Булочкин настолько отключился от игры, что не узнал самого Витьку, который вдруг выбежал на него с мячом, Шурыга, конечно, не ожидал, что Булочкин вздумает отнимать у него мяч. Он гнал на Булочкина, как на пустое место.

Случилось непостижимое:

«Пустое место» перехватило у Витьки мяч.

И случилось непостижимое: «пустое место» перехватило у Витьки мяч.

Свист и крики болельщиков как бы разбудили бегущего с мячом Булочкина. Он посмотрел, кому бы отпаснуть, но все игроки из

«Стрелы-2» сгрудились по-прежнему у своих ворот.

Делать было нечего. Булочкин побежал к воротам противника.

И по мере его приближения нарастали свист и крик. А Булочкин бежал, как на тренировке, с «привязанным» к ногам мячом. Кто-то попытался догнать его, отнять мяч, но Булочкин перекинул его с одной ноги на другую и повел дальше.

— Булка, стой, слышишь? — раздался прерывистый голос за спиной у Кости. — Стой, хуже будет.

Это был голос Шурыги. Но Булочкин уже ничего не мог с собой поделать. Он мчался к воротам противника. Видел лишь мяч и вратаря, который нервно топтался в воротах.

Немного не добежав до своей любимой одиннадцатиметровой отметки, Костя ударил. Он даже не слышал гвалта болельщиков, не слышал Жориного свистка и злобной Витькиной угрозы: «Ну, Булка, погоди! Ты у меня получишь». Перед глазами все еще трепыхался мяч в сетке ворот. Его, Булочкина, мяч.

Познав радость первой победы, Костя теперь так и рвался к воротам. Да и вся команда «Стрела-2» словно бы проснулась. У ворот первой сборной то и дело возникала опасность. Неминуемый гол навис над ними.

Влетел он минут за пять до конца матча. И опять не обошлось без Булочкина: с его подачи забили этот гол.

Пошла последняя минута. Команды уже смирились со счетом 2:2. Болельщики стали разбегаться. Жора все посматривал на свой секундомер. И вдруг…

Жора остановил игру. В штрафной сбили Булочкина.

Пенальти? Так и есть. Судья назначил одиннадцатиметровый.

Лexa Малюков — вратарь первой сборной совсем приуныл: к мячу подошел сам пострадавший.

Не доставляли вратарям удовольствия Костины удары. То он бил не как все: левой, то «освоил» правую и теперь бил «с двух ног». Случалось это, правда, на тренировках. Но вот теперь…

— Уходи с ворот, — услышал позади себя Леха.

Обернулся — увидел Шурыгу.

— Ты что?

— Ничего, — зло проговорил Витька. — Что слышал. Уходи.

На вратаря Шурыга не готовился. Ни разу его в воротах не видели и вот — пожалуйста.

Леха спорить не стал: пусть становится, если хочет проглотить «штуку». Он только спросил:

— Ты знаешь, как он бьет?

— Не твоя забота.

— Ну как хочешь. Бери. — Леха протянул Шурыге перчатки.

— Не понадобятся. Отойди.

Как знать, может, и не донесся этот разговор до Кости, зато вместе с прочими игроками, собравшимися на штрафной площадке, хорошо услышал он другие слова:

— Бей, Булка, бей! Не бойся, — крикнул из ворот Шурыга.

Только сейчас Костя Булочкин осознал все случившееся. Что с ним теперь сделает Витька? Он посмотрел на. Шурыгу.

— Бей, не бойся! — улыбался тот, стоя в воротах.

Эта улыбочка… Костя знал, что за ней кроется.

— Чего бояться? — сказал кто-то из второй сборной. — Выходи, не позорься. Пусть лучше Леха станет.

И еще кто-то из игроков «Стрелы-2» заметил:

— Вот выиграем, физрук всю вашу сборную перетрясет.

Выиграем!

«А ведь точно, можем выиграть», — подумал Булочкин. До победы несколько шагов. Один короткий разбег. Нужно ударить, как обычно бил он на тренировках, чтобы мяч, просвистев, вошел в ворота. Куда бить — к левой штанге или к правой?

Он опять взглянул на вратаря.

«Улыбается. Думает, боюсь его. Думает, промажу. А если, верно, промазать? Два — два с первой сборной тоже неплохо. И Шурыга тогда ничего не сделает. «Ладно, — скажет, — живи, Булка. Я добрый». И ухмыльнется. Разве лишь щелчка влепит — так, для порядка».

Судья дал свисток. Костя разбежался.

«Черт с ним! Пусть улыбается. Будь что будет. На! Получай». — Он ненавидел эту улыбочку. Как хотелось бы попасть мячом в это смеющееся лицо. Что толку. Шурыга протянет руки — и мяч отбит. Нужно бить наверняка рядом со штангой.

Он ударил. Мяч прошел мимо ворот.

— Мазила! — услышал Булочкин.

И Жора тоже смотрел на него с укором. «Думают, я струсил. Нарочно не забил», — с ужасом подумал Костя. И сердце его застучало, как бешеное: «Я не трус, не трус…» Шурыга все еще стоял в воротах, улыбался.

— Теперь становись, — сказал он Лехе, — минута осталась. — И Косте: — Не горюй, Булочка, все в порядке.

После игры они встретились возле умывальников. Шурыга подошел к Булочкину, который подставлял разгоряченное лицо под струйку холодной воды, и произнес с ухмылочкой:

— Выносим благодарность за отлично пробитый пенальти. — Он даже протянул руку.

Но рука так и повисла в воздухе.

Булочкин не отошел в сторону, не потупился. Он смотрел прямо на Шурыгу, и в лице его не было ничего жалкого и смешного.

Все это очень не понравилось Витьке. Он кивнул коротко и привычно:

— Ладно, вали отсюда.

Рядом были свободные умывальники. Но Шурыге хотелось лишний раз унизить Булочкина, поставить его на «свое место».

— И побыстрее, мне некогда.

Булочкин стер с носа капельку воды, но не сдвинулся с места.

— Ну! — угрожающе произнес Шурыга. Глаза его зло заблестели, сузились. — Проваливай, слышишь. — Он шагнул вперед.

Сердце у Булочкина, казалось, выпрыгнет наружу. Он понял: или он сейчас уступит и останется прежним — покорным и трусливым, или он должен сделать что-то отчаянно невероятное. Шурыга стоял совсем близко перед ним — упругий, сильный, жестокий.

Костя набрал в себя побольше воздуха, словно собирался нырнуть глубоко в воду, и выдохнул:

— Не боюсь я тебя, понял?

— Не боюсь я тебя, понял? — выдохнул Костя.

— Что? — изогнул бровь Шурыга. — А это видел? — Он сжал кулак и отвел руку назад, ожидая увидеть страх и смятение на лице Булочкина.

Тут-то и произошло невероятное.

Булочкин ударил первым.

— Ах так!.. Да я тебя… — прошипел Шурыга.

Что-что, а драться он умел. Прямым жестким ударом от двинул Булочкина по скуле. Тот пошатнулся, и Шурыга в этот момент дал ему хорошего «крюка» под глаз.

Подоспевший Жора разнял левого крайнего и вратаря.

Глаз у Булочкина заплыл. Но Костя не чувствовал боли. Удивительная легкость наполняла его. Так случалось, когда он забивал гол. Костя не понимал: почему и откуда у него теперь эта легкость? Не забил он мяча. Промазал.

А было так легко.