Собственно, большое, массовое движение людей по улицам Лабиринта начинается тогда, когда жители, возвратившись домой с фабрик и покушав, выходят обратно из домов и рассыпаются по всем улицам. В эти часы Лабиринт подобен муравейнику, в котором люди двигаются во всех направлениях, бродят без цели во все стороны и вокруг одного и того же места. Крики, говор, смех, гулкие восклицания и несметный топот движения, — все это превращается в невообразимо оглушающий шум и хаос. Люди бродят по всем улицам; одна толпа сталкивается с другой; происходит распыление и обратное сплочение в мелкие группы. Люди различных кварталов смешались между собой и, вследствие плохого освещения на улицах, никто более не в состоянии отличать своих от чужих. То здесь, то там происходят свалки; раздаются дикие крики озлобления и отчаяния; люди, лишенные оружия, зубами впиваются в тела своих смертельных врагов момента; кулаками бьют в наиболее уязвимые части тела и руками судорожно охватывают шеи противников и душат до последнего издыхания. Другие люди на борющихся и в последней агонии, барахтающихся по земле людей не смотрят, но, переступая через их тела, продолжают, свое бесцельное движение вперед. Вдруг ужасающий гул толпы слышен; множество людей бежит куда-то, возбужденные неизвестно чем, как будто все они, вдруг, попали под действие одной электрической волны, внезапно спустившейся из высших слоев атмосферы; страх и трепет распространяются во все стороны от бегущих в беспамятстве людей. Но вдруг возбуждение проходит, в момент наступает затишье и люди по-прежнему толпами бродят бесцельно вперед или, кружась на одном месте, гневно наталкиваются друг на друга. Этот процесс хаотического движения людей продолжается до поздней ночи.

Жители Лабиринта не ощущают нужды в физическом или умственном отдыхе, ибо они не утомляются от дневной работы. Опыт научил владык, что целесообразнее быть умеренными в своих требованиях от трудовой производительности жителей Лабиринта и давать им взамен за простой, непродолжительный и легкий труд все продукты первой необходимости в количестве, превышающем их естественную потребность и качеством и разнообразием никогда не меняющиеся. Требуемые для жизни продукты, следовательно, доставляются жителями Лабиринта всегда в одинаковом и неизменном виде и воспринимаются, поэтому, как природные явления, неизменные и вечные. Признается необходимым, чтобы в Лабиринте всегда было изобилие продуктов, тогда у жителей не возникнет вопрос, откуда происходят эти необходимые для жизни продукты, зная, что они сами их не производят. Недостаточность продуктов, как явление постоянное или спорадическое, вызвала бы в жителях Лабиринта интерес к этим продуктам, т. е. нежелательную психическую заинтересованность, в то время как действительное назначение этих продуктов есть удовлетворение физиологических потребностей живого человека. При ощущении недостатка, в людях зародилась бы мысль о необходимости самостоятельных действий в целях улучшения своего существования, а вместе с этим образовалась бы почва для общих действий и для массового объединения. Такие психологические мотивы в массах чернорабочих не могут зародиться и пройти бесследно; но, раз начавшись, развиваются дальше и ведут к чрезвычайно нежелательным последствиям для Владычества. Великая мудрость владык состоит в их многовековом опыте обращения с большими массами людей, опыт, диктующий им необходимость умеренного обращения с людьми и неуклонного применения предупредительных мер, исключающих всякую возможность зарождения социально-психологических мотивов в массах жителей Лабиринта. Опыт научил владык не поддаваться чувству раздражения против жителей Лабиринта и не принимать явных мер репрессий против них, ибо это могло бы вызвать чувство подозрения, и жители Лабиринта стали бы искать общего им врага и стали бы думать, что существует какая-то внешняя сила, какая-то другая жизнь, существующая вне их горизонта и чуждая их жизни в Лабиринте.

