Беттина скользила между гостями, стремительная, подвижная. Она неназойливо следила, чтобы все были представлены друг другу, чтобы не кончалось шампанское и было вдоволь закусок, чтобы отцу подали сначала виски, а уж потом бренди, и чтобы сигары всегда были у него под рукой. Когда он затевал легкий флирт с какой-нибудь дамой, Беттина старалась держаться на расстоянии. В то же время она не забывала провожать к нему важных гостей сразу по прибытии. Ей все удавалось с блеском. Айво считал, что нет никого прекрасней Беттины, во всяком случае на этом вечере. И он в который раз пожалел, что она не его дочь.

— Вижу, что ты не изменяешь себе, Беттина. Устала? Наверно, валишься с ног?

— Глупости, мне это нравится.

Однако Айво видел, что взгляд у нее слегка утомленный.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Беттина.

— Перестань ухаживать за мной как за гостем. Давай лучше присядем.

— Может быть, попозже?

— Нет, сейчас.

— Ладно, Айво, будь по-твоему. — Беттина всматривалась в его бездонные синие глаза. За многие годы она полюбила его доброе лицо. Они прошли в уголок у окна, сели на диван и некоторое время молча смотрели, как падает снег. Потом Беттина вновь перевела взгляд на Айво. Густая белая шевелюра была на редкость хороша. Айво Стюарт всегда выглядел великолепно. Такой уж он был мужчина. Моложавый, высокий, стройный красавец с синими глазами, всегда готовыми подарить улыбку. А ноги — таких длинных Беттина не видела ни у кого. Ребенком она звала его Высоким Айво. Беттина вдруг невольно нахмурилась и озабоченно спросила: — Ты заметил, что папа сегодня выглядит очень устало?

Айво отрицательно покачал головой.

— Нет, зато я заметил, что устало выглядишь ты. Что-нибудь стряслось?

Беттина улыбнулась.

— Ничего, если не считать экзаменов. И как это ты все замечаешь?

— Просто я люблю вас обоих, а твой отец частенько ведет себя, как старый олух, и не видит дальше своего носа. Известное дело, писатели! Можно упасть замертво, а они перешагнут через тебя, проговаривая о концовке пятнадцатой главы второй части. Твой отец не исключение.

— Может быть, только он пишет лучше.

— Это, конечно, его оправдывает.

— Ему не нужны оправдания. — Беттина произнесла это очень мягко и сумела выдержать внимательный взгляд Айво. — Чудесно все, что он делает.

«Даже если он и не самый примерный отец, — подумала она, — но писатель-то он первоклассный!» Однако вслух Беттина никогда не решалась произнести это.

— Ты тоже все делаешь чудесно.

— Спасибо, Айво. Ты всегда скажешь что-нибудь приятное. А теперь мне пора, — с этими словами Беттина неохотно поднялась и разгладила на себе платье. — Возвращаюсь к роли гостеприимной хозяйки.

Веселье закончилось только в четыре утра. Когда Беттина медленно поднималась к себе в спальню, у нее ныло все тело. Отец уединился в кабинете с несколькими близкими друзьями, а ей пришлось потрудиться. Слуги в основном успели все привести в порядок, музыканты, получив гонорар, разошлись по домам, с прощальными поцелуями и благодарностями ушли последние гости. Мужья сопровождали закутанных в меха жен к лимузинам, которые все это время терпеливо ждали хозяев под падающим снегом. Подойдя к дверям своей комнаты, Беттина на минуту задержалась и посмотрела в окно. Было очень красиво: город казался мирным, тихим и белым. Постояв у окна, Беттина вошла в комнату и закрыла дверь.

Она бережно повесила плечики с туалетом от Баленсиаги в шкаф, надела ночную рубашку из розового шелка и нырнула в постель меж ароматных простыней, которые горничная незадолго до того поменяла. Лежа в кровати, Беттина вновь возвращалась в мыслях к событиям минувшего вечера. Все прошло гладко. Как всегда. Она зевнула и задумалась о следующем вечере. Когда отец его устроит: через неделю или через две? Интересно, понравились ли ему музыканты? Забыла спросить. А икра… какого он мнения об икре? Маленькая, хрупкая, она еще раз зевнула и погрузилась в сон.

