— Белогвардейскую сказку о «немецких деньгах» и «Ленине-шпионе» я уже слышал, — зло возразил Бронштейн. Но ведь нет никаких документальных подтверждений этому!

— Дурашка, я же тебе уже говорил, что «устность» соглашения — было ультимативным требованием большевиков! Ленин об авторитете партии не забывал, и организовал сделку так, что бы никаких следов не осталось! Главным действующим лицом в этой «афере века» был некто Парвус Александр Львович. Александр Львович мечтал стать главным финансистом при большевиках. Естественно лелея свои собственные мечты, как «деловой человек». Но Ленин, узнав, что Парвус, воспользовавшись отсутствием документации при передаче немецких денег, прикарманил часть, сказал:

— «Козла в огород не пускать»! Так что Парвус до финансовой власти в России не дорвался. Но мечты лелеит.

— Кстати, об Ильиче. Ленин сейчас тяжело болен. И скоро умрёт, двадцать первого января следующего года.

— Правда?! — в мысленном голосе Матвея Бронштейна прозвучала неподдельное огорчение, оторвавшее его от злых мыслей. Помочь ему нельзя?

— Вряд ли. О причинах его болезни много разных версий ходит, даже в моё время. От застарелого сифилиса до наследственного заболевания.

— Вот скажи, зачем жить? — неожиданная огорошил «духа» Матвей. Если всё во что ты верил, — всего лишь куча говна, вложенная в твою голову проходимцами?

— Это ты брось! Что думаешь, смерть — решение жизненных проблем? Это никому точно не известно. Можешь и сменить шило на мыло.

А у политиков работа такая сволочная — мазать людям глаза говном предрассудков. Думаешь, не было политиков, пытавшихся быть честными? Были, но на олимпе власти почему-то не удерживались.

— Вот рассмотрим то же решение Ленина, взять немецкие деньги. Думаешь это предательство? Не-а! Это политический ПОДВИГ! Без дураков, реализация единственной возможности России избежать в этом веке судьбы Китая. Иначе Россию бы разделили на «сферы влияния» те же Франция, Англия, САСШ.

— С чего ты, Макаров взял, что так было? — снова возмутился Бронштейн.

— Дык если создать модель событий семнадцатого года, то как раз предположение, что большевики взяли деньги на революцию у немцев, а эсеры, эсдеки и прочие либералы были на содержании у стран Антанты, и даёт модели наибольшее соответствие с реальностью.

— Что за модель?! Как это можно, сделать модель политической жизни целого государства?!! — потрясённо выпалил Бронштейн вслух.

— В моё время, двадцатые годы следующего, двадцать первого века, появились мощные вычислительные машины, очень мощные, могущие как раз обсчитать модель политической жизни государства. И соответствующие расчёты для русской революции были проделаны. Это даже стало разделом политматематики — науки о моделировании общественных организмов.

— Я как-то забыл, что имею дело с пришельцем из будущего. Так как нам быть, Макаров?!

— Учиться. Самой сложной науке — науке жить. Пока же извини, но ты, Матвей — ЛОХ.

Отповедь привела Бронштейна в чувство. Он немного успокоился, одновременно обидевшись.

— Что значит лох?

— ЛОХ — Лицо Обиженное Хулиганами. Пренебрежительное наименование интеллигента уголовным элементом. Тот, за счёт которого обогащаются. Фактически — раб по ментальности. Умный и умелый дурак горбатящий на дядю — всё равно, какого — государство там или фирму, за вбитые в его голову фальшивые идеалы. Не понимающий, и не хотящий понимать прозу жизни.

Обида Бронштейна сменилась возмущением, даже яростью.

— Я не лох! И не дурачёк какой-нибудь деревенский! За мной стоят моя семья, связи. В конце концов, можно и уехать из страны. Раз всё клонится, как ты говоришь, к термидорианскому режиму!

— Кстати, мысль! — не стал сразу возражать «дух». Вполне здравая мысль. Многие так и сделали. Вот только хочу спросить, у тебя, Бронштейн, есть счета в зарубежных банках? А?

— Увы, нет. Мы бедная семья врачей. Не Ротшильды какие-нибудь. Хотя,… может у отца и есть что. Но явно недостаточно,…

— Что бы устроится в мире Запада, где за ВСЁ надо платить, без проблем, так ведь? — ехидно прокомментировал Макаров. И особливо получить диплом о высшем образовании?

