— Пирс. — Рэйчел садится рядом, нежно потирая мою руку. — Прости.

— Это, наверное, к лучшему. Мы с отцом постоянно воюем, и теперь проблема исчезла, потому что мы больше друг с другом не разговариваем.

— А как насчет твоей матери? Я знаю, ты все еще хочешь с ней поговорить.

— Она разочарована во мне, я уверен, что не заинтересована в разговорах.

— Почему? Из-за того, что мы поженились?

Вот мой шанс рассказать Рэйчел о планах на свадьбу. Я снова должен солгать ей, но тут у меня нет выбора.

— Моя мать расстроена тем, что не смогла присутствовать на нашей свадьбе, учитывая, что я ее единственный ребенок. Поэтому она хочет, чтобы я разрешил ей планировать церемонию. Она живет ради этого и хочет нанять координаторов свадьбы и работать с ними, поскольку они держат руку на пульсе. Планировка – это всегда много работы и занимает очень много времени, но в последнее время моей маме было скучно, и понятно, почему она так взволнована. Но я сказал ей, что ты будешь работать с координаторами свадьбы, и она не должна вмешиваться.

Рэйчел молча смотрит на меня, затем говорит то, что я надеялся, она скажет.

— Если для нее планировка имеет настолько большое значение, нам следует просто позволить ей все сделать самой. Но твоя мать, по крайней мере, полностью не исключит меня?

— Ты получишь общее представление, но моя мать будет заниматься ежедневными проблемами. Ты с этим справишься?

— Так, наверное, даже лучше. Я думала об этом, и у меня действительно нет времени планировать свадьбу. Она уже через несколько месяцев, а это время мне необходимо потратить на поиски работы. Кроме того, мы уже женаты, и это будет не настоящая свадьба.

— Но все же это твоя свадьба, поэтому, если тебе не нравится, скажи мне, но имей в виду, что даже если моя мать не участвует, большая часть планирования по-прежнему должна выполняться координаторами. Я уже говорил, это будет большое, широко освещаемое событие, и предстоит сделать многое, а времени очень мало.

— Я знаю, поэтому мы могли бы позволить твоей маме заняться свадьбой. Если бы мы еще не были женаты, я бы чувствовала себя по-другому, но теперь это просто формальность, и я уверена, что твоя мама хорошо поработает. — Рэйчел вздыхает. — Но вот моя мама будет разочарована.

— Попроси ее спланировать девичник, а я покрою все расходы.

— Хорошо, я поговорю с ней.

Я обнимаю ее.

— Спасибо, что понимаешь меня.

— Я хочу, чтобы у тебя все еще была твоя семья. Поэтому, если это поможет, мы на все пойдем.

Я целую Рэйчел в макушку.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Она садится прямо. — О, я разговаривала с Шелби, и она спросила, сможем ли мы сегодня приехать в дом ее родителей, чтобы ее отец мог поблагодарить тебя за твою помощь, и тот твой доктор тоже будет там.

— В какое время нам можно приехать?

— Она сказала, что в любое время после пяти.

— Значит, у нас целый день в нашем распоряжении?

— Да. — Рэйчел игриво кусает нижнюю губу, когда расстегивает мою рубашку. — Чем бы ты хотел заняться?

— Я могу придумать парочку интересных вещей...

И так мы проводим остаток утра.

Странно быть дома в будний день, но я думаю, теперь мне придется привыкнуть к тому, что я безработный.

Вечером мы отправляемся к родителям Шелби, живущим в Нью-Хейвене. Небольшой дом в старом районе, а на подъездной дорожке стоит машина Шелби, а за ней черный «лексус», который, как я предполагаю, принадлежит Логану.

Рэйчел подходит к двери, и я иду за ней.

Шелби приветствует нас на пороге.

— Спасибо, что пришел. Мой папа спал, но уже проснулся. Логан проверяет его, но ты можешь поговорить с моей мамой. Идем, я провожу тебя.

Мы проходим по коридору, ведущему в гостиную. Обстановка скудновата, но дом чист и ухожен, а на стенах висят семейные фотографии. Кажется, это хорошее, нормальное место для жизни, поэтому я не знаю, как Шелби умудрилась попасть в организацию. Я знаю, что ее родителям нужны деньги, но есть другие способы их заработать. И как она им объясняет, откуда берутся деньги? Она же не может сказать им, что работает в эскорте.

