Джэард добродушно рассмеялся, поворачиваясь к столу, чтобы налить и себе хорошую порцию напитка.

— Вот, я составлю вам компанию. Конечно, вы не сможете отказать мне и присоединитесь к возлияниям хозяина этой каюты. — Он поднял стакан:

— Давайте произнесем тост. За нас. За начало нашего знакомства, Жасмина.

Смущенная его пылкими словами, Жасмина тем не менее послушно чокнулась с ним и отпила большой глоток из стакана. После этого она замолчала. Увидев это, Джэард ласково спросил:

— О чем вы думаете?

— Я думала о встрече с ним, — сказала она.

— Вы имеете в виду Бодро?

Она кивнула и выпила оставшийся бренди.

— Это просто как насмешка судьбы. Как я вам уже говорила, я чуть не погибла в тот день. Моя лошадь понесла и потащила кабриолет на обрыв. Затем появился Клод и спас меня.

Джэард сидел нахмурившись.

— Похоже, что это Бодро приложил руку к тому, что ваша лошадь понесла. Это первое.

Жасмина удивилась:

— Но как? Я уверена, что никогда не видела Клода до того, как он появился на обрыве.

Джэард пожал плечами:

— Он мог подложить какую-нибудь колючку под сбрую лошади раньше.

Глаза Жасмины оживились:

— Вы знаете, пожалуй, вы правы! Это значит, что Клод, наверное… — Она порывисто вскочила, размахивая пустым стаканом. — Хам!

Джэард зачарованно смотрел, как она начала ходить по каюте и неистово произносить какие-то фразы, на ходу вытаскивая шпильки из волос и давая тяжелым золотистым локонам свободно упасть ей на спину.

— Этот злодей, этот грабитель! — Она повернулась к Джэарду. — Дважды! — заявила она, гневно жестикулируя. — Дважды этот негодяй чуть не убил меня, не говоря уже о моей лошади! И он говорил мне, что это змея напугала мою лошадь! Это он змея подколодная!

— Вы совершенно правы, — согласился он с выражением крайнего гнева на лице.

Жасмина бросилась к столу, схватила графин и вылила остатки бренди в свой стакан. Джэард испуганно смотрел, как она выпила весь стакан в несколько глотков. Он вскочил на ноги.

— Жасмина, вы не должны…

— Боже мой, — пробормотала она, побледнев. У нее подкосились ноги, и Джэард подхватил ее. Она повисла на нем, как тряпичная кукла, с ничего не выражающими, остекленевшими глазами.

— Джэард, комната вертится. Не могли бы вы остановить ее?

— О Боже, — пробормотал он шепотом — Ну вот, теперь все. Тетя Чэрити меня убьет.

— Тетя Чэрити? — пошатываясь, повторила Жасмина.

Джэард поднял ее и понес на свою кровать. Он чувствовал восхитительную мягкость ее тела в своих объятиях, а беззащитное выражение ее раскрасневшегося лица заставило его еще больше почувствовать свою вину за то, что она так позорно напилась. Убирая с ее лба золотистую прядь волос, он с нежностью сказал:

— Жасмина, уже так поздно. Ну почему бы вам не забыть обо всем этом и не заснуть?

— Не м-могу, — пробормотала она, икая. — Очень больно. То, что он сделал мне…

— Я знаю, дорогая, — прошептал он, прижимая ее к себе. — Ну, пожалуйста, попробуй, любимая.

Губы у нее задрожали, она яростно затрясла головой:

— Я ненавижу всех мужчин! — Затем, увидев, что это его задело, она запнулась и добавила: — О, вы тоже мужчина, не правда ли? Я совсем забыла.

— Жасмина, — сказал он, снисходительно улыбаясь, — вы совсем пьяны.

— Я, должно быть, совсем забыла, что вы мужчина, — сказала она, криво улыбаясь. И, неуверенно протянув руку, дотронулась до его подбородка, глядя ему в глаза, как будто видела его в первый раз. У Джэарда перехватило дыхание. Доверчивый вид Жасмины и ее легкое прикосновение взволновали его больше, чем самый сильный возбудитель. Он взял ее руку и стал целовать по очереди каждый ее тонкий и длинный пальчик.

— Не нужно ненавидеть всех мужчин, дорогая. По крайней мере, меня. Ты была рождена, чтобы быть…

— Ну?

— Любимой, — сказал он вдруг охрипшим голосом. А когда она с благоговейным страхом посмотрела на него, он взволнованно продолжил: — Жасмина, Боже, женщина, ты так красива.

И когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в нежные губы, она, к его удивлению, вырвалась из его рук. Жасмина, раскрасневшаяся, с растрепанными роскошными густыми волосами, падающими на плечи и лицо, стояла, покачиваясь, перед Джэардом; глаза ее были наполнены горячими слезами. Она погрозила ему кулаком.

— Почему ты все время говоришь мне это Джэард Хэмптон? Что я к-красива? Это неправда, и ты знаешь об этом!

Он был ошеломлен.

— Жасмина!

— Спроси моего отца!

— Разве он не умер, дорогая?

— Нет, вы спросите его! — бушевала она. — Он скажет вам, какая я.

Она опять начала ходить по каюте, спотыкаясь о ноги Джэарда. Он стоял, придерживая ее за руку, чтобы она не упала.

— Это вам сказал ваш отец?

— Ему и не надо было говорить это, я видела по его глазам, как я ему была неприятна! И Клод меня тоже видеть не мог! Ведь это была наша первая брачная ночь, первая брачная ночь, Джэард! А он даже не остался — даже не захотел остаться… — ее голос прервался, и она остановилась перед ним, дрожа всем телом.

— Жасмина, прекратите! — взмолился Джэард, видя, как горькие слезы текут по ее прекрасному девичьему лицу. «Боже, — думал он, — что бы я сейчас сделал с этим подлецом Клодом Бодро». — Пожалуйста, дорогая, прекратите. Это от бренди — зря я вам его дал, вот теперь вы плачете…

Она сбросила его руку со своего плеча.

— Я не пла-а-чу! И не смейте мне больше никогда говорить, что я красива! Я уродка и в жены не гожусь! Он даже не нашел меня привлекательной! Поэтому он и выбросил меня в реку — и, наверное, туда мне и дорога! — И к ужасу Джэарда, она, спотыкаясь, направилась к двери. Он догнал ее, схватил за руку и с силой прижал к себе, окончательно потеряв самообладание.

— Все! Хватит! Жасмина, поймите, вы красивы и… божественно желанны!

И прижав ее к себе изо всей силы, он начал страстно целовать ее. Рыдания Жасмины замерли, когда его губы соединились с ее губами, и в первый раз она почувствовала, что такое желание мужчины. Его губы были горячими и требовательными, они пахли бренди и еще чем-то более пугающим и возбуждающим — настоящей плотской страстью. Он так сильно прижимал ее к себе, что она боялась потерять сознание. И все же она чувствовала необычайное возбуждение от того, что мужская крепкая мускулистая грудь прижималась к ее груди, соски которой сами собой напряглись и горели от его близости. Где-то в глубине сознания она понимала, что должна сопротивляться, но ей было все равно.

— О Жасмина! — выдохнул Джэард через минуту, отстранившись, чтобы взглянуть на нее. — Как ты смеешь думать о том, чтобы выброситься в реку! Капризная девочка!

— Мне было так больно и о-одиноко, — запинаясь проговорила она.

— Я знаю, моя хорошая, но теперь я буду заботиться о тебе. Я избавлю тебя от всего, что делает тебе больно.

— Правда? — спросила она удивленно, с глазами, полными слез. Он серьезно кивнул, а она добавила: — Никто до тебя не говорил мне, что я красива. Я имею в виду, что он-то говорил, но он лжец!

— О Жасмина, — Джэард погрузил свои руки в ее густые блестящие волосы. — Если он сказал так, значит из всего того, что он говорил, это единственное было правдой. Ты прекрасна, моя хорошая, и я буду повторять это, пока ты поверишь. Ты прекрасна, Жасмина. Прекрасна.

Их губы опять соединились. Глаза Жасмины наполнились слезами, но на этот раз это были слезы радости, потому что она отдавала себя этому дорогому ей, страстному мужчине, ставшему ее спасителем. Ее глубоко тронуло, что он назвал ее красивой и желанной, спас ее от самое себя и утешил ее. Сегодня ночью один мужчина попытался убить ее. А этот человек не дал ей умереть, и его покровительство вместе с его влечением к ней повлияло на ее разум самым благотворным образом.

Почувствовав, что она отвечает ему, Джэард застонал и дотронулся до ее груди, лаская через ткань рубашки упругие полушария. Жасмина почти задохнулась от радости и страсти и непроизвольно потянулась всем телом к его смелым рукам. Вино уничтожило всю ее сдержанность, и теперь даже ее боль притупилась и стала одним только воспоминанием. Она хотела забыть о ней, совсем! Она отвечала на поцелуи Джэарда с безрассудной страстью, раскрывая губы и лаская его рот языком. Однако через минуту он отстранился от нее.