Алые, точно обагренные свежей кровью губы слегка дернулись. В сознание Рика проникли слова: «…за то, что посмел вмешаться… в мое существование… ты умрешь…»

— Будь ты проклят! Проклят! Катись обратно в ад! — зазвучал прерывистый шепот. Рика передернуло. Кажется, он сам прошептал это — хоть и силился вызывающе прокричать.

«…умрешь…»

Ответ прогремел, как однозвучный звон колокола. Потом все стихло, и страшная голова медленно растворилась и исчезла. Она плавно развеялась, вновь превратившись в мерцание дрожащего, как в жаркий день, воздуха; все произошло так неспешно, что Рику несколько мгновений мерещилось, будто она еще там. Но дверной проем был уже пуст.

Рика зашатало, он был на грани нервного срыва, был готов упасть в обморок. Неожиданно из соседней комнаты донесся шум. Он звучал прямо за стеной, у самой двери, но источник его оставался невидимым.

То был слабый шелест, невнятное дребезжание. Рик, чувствуя себя на грани помешательства, пытался понять, что это…

Шорох трущихся друг о друга чешуек? Неужели он слышит, как к нему, поскрипывая шкурой, подползает огромная змея? Нет, не то. Шуршание плотного шелка? Похоже, но опять не совсем…

И тут ему в голову пришло ужасное сравнение. Оно попало в точку, и в следующую секунду Рик осознал, что никакое это не сравнение — это кошмарная правда!

Отвратительный тихий звук был треском костей! Болтающихся костей, ненадежно скрепленных между собой лоскутами плоти и измочаленными сухожилиями! Кости сухо стукались друг об друга, и их клацанье лишь частично приглушалось налипшими остатками тканей!

Он едва успел с ужасом об этом подумать, как нечто неторопливо показалось из-за дверного косяка.

Это была рука. Вернее, что-то вроде кисти из пяти сочлененных костей разной длины, напоминающих связку прутьев, смутно похожих на пальцы; они держались вместе за счет истрепанных жил в коричневатых сгустках крови. На среднем прутике, самом длинном из всех, красовался ноготь, старый и зазубренный; казалось, он в любую секунду готов был отвалиться.

Кисть выползла полностью. За ней последовало запястье — обнаженные кости с редкими прилипшими кусочками вязкой гнили, некогда бывшей плотью. За запястьем показалось уродливое предплечье, обернутое грязно-белым рукавом с приклеившимися комками земли.

«Господи, пусть я умру… упаду в обморок… сойду с ума…» — взмолился Рик.

Вскоре в дверном проеме, словно выйдя из ночных кошмаров, медленно возникло подобие человеческой фигуры в полный рост. То было истинное и окончательное видение смерти!

Пустые глазницы скелета уставились на Рика. Череп задвигал отпадающей нижней челюстью. С чуть слышным треском существо, обернутое в бесчисленные складки изодранного савана, двинулось к нему.

Однако молитва подействовала. Рик потерял сознание.

Но, прежде чем колени его подкосились и свет померк, он со вздохом ужаса успел заметить, как жуткий выходец из могилы, подобно автомату, продолжал приближаться… и тянулся у нему своими загнутыми когтями…

Остававшийся в больнице профессор не сразу понял, что Рик ушел. Когда молодой напарник не вернулся в палату, Толл предположил, что тот дожидается курьера, который должен был зайти за инструкциями и ключами. Гораздо полнее осознавая грозящую им опасность, профессор и подумать не мог, что Рик в одиночку осмелится выйти ночью на улицу.

Старик рассеяно смотрел на спящую девушку. Попавшая в западню бедняжка! Но в пелену несчастий, постигших ее, проникал луч надежды: если Присцилле все-таки удастся пережить весь этот кошмар, она не будет приговорена к обычной участи жертвы вампира — после смерти она не обратится. Вампиризм доктора Куа не был естественным, передающимся, как заразная болезнь, от вампира человеку; Куа стал вампиром магическим путем, и все закончится с его смертью.

Толл вздохнул, бросил взгляд на часы и понял, что Рик отсутствует больше тридцати минут. Профессор сдвинул густые брови. Посмотрев на Присциллу, он решил, что не стоит ее оставлять даже на то краткое время, которое понадобится, чтобы спуститься поискать Рика в вестибюле, и поднял телефонную трубку.

