Когда мальчику исполнялось восемнадцать лет, он объявлялся зрелым и передавался в распоряжение военных властей на два года, в течение которых его обучали военному искусству и практически ознакомляли его с некоторыми секторами Всероссийской Пограничной Стены. В Психологической комиссии хранилось его школьное досье. По возвращении из военной службы молодой человек подвергался испытанию в двух комиссиях: специально-научной и психологической. Исследовались размер и объем его умственных способностей, специальные дарования и наклонности характера. Это был решающий момент в жизни молодого человека, ибо в постановлениях комиссий вся его будущность с точностью определялась. Обыкновенные правильные молодые люди, в зависимости от наклонности характеров, приписывались к одному из отделов трудовой секции, а специально одаренные правильные люди вступали в секцию науки, администрации и развлечения. Отобранные таким образом молодые люди, выдающиеся своими умственными способностями, в зависимости от их специальных дарований, определялись в одну или другую высшую школу на пять лет для обучения высшим наукам.

Территория Всенародного Ума занимала обширную площадь неправильной формы, так как ее пограничная линия проникала и в те места, которые по топографическим причинам и в соображениях Правильности не могли быть отведены ни под Секцию кварталов, ни под Секцию труда. Широкий и глубокий канал, примыкающий к территории Всенародного Ума, уже принадлежал следующей секции, Секции парков. Сам канал, побережье и русло которого были выложены бетоном, служил аквариумом. Он был снабжен многочисленными мостами, с которых зрители могли в установленное время изучать или наблюдать за движениями и действиями рыб, пропускаемых через шлюзы в канал. Огромный парк, изрезанный узкими дорожками из бетона, ведущими к главным аллеям и к подземным железнодорожным станциям, представлял собой не что иное, как ботанический сад, где все растения и деревья нумерованы и под соответствующими номерами названы и описаны в каталоге. Таких каталогов имелось несколько экземпляров в каждом квартале. Часть парка была отведена под зоологический сад. Всевозможные животные, птицы и насекомые выставлялись здесь напоказ и держались в условиях, по возможности, приближающихся к естественным. Ярлычки на видном месте указывали номер, под которым они занесены в каталог, часто также виднелась надпись, что это животное или птица принадлежат к так называемой домашней или дикой породе. В парке можно было видеть еще несколько пород свободно летающих птиц и насекомых.

Уже крылатый человек облетел весь Новый Град. Уже вдали показалась, как черная тень, высокая и длинная стена, конца которой не было видно. То было начало Московского района. С жадным вниманием смотрел крылатый человек на Москву и видел безбрежное море правильных, эллиптической формы кварталов; то была московская Секция кварталов. За ней шла Секция труда, а затем Секция административных институтов и развлечений. «Ведь это точная копия Петербургского района», — подумал крылатый человек. Ужасом переполнилась его душа. «На землю не спущусь», — промолвил он. Крепко взмахнув крыльями, он поднялся в высь и исчез в беспредельном пространстве.

Здание Психологического института имело форму гигантских размеров человеческой головы, возвышавшейся над шеей, которая была окружена широкой и совершенно ровной площадью. Мостовая сделана из бетона и разрисована линиями в виде пучков, в разных направлениях, а иногда пересекающихся между собой. Местами видны ярко раскрашенные клеткообразные узоры. Вообще же, вся площадь имела вид препарата мозговой субстанции, рассматриваемой под микроскопом. Подбородок головы представлял широкую лестницу и на расстоянии имел вид большой старомодной русской бороды. Зубы были не что иное, как ряд белых колонн. Верхняя губа и усы изображали широкий навес. Крепкий нос посредине лица скрывал множество ванных комнат и клозетов и служил приемником для всяческих отбросов, которые отводились посредством водосточных труб вдоль усов и бороды в подземную канализацию. По обеим сторонам носа виднелись два балкона, стены которых были сделаны из толстого стекла и изогнуты наружу в форме двух полушарий: это были глаза. Над ними возвышался величественный лоб. Шевелюра с пробором в середине составляла крышу всего здания и благодаря чередованию прозрачного стекла с серым бетоном, устилавшим крышу, она имела вид седой головы. Позади головы, у затылка, начиналась высокая глухая стена, огибающая обширную площадь, на которой стояло несколько небольших домов, — это были помещения для людей, обнаруживших неправильность или замеченных в неправильности, которые жили здесь, ожидая своей очереди, чтобы быть представленными для рассмотрения и обсуждения их дела перед Высшей психологической комиссией. Наиболее выдающиеся по своим дарованиям члены Комиссии, достигшие известного возраста, как и старейшие члены, которые уже освободились от своей семьи, проживали также в самом здании института. Однако их квартиры по своему устройству и убранству ничем не отличались от квартир в Секции кварталов.

