Иридина послушно опустилась на койку. И разрыдалась, обхватив себя руками.

Калерия даже и не думала ей мешать. Пусть наревется. Тем более что у нее не было ни успокоительных, ни антидепрессантов. Было только одно народное средство от женской истерики. Проверенное веками и мужчинами. Но… Лере очень не хотелось бить по лицу несчастную девчонку, только что пережившую крушение всего своего мира. Хотя… а кому повредила пара оплеух?

Но Лера таки сдержалась. Улеглась на свою койку — и стала смотреть в потолок. Плечо болело. И лучшим способом забыть о боли была медитация. Поочередное расслабление групп мышц, равномерное дыхание, отрешение от своего тела…

Наконец Иридина выплакалась и обратила внимание на свою нечаянную соседку.

— Ты… вы кто?

«Ишь ты, какие мы вежливые, — усмехнулась про себя Калерия. — Уже и „вы“ появилось. Побудет в лапках у Сарна еще недельку — вообще на человека станет похожа».

— Калерия Вайндграсс, капитан космической пехоты, — просто представилась женщина.

Судя по лицу Иридины, ей это ни о чем не говорило.

— А я…

— Я знаю. Иридина Видрасё, дочь сенатора Карлайла Видрасё, гражданка НОПАШ. Не повезло.

— Отец меня обязательно выкупит!

Калерия пожала плечами. Боль опять прострелила рану, и женщина чуть скривила губы.

— Ты уверена?

— Отец за меня ничего не пожалеет!

— Если Сарн возьмет деньги. А может и не взять. Он явно на тебя глаз положил.

Иридину затрясло. Девушке стало не просто страшно — жутко. Как в кошмаре, когда хочешь проснуться, но это никак не удается… и остается только умирать. Она вспоминала страшные глаза пирата, нож в его руках, его подручных и как они ее…

Нет, пираты не были самоубийцами. Иридину просто грубо потискали. Но для выросшей в полном покое и безнаказанности девушки это оказалось страшным потрясением.

— Ты хочешь сказать, что он… что я… что он меня…

Калерия вздохнула. Потом поднялась с лежанки и пересела к Иридине. Неловко приобняла подругу по несчастью за плечи.

— Мы в одинаковом положении, девочка. Только за меня платить выкуп некому. А что с нами сделает этот ублюдок — одному богу известно.

Калерия не хотела пугать девушку. Да — известно только одному богу. Но и среди военных ходили слухи. И записи. И легче от этого женщине не делалось. Тем более что Сарн собирался «поиграть» с ней. То есть та же смерть. Только более медленная и мучительная.

«Прости, папа… я так и не стала генералом. И даже генеральшей…»

Дверь камеры открылась, и внутрь впихнули третью девушку. Симпатичная темноволосая кхонка оглядела присутствующих — и поклонилась.

— Дамы, рада знакомству.

Иридина даже не обратила на нее внимания, свернувшись клубочком на койке. Калерия фыркнула — и повертела пальцем у виска.

— Нашла где церемонии разводить!

Кхонка улыбнулась, потом осторожно подошла и присела на краешек неудобного лежбища рядом с Калерией.

— Неплохая была попытка. Жаль, не удалась.

На амере она говорила как на своем родном. Иридина в уголке всхлипнула.

— Надо было лучше целиться.

— Да, — согласилась кхонка. И вдруг сделала быстрый жест рукой.

Калерия едва не полетела с койки. А кхонка пристально поглядела ей в глаза — и опять повторила его.

О черт!

Этот жест она знала от своего знакомого. Буква Z, начертанная в воздухе, означала «Свой. Работаю под прикрытием». Но… улыбка, играющая на губах кхонки, расставила все по своим местам.

— Ты…

— Да.

Кхонка защебетала что-то о своей работе и о том, как расстроится ее жених Ли Лаори… а рука ее постепенно опускалась на ладонь Калерии. Опустилась. И начала рисовать на ней буквы. Так, чтобы не увидела ни одна камера.

Калерия с трудом — сказывалось отсутствие практики — расшифровывала ее сообщение.

— Своя. Тайса Ли. Инженер-электронщик. Камеры. Помощь…

— Какая? — Не утерпев, Калерия нарисовала ей свой вопрос.

