Войдя в курию, Цезарь сел на своё обычное место — в кресло у подножия статуи своего врага Помпея.

Тогда заговорщики решили действовать. К Цезарю подошёл и обратился с просьбой о своём изгнанном брате один из заговорщиков, Тиллий Цимбр. Остальные столпились вокруг него. Все они, касаясь Цезаря руками и целуя его в грудь и голову, просили удовлетворить просьбу Цимбра.

Когда Цезарь, удивлённый их возраставшей навязчивостью, поднялся с места, Цимбр схватился рукой за край его пурпурной тоги и потянул её к себе. Это был у заговорщиков условленный знак. В ту же секунду стоявший позади Цезаря Каска выхватил из — под одежды меч и нанёс ему первый удар в плечо. Рана была неглубокая. Цезарь обернулся и с криком: «Что ты делаешь, Каска?» — схватился за рукоять его меча.

Тут вокруг Цезаря засверкали мечи и кинжалы других заговорщиков. Они бросились на Цезаря. Со всех сторон на него посыпались удары. Цезарь, истекая кровью, с гневным криком поворачивался из стороны в сторону. Никакого другого оружия, кроме стального стиля, в руках его не было. Этим стилем он пронзил руку Каски. Увидя подступавшего к нему с ножом Марка Юния Брута, которого Цезарь считал своим другом, он, говорят, воскликнул: «И ты, Брут?» После этого Цезарь перестал сопротивляться и, закрывшись плащом, упал на пол. Нанося удары Цезарю в тесноте и суматохе, заговорщики переранили друг друга. Многие из них поэтому с головы до ног были покрыты кровью. Цезарю было нанесено 23 раны, но только две из них оказались смертельными.

Сразу же после убийства Брут, выйдя на середину залы, хотел обратиться к сенату с речью, но сенаторы, охваченные ужасом, бежали беспорядочной толпой к выходу. Смятение поднялось во всём городе. На другой день утром Марк Юний Брут выступил с речью в народном собрании. В этой речи он сообщил римским гражданам о смерти тирана и объявил республику восстановленной. Однако слова его были встречены ледяным молчанием. Народ не хотел поддерживать ненавистную ему власть сената.

Наследник Цезаря

Внучатный племянник диктатора Цезаря, Октавий, заканчивал образование в иллирийском городе Аполлонии. Ему было всего 19 лет, но благодаря своему высокому родству он уже успел побывать на должности начальника конницы. Теперь, под руководством командиров македонской кавалерии, он усиленно изучал военное дело.

Однажды, вечером тихий городок был взволнован неожиданным известием: Цезарь убит. Октавий решил незаметно переправиться в Италию, чтобы там разузнать, как обстоят дела в Риме. Он остановился здесь в маленьком селении и стал собирать сведения. Постепенно он узнал все подробности положения в Риме после рокового дня мартовских ид.

Оказалось, что заговорщики не имели никакого плана действий. Им представлялось, что, когда «тиран» падёт мёртвым, народ и сенат, ликуя, восстановят «республику предков». Но сенат в страхе разбежался, а народ, ненавидевший сенатскую знать, из среды которой вышли заговорщики, угрожающе безмолствовал. Консул Антоний — близкий друг Цезаря — и начальник конницы Лепид забаррикадировались в своих домах. Только ночью Антоний решился отпереть свои двери, чтобы принять перенесённую к нему из дома Цезаря казну. Тогда же он принял послов от заговорщиков, которые предлагали ему придти к какому — нибудь соглашению, и распорядился созвать на утро заседание сената.

На заседании участники заговора много и напыщенно говорили о свободе, республике и древнем Бруте — цареубийце. Они предлагали именовать Кассия и Брута освободителями, а Цезаря объявить тираном и бросить его труп в Тибр.

Однако Антоний быстро охладил их пыл. Он указал, что если это предложение пройдёт, то распоряжения покойного диктатора будут отменены и все те, кто получил от него почётные и выгодные должности, потеряют их. Это сразу изменило положение. Второй консул, Долабелла, который ещё накануне намекал на своё участие в заговоре, теперь с бранью накидывался на сенаторов: ведь ему было только 25 лет, и он получил консульство задолго до положенного возраста только по милости Цезаря. Антоний напомнил также, что ветераны и колонисты Цезаря непременно восстанут, если у них попытаются отнять полученные от него наделы.