— Мама, это моя подруга, Рэйчел и ее жених, Пирс.

К нам подходит женщина средних лет с темными, но уже поседевшими волосами.

— Добро пожаловать, я - Линда. — Она пожимет руку Рэйчел.

Рэйчел улыбается ей.

— Приятно познакомиться.

— Шелби постоянно говорит о тебе, ты была ей хорошей подругой. — Линда поворачивается ко мне. — И Пирс, я никогда не смогу отблагодарить вас за Логана.

Я сдержанно киваю.

— Рад, что он может помочь.

— Мы должны пойти к папе, — говорит Шелби маме. — Я не хочу слишком долго их задерживать.

— Шелби, не беспокойся, — отвечает Рэйчел. — Мы никуда не торопимся.

— Он в своей комнате. — Линда просит нас следовать за ней.

Мы проходим по коридору, мимо небольшой комнаты с двумя кроватями и плакатами на стене. Должно быть, это была комната Шелби. В доме только две спальни, и Линда ведет нас в конец зала. Подходит к кровати, где лежит отец Шелби, укрытый одеялами.

— Боб, у нас гости. — Она заметно волнуется. — Подруга Шелби, Рэйчел. И Пирс, это он познакомил нас с доктором Каннингемом.

Он что-то бормочет, но я не могу разобрать ни слова. Его трудно понять, потому что он тяжело дышит и держит у рта кислородную маску.

Я никогда еще не видел кого-то настолько больного. Он выглядит уставшим, его лицо изможденное, а тело – одни сплошные кости, торчащие через одежду. У него темные круги под глазами, и после химиотерапии выпали все волосы.

Я не очень хорош в подобных ситуациях. Только приехал, и мне уже очень неудобно, я не уверен, что делать или говорить.

Его глаза закрылись, затем снова открылись.

Рэйчел подходит к кровати и садится рядом с мужчиной.

— Привет, мистер Паркс. — Она мягко улыбается ему и осторожно берет за руку, мягко потирая ее своей. Он не выглядит полностью бодрствующим, но прикосновение, похоже, привлекает его внимание, и он поворачивает голову к ней.

— Я хорошо знакома с вашей дочерью, — говорит Рэйчел. — Мы были соседками последние несколько месяцев, и провели много времени вместе. — Она негромко смеется. — И съели слишком много макарон с сыром.

— И мороженого, — добавляет Шелби, садясь напротив нее на кровати.

— Она моя... — Боб пытается что-то сказать, но вынужден сделать паузу, чтобы дышать. — Она моя ... девочка.

— Папа. — Шелби сразу же грустнеет, кусая губу, чтобы не плакать.

Рэйчел не сводит глаз с Боба, все еще держа его за руку, с улыбкой на лице.

— Я уверена, что вы очень ею гордитесь.

Он слабо кивает, старательно держа глаза открытыми.

Шелби вскакивает и быстро выходит из комнаты, по ее лицу ручьем текут слезы.

— Я проверю ее, — говорит мне Линда и выходит вслед за дочерью.

Боб медленно поворачивает голову и замечает меня. Поднимает свободную руку, и делает мне знак подойти поближе.

Я до сих пор не знаю, что ему сказать. И с трудом даже смотрю на него. Знаю, что это звучит жестоко, но трудно видеть кого-то, столь близкого к смерти. Теперь я чувствую себя еще хуже в отношении Шелби. Уже достаточно плохо, чтобы видеть незнакомца в подобном состоянии, но это ее отец. Мужчина, которого она любит, который хочет для нее всего самого лучшего. Должно быть, ей больно от того, что она вынуждена делать. Продавать свое тело, зная, что это убьёт ее отца, если станет ему известно. Но было бы в сотни раз хуже, если бы он знал, что она делает это только ради него.

Я подхожу по кровати и сажусь напротив Рэйчел.

— Привет, мистер Паркс.

— Спасибо, — выдавливает он хриплым шепотом и кладет свою руку на мою. Его кожа ледяная, а пальцы худые и похожи на ветки. Я смотрю на Рэйчел, и она кивает мне, что я должен вести себя, как обычно, но она понимает, что мне неудобно. Я повторяю ее движение и кладу свою руку поверх руки отца Шелби. — Вы выглядите хорошо, я рад, что доктор Каннингем смог помочь.