Владыки, в действительности, имеют целый ряд средств, чтобы удовлетворить свое чувство раздражения против чернорабочих и прибегают к ним часто и охотно. Эти средства прилагаются таким образом, что чернорабочие, жители Лабиринта, хотя чувствуют на себе всю силу ударов, даже не подозревают, что их бьют; они корчатся в болях от нанесенных им невидимой рукой ударов и в своей беспомощности даже не знают, кому жаловаться и кого проклинать. Жестокие страдания наказуемых, их совершенная беспомощность, а, главное, их слепое невежество зверей, дают всемогущим и всезнающим владыкам высшее наслаждение своим сознанием безграничного превосходства и самое утонченное чувство удовлетворенной мести.

На общих основаниях Правильности, территория Лабиринта отведена для исключительного пользования чернорабочих; они здесь предоставлены самим себе; от них требуется, взамен выдаваемых им средств к существованию, только простая, неквалифицированная, природная рабочая сила. Однако, требование труда лишено каких бы то ни было внешних форм; житель Лабиринта сам знает, что ему необходимо принести на фабрику свою живую рабочую силу, которая может реализоваться только на фабрике, а не на улице или в доме. Отдав, таким образом, свою рабочую силу, он получает трудовой знак, который выменивается в определенном месте и в определенное время на необходимые для его существования предметы потребления. Единственное другое применение его природных сил вне фабрики, дающее продукты для поддержания жизни, это грабеж и насилие; по к этому средству прибегает только небольшое меньшинство населения, которое и потребляет находящийся постоянно в Лабиринте излишек продуктов.

Промежуточники, руководящие работами на фабриках и работающие на складах, равно как и те немногие владыки, в руках которых находится высший и непосредственный надзор над всеми работами Лабиринта, прибывают в эту часть района в подземных железных дорогах и останавливаются на станциях, расположенных под зданиями фабрик и складов, где они отправляют свои административные и трудовые функции. Внутри этих зданий происходит вся их деятельность, и они никогда не выходят за двери этих зданий.

Фабрики и склады рассматриваются, как экстерриториальные учреждения, принадлежащие Промежуточной полосе, куда рабочие, жители Лабиринта, допускаются только на время, когда идет процесс труда, чтобы дать, таким образом, возможность жителям реализовать живую рабочую силу, без чего они, лишенные продуктов первой необходимости, погибли бы от голодной смерти по прошествии одной недели, когда бы иссякли все запасы. В очень редких случаях бывает необходимо промежуточникам переступать границы Промежуточной полосы и войти в Лабиринт; напр., в тех случаях, когда следует делать поправки в жилых помещениях или когда признается необходимым прибавить новые этажи к домам. Тем не менее, не проходит и дня, вернее, ночи, чтобы в Лабиринт не приходили, в переодетом виде, промежуточники со специальными назначениями. Во мраке ночи, одетые, как жители Лабиринта, промежуточники, зная в совершенстве язык и нравы чернорабочих, прибывают в Лабиринт через таинственные входы и вскоре на улицах смешиваются с толпой. Они сюда приходят по делам общеполицейским: они распространяют в населении ложные слухи, цель которых может быть только временного характера, вызванная обстоятельствами момента, или общего социологического свойства, как напр., поддержать в населении известные привычки, мысли, ориентации или поддержать и развивать нем восприимчивость к слухам и т. д.; они здесь выслеживают нужных им лиц; они знакомятся с настроением масс рабочих. Часто сюда приходят и владыки, обыкновенно в сопровождении двух промежуточников, из которых один знает в лицо своего владыку, а другой в эту тайну не посвящен. Редкий из владык или владычиц не посетил хоть раз в жизни Лабиринта. Это опасное для владыки предприятие, но необходимое для полноты воспитания и для знания своего района. Но чаще всего ходят сюда владыки одни и те же, имеющие здесь специальный интерес. Наблюдение социологических и психологических феноменов привлекает сюда многих ученых владык; иногда чисто административные дела, как напр., проверка донесений промежуточников, делает необходимым прибытие в Лабиринт владыки.