Это решило вопрос. Страх и корысть перевесили «любовь к свободе». Сенат постановил торжественно похоронить диктатора и оставить в силе все его распоряжения. Убийцам вместо благодарности объявлялось только прощение. Было решено поскорее отправить их подальше от Рима. Антоний возвестил народу принятые решения. Не желая терять популярности, он прибавил, что пожертвовал местью ради мира и спокойствия.

Но мир вскоре был нарушен. В день похорон Цезаря огромная толпа собралась у его костра на Марсовом поле. Всё громче раздавалось требование огласить его завещание. Оказалось, что Цезарь завещал народу роскошные сады и приказал выдать каждому римлянину денежный подарок. Остальное имущество он завещал Октавию, которого объявлял своим приёмным сыном. Антоний произнёс надгробную речь. Желая использовать ненависть народа к сенату и привлечь его на свою сторону, он перечислил заслуги покойного, напомнил о его щедрости к солдатам и народу, о доверчивости, с которой он приблизил к себе своих будущих убийц. Возбуждённый сторонниками Цезаря народ бросился к зданию сената и поджёг его. Поджигали дома сенаторов. Искали убийц, чтобы расправиться с ними, но они успели тайно покинуть город.

Некто Герофил, который выдавал себя за внука знаменитого Мария, призывал народ к восстанию. Эти события заставили напуганный сенат примириться с Антонием. Чтобы угодить сенаторам, он приказал схватить и казнить Герофила и распять нескольких рабов и отпущенников. После этой расправы народ отвернулся от Антония. Но не доверял ему и сенат. Он опасался, что Антоний использует войско Цезаря, чтобы стать диктатором. Его действия казались подозрительными. Он набрал себе 6 тысяч солдат — телохранителей под предлогом того, что боится мести народа. Он сумел договориться с другим консулом — Долабеллой. После консульства Долабелла должен был управлять Сирией, а Антоний — Македонией. Таким образом они получали собранные в этих провинциях лучшие войска, которые предназначались Цезарем для войны с Парфией. А сенат мог надеяться только на несколько галльских легионов, которыми командовал один из заговорщиков — Децим Брут. Очевидно, разрыв был неизбежен.

Страсти ещё больше разжигал Цицерон. После смерти Цезаря он бежал в свои поместья, но, когда столица несколько поуспокоилась, вернулся и стал во главе партии сената. Он выступал с речами, рассылал бесчисленные письма, призывал Брута и Кассия начать действовать, интриговал против Антония.

Когда Октавий уяснил себе создавшееся положение, он решил вмешаться в борьбу. Мать, отчим, друзья умоляли его не рисковать. Что может он, почти мальчик, противопоставить сильным и закалённым в политической борьбе соперникам? Но он отвечал, что у него есть надёжный щит и острое оружие — имя его приёмного отца Цезаря. С ним можно добиться многого. Теперь он стал называться Гаем Юлием Цезарем Октавианом (усыновлённые носили полное имя усыновителя, а своё прежнее имя присоединяли к нему с суффиксом — ан: Эмилиан, Октавиан и т. д.). Привлечённые этим именем и деньгами, которые он щедро раздавал своим сторонникам, к нему со всей Италии стали стекаться толпы горожан и солдат. Они поносили Антония за его постыдную сделку с сенатом, призывали Октавиана отомстить за отца, клялись биться и умереть за него, если он поведёт их. Теперь, когда Цезарь был убит, народ и все ненавидевшие власть сената помнили, что он много лет выступал как враг аристократии. В его приёмном сыне надеялись увидеть нового борца со знатью. Октавиан решил воспользоваться благоприятной обстановкой.

Со всё возрастающими толпами провожающих Октавиан подошёл к Риму. Антоний не счёл нужным встретить его. Юноша сам отправился к консулу. После долгого ожидания он был допущен к Антонию и сразу приступил к делу. Вежливо, но решительно он потребовал, чтобы Антоний вернул ему имущество Цезаря. Он должен исполнить его последнюю волю, отдать деньги народу и отомстить за отца. Затем он упрекнул консула за то что тот пренебрёг священным долгом мести, оставил Галлию в руках Децима Брута и даже согласился, чтобы Брут и Кассий получили в управление маленькие провинции Крит и Кирену.