«Хочешь с нами пообедать? «21», в полдень».

Беттина прочла записку отца за утренним кофе. Собираясь в школу, она надела серые габардиновые брюки и темно-синий кашемировый свитер. Уже в пальто из тяжелого красного драпа и зимних сапогах, в которых, как она надеялась, ей будет не страшен снег, она набросала ответ на обороте листка:

«Еще бы не хочу, но что поделать — экзамены! Желаю приятно провести время. Увидимся вечером. Твоя Б.»

Она целую неделю говорила отцу об экзаменах. Да разве он упомнит обо всех подробностях ее жизни! Он сейчас думает только о своей книге, она занимает все его помыслы. Ее школьные дела недостойны внимания отца, это понятно. Она и сама не слишком-то увлечена ими. По сравнению с ее второй жизнью учеба — такое пресное занятие. В глубине души Беттина сознавала, что хоть школа и вносит здоровое разнообразие в ее жизнь, но все-таки это не ее стихия. В школе она ощущала себя сторонним наблюдателем. Она так и не влилась в коллектив. Кроме того, слишком многим удалось узнать, кто она такая. На нее так и пялились, затаив дыхание, будто она какая-то диковина. Но Беттине не казалось, что она заслужила повышенный интерес к своей персоне. Ведь не она же пишет книги. Она всего-навсего дочь писателя.

За спиной мягко закрылась дверь, и Беттина направилась в школу, по пути мысленно пробегая конспекты, которые она делала, готовясь к экзамену. Трудно взбодриться после трехчасового сна, но экзамен надо сдать во что бы то ни стало. Пока она ни разу не получала плохих отметок. Может быть, это было еще одной причиной, по которой одноклассники держались от нее в стороне. Ах, зачем она позволила отцу уговорить себя? Надо ли продолжать учение, когда единственное желание — найти укромный уголок, где можно было бы написать пьесу? И все. Только это… Лифт доставил ее на первый этаж, а Беттине так хотелось еще помечтать. Вот бы написать такую пьесу, которая стала бы гвоздем сезона! Но, видимо, на это потребуется время. Может быть, лет двадцать или тридцать.

— Доброе утро, мисс.

Она улыбнулась швейцару, который приветствовал ее, приподняв фуражку. На улице было так холодно, что хотелось немедленно вернуться в квартиру. Первый же глоток воздуха словно иголками уколол горло. Беттина поймала такси — сегодня не тот день, чтобы, прикидываясь скромницей, добираться в школу автобусом. К черту. Лучше побыть в тепле. Она удобно устроилась на заднем сиденье и погрузилась в свои записи.

— А где Беттина? — удивленно спросил Айво, когда Джастин присоединился к нему в просторном баре, обычном месте встреч в «21».

— Очевидно, она не сможет прийти. Я забыл сказать ей об этом вчера, поэтому оставил записку, а сегодня утром прочел ответ. Что-то про экзамены. Надеюсь, что за этим не кроется ничего другого.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, просто надеюсь, что она не связалась с каким-нибудь дурачком в школе.

Друзья знали, что у Беттины еще никого не было. Джастин не оставлял ей на это времени.

— Хочешь, чтобы она всю жизнь была привязанной к тебе? — подозрительно спросил Айво, оторвавшись от мартини.

— Едва ли это возможно. Но надеюсь, что она сделает разумный выбор.

— А разве есть повод думать, что она поступит иначе? — Айво с интересом наблюдал за другом. В глазах Джастина по-прежнему сквозила усталость, которую заметила прошлым вечером Беттина.

— Видишь ли, Айво, женщины не всегда делают правильный выбор.

— А мужчины, что, всегда? — воскликнул в изумлении Айво. — У тебя есть причина подозревать, что она с кем-то встречается?

Джастин покачал головой.

— Нет, но кто знает? О, как я ненавижу этих юных негодяев, которые дурачат наивных девушек! Только за этим они и ходят в школу.

— Как и ты когда-то, — с широкой улыбкой заметил Айво.

Джастин метнул недобрый взгляд и заказал виски.

— Не обращай на меня внимания. Что-то мне нехорошо.

— Видимо, вчера хватил лишку? — безучастно спросил Айво.