— Увы, так. И не понимаю, чему ты злорадствуешь, Макаров? Ты теперь во мне, так что мы в одной лодке! — снова разозлившись, выпалил Бронштейн.

— Уехать из СССР, — продолжил «дух», не самая худшая идея. Так поступил между прочим, Гамов Георгий Антонович, один из членов вашего будущего «джаз-банда». Хотя из четвёрки расстреляли только тебя. Но, увы, в Америке он очень долго, непозволительно долго для своей карьеры был на положении клоуна. Хотя у него, как у учёного, были достижения нобелевского уровня. Но Нобеля ему не дали. Тогда как советскому физику Ландау Льву Давидовичу, вручили!

Гамова же уже в Америке очень долго американская служба госбезопасности считала неблагонадёжным. Ибо он не высказывался против СССР, хотя и имел на это основания. Боялся «длинных рук Кремля». А может быть тут сыграло роль что-то иное.

Вновь покрасневший Матвей Бронштейн, что бы немного взбодриться, прошёл в коридор где в конце был установлен вполне цивильный рукомойник. С краном. Правда вода в кране отсутствовала, и Матвей ополоснул лицо ледяной водой из ведра. Затем он надел валенки, шубу и шапку-ушанку. Вышел во двор дома. Яркая только-только начавшая «стареть» Луна в ночном небе неплохо разгоняла ночную темноту. «Дух Макарова» молчал, и Матвей Бронштейн решил пройтись взад-вперёд, снять нервное напряжение.

Глава 3. Топология судьбы

Глава, в которой Матвей Бронштейн знакомится с достижениями науки будущего и определяется с выбором своей судьбы.

— Товарищ Троцкий — идейный вдохновитель РЕВОЛЮЦnbsp; — Любопытно, — произнёс «дух» из будущего. Когда у тебя головные боли начались?

ИИ, — неожиданно в мысленном голосе Бронштейна зазвучал металл. У него Ленин учился!

Ночь выдалась ясной и холодной. Морозец пощипывал щёки Бронштейна, и растерев их, он посмотрел на небо. Луна nbsp;склонилась над самым горизонтом, и через десяток минут скрылась за ним. Вызвездило. Матвей привычно нашёл на небе созвездие Большой Медведицы, оттолкнувшись от него, нашёл Малую. Затем высмотрел Ориона. Звёзды были особенно яркими и загадочно перемигивались в небе. Бронштейну показалось, что они ему подмигивают. Тёмный двор дома, покрытый слежавшимся снегом, что поскрипывал под ногами, навевал чувство тайны.

Произошедшее стало казаться всего лишь сном, ночным кошмаром. Желая, удостоверится в том, что ему не приснился пришелец из будущего, Матвей мысленно позвал его:

— Макаров, ты ещё в моей голове?

— Здесь, куда ж я денусь из твоего черепка?

— Расскажи о науке будущего. Что за двадцатый век в науке открыли? И кто ты был по профессии? Что это за профессия «инженер-ядерщик»? Что за фабрика «Маяк», где ты работал? Вроде пушечные ядра канули в прошлое?

— Шутник! — Макаров рассмеялся. Его весёлое настроение передалось и Бронштейну. Надо же, «инженер по пушечным ядрам»! А еще, какие ассоциации у тебя могут быть, Бронштейн? Коль ты физикой увлечён?

Матвей задумался. Затем робко, с какой-то затаённой надеждой спросил:

— Тогда остаются… АТОМНЫЕ ЯДРА? ВЫ ОВЛАДЕЛИ ЭНЕРГИЕЙ АТОМА???!!!!!!!

— КАК? КАКОЙ ПРИНЦИП ОСВОБОЖДЕНИЯ АТОМНОЙ ЭНЕРГИИ ВЫ ИСПОЛЬЗУЕТЕ?!

— Ух, ты, какая радость! — ехидно прокомментировал чувство радостного возбуждения, охватившего Бронштейна, Макаров. Зря радуешься.

— Почему зря? — в мыслях Бронштейна прозвучало неподдельное удивление. Разве покорить атом — ПЛОХО?

— Плохо! — серьёзным тоном заявил Макаров. Ты, дружок, о радиации забыл…

— А разве радиация опасна?! — вновь изумился Бронштейн. Она же укрепляет жизненные силы. Растения под действием радиевой воды лучше растут, животные набирают лучше вес…

— Ну, ты и сморозил!!! — вновь расхохотался Макаров. Нет, ну ты, Матвей, просто первозданный идиот! РАДИАЦИЯ ПОЛЕЗНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ! Такое сморозить!!!