— Пока никакой. Надеюсь выбраться. Держи уши открытыми.

— Буду. Дина?

— Третья?

— Да.

— Нет. Слаба. Глупа. Беспомощна. Я ей не доверюсь. Пока…

И все это под непрекращающийся щебет о стажировке на Кхон-Тао и подаренных родителями каникулах в НОПАШ.

— Что планируешь?

— По обстоятельствам. Если не выкупят…

— Тогда?.. Меня не выкупят.

— Убить Сарна. Взорвать его базу.

— Крупно.

— Поможешь?

— Шкуру отдам.

— Сарн ее и так возьмет.

Калерия не сдержала улыбки. Кхонка… то есть Тайса отличалась завидным спокойствием и хладнокровием. А, что бы она ни задумала… Про себя Калерия знала точно.

Ее не отдадут за выкуп. Сарн просто мучительно и медленно убьет ее. Но если есть шанс… А если она подсадная? Нет, вряд ли… Лера видела ее на корабле. Да и что — есть выбор?!

Полковника Рико Эстевиса очень любили солдаты. И очень не любили генералы. И в общем было за что. За неумение прогибаться перед начальством. За краткие и емкие характеристики прямо в глаза. За привычку называть дурака дураком. За то, что полковник никогда и никому не позволял посылать своих людей в бесполезную и глупую бойню. А если с кем-то из его солдат случалось что-то нехорошее, он мог пробить лбом любые двери. И пробивал.

За это же его очень любили все младшие чины. А солдаты вообще души не чаяли и втихаря называли Папашей Рико.

За это же его безумно не любили чиновники от армии.

Но и сделать ничего не могли.

Рико Эстевис был героем. Даже более того — Героем.

Двадцать лет назад была война с булажонцами — расой разумных приматов. Они также вышли в космос. Также осваивали планеты. Но их главным императивом было «Мое — мое. И твое — тоже мое». И вот эта армада на боевых кораблях решила начать атаку с пограничной планеты, носящей старое название Брест. Дальнейшее только подтвердило не менее старую поговорку «Имя определяет судьбу».

На Бресте жили всего-то три миллиона колонистов. Укреплений построить еще не успели. Булажонцам противостояли сотня истребителей, два крейсера и один эсминец. Ах да… Еще два транспортника.

Шикарное войско против сотни линкоров, порядка пятисот крейсеров и сотни эсминцев? И это еще не считая истребителей и мелких суденышек.

Три миллиона колонистов? С женщинами, детьми, стариками…

Пятьдесят тысяч солдат, большинство из которых даже не были в настоящем бою.

И против них — почти миллион булажонцев. Проверенных. Обкатанных. Спаянных кровью и боем.

Но полковник Рико, в те времена еще просто капитан космопорта Рико Эстевис, сделал невозможное.

Разведчики донесли о приближающейся армаде. И прогнозировали ее приход через два-три дня.

Существующих транспортных средств не хватило бы для эвакуации всех гражданских.

Поэтому, когда мэр попытался удрать вместе с генералом, возглавлявшим оборону, и своими прихлебателями, Рико сделал то, что подсказала ему совесть.

Расстрелял предателей прямо в космопорте. И взял все в свои руки.

Заводы и фабрики были спешно переоборудованы под производство маленьких мин и гипербомб, ручного оружия и патронов. Благо все русские заводы строились так, чтобы мгновенно переключать их на оборонную промышленность.

А потом Рико сделал то, что мог. Взорвал четыре луны, создав вокруг планеты метеоритные кольца, нашпиговал их минами, ловушками и обманками и приготовился защищаться.

Роботы спешно рыли и оборудовали подземные убежища. Люди работали круглые сутки, падали у станков, но не жаловались. Поднимались, принимали стимуляторы — и снова принимались за работу.

Все понимали, что с булажонцами шутки плохи.

Приматы не уничтожали планеты. Не подвергали их ядерной бомбардировке. Они уничтожали оборону, подходили почти вплотную, высаживали десант — и полностью зачищали планету от местных жителей.

Эвакуироваться не успел бы никто.

Но Рико смог за три дня совершить чудо.

На помощь ему спешил флот. Но даже в самых глубоких слоях гипера они не успели бы раньше чем через пять дней. Два дня надо было продержаться.