Димитрий Иванович, который недавно окончил пятилетний курс психо-неврологических наук, был обязан ежедневно являться на занятия Психологического института и присутствовать при клиническом разборе всех новых случаев неправильных, которые по распоряжению административных властей поручались отдельным психологам или группе психологов для предварительного изучения и подготовки материала. Разработанные психологами случаи представлялись в клинику, т. е. в Высшую психологическую комиссию, которая всесторонне дискуссировала все установленные факты и предложенные мнения и затем на основании закона выносила решение, которое было окончательным и бесповоротным. Димитрий Иванович, минув множество аллей и лестниц, ему уже хорошо известных, очутился перед узкой и невысокой железной дверью; достав из кармана ключ, свидетельствовавший об его привилегии психолога, он открыл им дверь и вошел в амфитеатр, где и происходили заседания Высшей психологической комиссии. Он занял отведенное для него место и, по истечении пяти минут, все обязанные к нынешнему заседанию психологи успели войти и разместиться по своим местам.

Председателем заседания был известный своей ученостью и выдающимся умом доктор психологии, философии и медицины, профессор Алексей Никифорович Краснолобов. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, крепкого телосложения, ростом шесть футов без двух дюймов. Его большая голова и умные, проницательные глаза свидетельствовали о всестороннем и глубоком уме. Как у всех психологов, его борода и усы были бриты. Он открыл заседание, пригласив доктора Воронова представить свой случай. Доктор Воронов встал и дал знак представителю администрации ввести в зал неправильного человека. Через минуту вошел человек средних лет, крепкого физического развития и обыкновенного шестифутового роста. Он носил кругло-постриженную бородку. Сопровождавший неправильного человека представитель власти, происходивший из той же группы кварталов, был одинаковых с ним лет, имел бороду того же фасона и во всей остальной своей внешности был совершенно с ним сличен. Сопровождающий мог бы сказать: «Я представитель администрации и мне поручено следить за этим неправильным человеком». Сопровождаемый мог бы сказать: «Я неправильный человек и нахожусь под надзором этого представителя администрации».

Опытные глаза психологов уже после беглого осмотра пациента открыли целый ряд недочетов в самой его внешности и получили впечатление, что перед ними стоит серьезный больной с неблагоприятным прогнозом. Доктор Воронов стал читать свой доклад:

«Две недели тому назад на газетной доске появилось следующее сообщение: „Вчера в театре № 83, во время представления комедии древнего писателя Грибоедова — „Горе от ума“, — как только поднялся занавес в начале второго акта, вдруг некий человек из аудитории встал и громким голосом произнес: „Я спрашиваю, почему в настоящее время нет писателей-драматургов?“ Этот человек, очевидно, неправильный, был немедленно выделен из толпы и, по снятии допроса, был препровожден в Психологический институт“. Когда я на следующий день посетил больного, он назвал себя Андреем Николаевичем Артамоновым, жителем 143 квартала. Он давал все другие сведения, касающиеся его личности, совершенно прямо и в полном соответствии с данными препроводительного акта. На вопрос о мотивах его странной и внезапной выходки, пациент заявил, что сам не знает, почему он вдруг выскочил с таким вопросом, но считает сам вопрос правильным, ибо ему непонятно, отчего в древние времена были писатели-драматурги, а в настоящее время их нет и почему современный театр заимствует все свои пьесы из древности или из отдаленной древности. Физическое исследование больного дало в общем следующие результаты: рост — шесть футов и полдюйма; вес — пять пудов тридцать пять фунтов; кости крепкие и тяжелые в нижних конечностях и тазе, более легкого типа в верхних конечностях, грудной клетке и ключице. Кожа тела средней белизны, хорошей и равномерной пигментации на открытых частях. Волосы на теле растут в обильном количестве, особенно в области лобковой кости; цвет волос черный. Половые органы чрезвычайно развиты, достигая, по градации Дженкинса, буквы „Ж“; консистенция яичек, по этой же градации, приблизительно сто. Руки средних размеров; пальцы рук довольно длинны и с замечательным постепенным сужением по направлению к ногтям. Ногти хорошо сформированы, тонки, со множеством поперечных рытвин на всех пальцах, кроме малого пальца, на котором ноготь недостаточно развит; асимметрий между пальцами и ногтями обеих рук не имеется. Окружность и другие размеры головы средние. Стоит обратить внимание на выдающуюся „Protuberantia occipitalis“[1] и на несколько суженый лоб, покрытый редеющей растительностью. Нос отличается значительным развитием своих хрящевых частей. Уши представляют некоторую асимметрию в неодинаковом развитии их раковин. Зубы все здоровые; правый клык слегка вдается внутрь и немного отклонен назад; расстояние между первыми резцами верхнего ряда зубов заметно увеличено. Нижнее веко глаз показывает тенденцию к отвислости и пигментации; радужная оболочка не представляет никаких пигментных аномалий. Неврологическое исследование дало отрицательные результаты. Аффективное состояние больного неустойчивое, с резкими переходами из одной крайности в другую; преобладающий тон — удрученность и безразличие. На вопрос, как он себя чувствует, больной ответил: