому рано или поздно возникшие бы споры, ссоры и так далее – то вряд ли бы аркамцы долго остались бы «мирными» и «пушистыми»…

   Так что, чтобы то ни было, все к лучшему…

   Но рано или поздно все меняется и времена, когда гномы были всего лишь смутным воспоминанием о былых днях – эти времена прошли.

   В один из поздних весенних деньков на тракте объявился гном, верхом на низкорослой лошадке. Это был самый что ни наесть обычный гном – невысокого роста, с широкими плечами, с бородой (не особо длинной как в слухах) и с топором за спиной. Ехал неспешно, никого не трогал и вокруг стояла тишь и благодать… но тракт поворачивал за густые кусты, разросшиеся непроглядной стеной, и, миновав их, гном был принужден натянуть поводья и остановить своего пони.

   На дороге была кошка.

   Кошка как кошка, но было кое-что удивительное и даже странное. Кошка сидела посреди дороги, прижимая передними лапками кусок пергамента к камням тракта и задумчиво ее изучала. А рядом весьма живописно разлеглись два трупа в крови и на обочине дороги стояла перекошенная сломанная карета. Без лошадей.

   И на фоне трупов и сломанной кареты посреди тракта сидит пятнистая маленькая кошка и вдумчиво разглядывает кусок пергамента, в котором гном опознал карту!

   Гном так удивился, что остановил своего «недопони». Удивился он само собой вовсе не трупам или сломанной карете – в конце концов в этом не было ничего удивительно, – а именно кошке. Это, в высшей степени изумительное существо, как-то заторможено оторвалось от карты, подняло голову и задумчиво посмотрела на гнома, что неотрывно смотрел на нее. Несколько мгновений зверек и подгорник смотрели друг на друга, после чего кошка глубокомысленно произнесла:

   – Гном.

   И замолчала, с каким-то равнодушием разглядывая его. Гном, честно говоря, растерялся и в свою очередь брякнул внепопад:

   – Кошка?

   – М-да… – протянула хвостатая. – Какой… умный гном.

   Это было сказано с непередаваемым ехидным пренебрежением. Очень обидным тоном. Подгорник аж остолбенел от неожиданности приговора, а кошка между тем «добила» его окончательно:

   – А впрочем, что взять с мужчины?

   Гном аж задохнулся. Это уже было хамством! И какой-то там кошке спускать подобное он был не намерен!

   – Ах, ты… – начал было он, даже позабыв удивиться говорящему зверю.

   Закончить он не успел. Кошка махнула хвостом, вздохнула, и с укоризной заметила:

   – А я, между прочим, женщина…

   У гнома глаза поползли на лоб. Не каждый день какая-то там кошка заявляла ему, что она… извините, женщина!

   – С вашей стороны, это в высшей степени невежливо и невоспитанно, так прожигать взором незамужнюю даму… Это можно сказать оскорбительно, – возмущенно продолжила кошка, вздернув розовый носик к небу.

   Это было даже забавно. Его воспитывает кошка! Гном невольно усмехнулся, смотря на несносного перевертыша. Да, он наконец-то осознал что видит не просто говорящую кошку! Перевертыши – наполовину люди, наполовину звери, – его уже давно очень занимали. Это были довольно необычные существа. С одной стороны – они вполне разумны, а с другой… ведут себя очень по детски, несерьезно. Впрочем, до этой женщины-кошки, он знал только одного перевертыша – лисенка Кили, как его звали в подгорном царстве. И мнение, которое составил гном об этом народе, было основано на этом знакомстве. Но было ли оно верным? Ведь Кили был очень юн, почти ребенок… хотя Фэлс понятия не имеет во сколько циклов их можно счесть взрослыми. Что же, в любом случае, теперь у него, Фэлса, появился шанс завести знакомство с еще одним перевертышем и разузнать о них побольше.

   – И это говорит мне кошка, которая разломала карету и убила двух человек, – заметил он насмешливо.

   У кошки в свою очередь округлились глаза.

   – Я?! – потрясенно переспросила она. – Да вы с ума сошли! На меня напали разбойники Гуда! Чтоб его приподняло и прихлопнуло три раза! Как вам только в голову такое пришло?! Я приличная женщина! Приближенная ко двору самого Князя! Я… да я…

   – Ничего не знаю, – состроил гном невозмутимый вид, потешаясь про себя. – Я вижу трупы и вас. И больше никого. Так я и скажу вашей страже.

   У кошки упала челюсть…

   Фэлсу хотелось ржать… самым неприличным образом. Уж больно потешно выглядела «женщина». Вначале он пытался сдержать рвущийся наружу смех, а после махнул рукой и расхохотался. Кошка тут же обиженно насупилась, прижав уши.

   – Варвар! Грубый, невоспитанный… хам!

   И кошка отвернулась от гнома, плюхнулась на попу прямо в пыль тракта и обижено забила тонким, длинным хвостом туда-сюда. Вся фигурка пушистого недоразумения выражала крайнюю степень обиды. Нет, кажется, все перевертыши были решительно одинаковы!