Ему ответила девушка из регистратуры, сказав, что Рик пошел к себе!

Толл вскочил на ноги. Он оказался в затруднительном положении. Рик, опрометчиво отправившись домой, мог оказаться в смертельной опасности. Но если пойти за ним, девушка будет без присмотра. Что важнее? К кому из них ближе подобрался Куа, лелея свои черные замыслы?

В это мгновение ровное дыхание спящей Присциллы стало прерывистым. Ее губы приоткрылись.

— Рик… — простонала она. Ее руки зашевелились, словно она пыталась проснуться. — Рик, милый…

И всё. Однако для Толла этого было достаточно. Он принял решение. За время своих изысканий он укрепился в вере в значимость любого сна любого человека. Если судить по беспокойным возгласам, Присцилла боялась за Рика. Означало ли это, что сон ее просто напугал или же Рик действительно был в опасности? Толл не сомневался в последнем.

Нажатием кнопки звонка он вызвал дежурную сестру и внимательно посмотрел на нее. Ему показалось, что этой высокой, спокойной девушке с умными глазами можно доверить их тайну. Толл чуть не решился на это. Затем передумал. Лучше не испытывать сестру, раскрывая истинную и весьма странную угрозу, нависшую над Присциллой Рэнд!

— Мне требуется уйти приблизительно на час, — наконец сказал он. — Как вам известно, от мисс Рэнд нельзя отходить ни на минуту. Вам об этом говорили?

Медсестра отрицательно покачала головой.

— Все потому, что мисс Рэнд панически боится летучих мышей, — убедительно сказал профессор. — Если хотите, считайте это паранойей. Но по этой причине кто-то должен постоянно находится рядом с ней на случай, если она в ужасе проснется. Вы не могли бы занять мое место у ее постели примерно на полтора часа?

Медсестра посмотрела на свои наручные часы.

— Да, — ответила она. — Мое дежурство заканчивается через пять минут. Потом я свободна. Посижу здесь до вашего возвращения.

— Хорошо, — сказал Толл. — Кстати, — будто невзначай продолжал он, — если и в самом деле в окно или дверь попытается влететь мышь, ради всего святого, прогоните ее, чтобы мисс Рэнд, проснувшись, не перепугалась.

— Летучая мышь? — удивленно повторила медсестра. — В центре города? Это невозможно!

— Скорее маловероятно, — согласился профессор. — Просто подумалось, что стоит вас предупредить…

Медсестра вышла доложить об окончании дежурства, а Толл нервничал из-за каждой секунды промедления. Пять минут еще не истекли, как она вернулась, и профессор выскочил из больницы на улицу.

Его разум несся впереди тела. Скорость была теперь всем. Дом Толла находился ближе квартиры Рика. В нем имелась лаборатория, а в ней — миниатюрный театр кукол, весьма схожий с тем, что стоял на секретере в опустевших комнатах Куа. С его помощью профессор мог послать множество своих проекций к Рику, и это обеспечило бы более быструю и не менее надежную защиту, чем его личное присутствие.

Толл повернул к своему особняку, но на полпути передумал и поспешил к квартире Куа. Она была ближе. Он умел управлять марионетками на сцене кукольного театра, забытого Куа, не хуже самого доктора.

Толл со всех ног летел к пустому жилищу противника. И ни на миг не переставал надеяться, что Куа не успел нанести удара, иначе его призрачные воины окажутся не нужны.

В отточенном оккультными занятиями уме профессора тихонько зазвенело магическое предупреждение об опасности, стоило Толлу зайти в подъезд дома Куа. Он отмахнулся от предчувствия, поглощенный раздумьями о том, как сразу кинется к секретеру с театром.

Почтенному профессору даже в голову не пришло, что Куа мог вернуться к себе и в этот момент находиться прямо за запертой дверью, на миг остановившей Толла. Хотя позже он честно признался в собственной недогадливости! Как иначе объяснить это закравшееся в душу странное предчувствие и небывалое замешательство, охватившее его, как только он открыл дверь и вошел внутрь?