- И этот череп ты привёз сюда? - Вытянул Валентин Леонидович руку в сторону стоявшего возле ворот кейса.

   - Нет, - отмахнулся Антон, - череп к истории практически не имеет отношения. Поужинав, мы разбрелись по палаткам и завалились спать. Ранним утром проснулись от дикого, истерического хохота. Шумел старший группы Олег Бартин. Попытались выяснить, что же его развеселило, но выяснили лишь, что у Олега напрочь снесло крышу. Понимаете? Он просто сошёл с ума. Здоровенный, физически крепкий сорокалетний мужик, всегда отличавшийся флегматичным спокойствием, слетел с катушек так, что мы несколько часов не могли его успокоить. В конце концов нам пришлось его связать и вызвать на берег делегацию из психушки. Что с ним произошло, никто не понял. Ещё ночью из его палатки слышался размеренный храп, а с рассветом такое, - воспоминания заставили Антона растерянно развести руки. - Глаза какие-то пустые, страшные, движения стали резкие, вообще Олегу не свойственные. Говорить будто разучился, лишь возгласы непонятные, да безостановочный истерический хохот.

   - Ну а раньше срывов таких не было? Может скрывал от вас просто, а тут в неподходящий момент обострение? - Предположил Валентин Леонидович.

   - Да какое обострение, - махнул Антон рукой. - Говорю же, он из всей группы самым флегматичным был. Моментов разных хватало, Олег никогда не терял присутствия духа, спокоен всегда и собран, но суть не в этом. Я на подъём самый лёгкий, поэтому когда начали собирать лагерь, я быстро собрал свои пожитки и начал паковать вещи Олега. Сворачивая спальник, под ним, как раз в районе головы я увидел тот самый снятый с черепа шнурок. То ли он выпал, а Олег этого не заметил, то ли он просто рассматривал перед сном, а потом сам сунул под спальник, я не знаю. Тогда я вообще не придал этому значения. Я запихнул шнурок в карман своего рюкзака и вернулся к нему лишь дома. Вы представляете, как должна выглядеть верёвка пролежавшая под водой несколько столетий? - Неожиданно прервав рассказ обратился он к ним с вопросом.

   - Никак, - тут же ответил Валентин Леонидович, - волокно не выдержит столь длительного воздействия, если это конечно не целлюлоза.

   - Не целлюлоза точно, - заверил Антон. - Вот как это выглядело сразу после подъёма со дна.

   С этими словами он достал телефон и после проделанных с ним манипуляций протянул его Валентину Леонидовичу.

   - Интересно, - пробормотал тот и передал телефон Денису.

   На занявшем весь экран снимке, Денис увидел пожелтевший от времени, пошедший тёмными пятнами череп и узкий шнурок его опоясывающий. Шнурок мало отличался цветом от кости. Такой же пожелтевший от времени, усеянный язвами разложения. На снимке были хорошо видны нарушенные волокна ткани, которые ежом торча в стороны говорили, что вещице действительно не мало лет.

   - Если это не целлюлоза, то сохранность шнурка действительно сложно объяснить, - пустился в размышления Валентин Леонидович, предположив, что сей факт и привёл к ним Сергея.

   - Вот, что я увидел разобрав через несколько дней после возвращения домой рюкзак, - Перебил его Антон.

   Подойдя к воротам он подхватил кейс и так же держа ношу на полувытянутой руке вернулся к верстаку. Аккуратно двумя пальцами вынул из кейса пакет и так же осторожно, словно боясь даже через целлофан прикоснуться к его содержимому вытряхнул из него белую верёвочку.

   Разница между увиденным на снимке и лежащим на верстаке была огромна. Денис заинтересованно смотрел на чистенький, белоснежный шнурок будто только-только перекочевавший сюда с прилавка сувенирной лавки. Шнурок не был однородным. В глаза бросались множество тончайших, замысловато сплетённых нитей, переплетённых затем между собой. Таких нитей было семь и в каждую из них была вставлена отличавшаяся по цвету ниточка. Денис сразу отметил, что вставленные нитки соответствуют семи цветам радуги. Сам же шнурок, опять в семи местах был как-то хитро перекручен и после каждой такой скрутки общее плетение неизменно менялось. По-своему верёвочка была даже красива. Денис сразу решил, что встретив такой сувенир купил бы его не задумываясь.

   - Это шутка? - Разочарованно произнёс Валентин Леонидович. - Где ценник?

   Денис, почему-то радуясь, что им с шефом пришли в голову одни и те же мысли тоже усмехнулся.

   - Сначала я подумал так же, - нисколько не смутясь обвинительного тона, ответил Антон. - Решил, что кто-то из наших настолько безразличен к произошедшему с Олегом, что оказался способен на глупые шутки. Решив, что этот кто-то просто вытащил у меня оригинал и сунул в рюкзак вот это, я отбросил шнурок в сторону и больше о нём не вспоминал. Несколько раз он попадался мне на глаза, им, то котёнок играл, то дочка в качестве украшения носила. Три дня назад, вечером, мой шестилетний ребёнок попросил меня поиграть. Нарядив меня чудищем сказочным, дочка, стремясь дополнить мой наряд одела мне на голову вот это самое, - указал он пальцем на верстак, - заставила сесть на диван, а сама побежала в соседнюю комнату рядиться принцессой.

   Антон набрал воздуха в лёгкие и протяжно, шумно выдохнул.

   - До сих пор как вспоминаю дурно становится, - прокомментировал он свой тяжёлый вздох, - пару минут ничего не происходило. Затем я почувствовал..., - Антон на секунду прикрыл глаза, - даже не знаю, как описать, слов просто не нахожу. Таких ощущений я никогда не испытывал. Знаете..., будто это я, а будто и не я вовсе, странное такое чувство. Точнее, как будто появились новые ощущения и не одно, не два, целый ком ощущений, которых я никогда ранее не испытывал. Не скажу, что я испугался, так тревога какая-то в груди заворочалась. Я даже не сразу связал это с верёвкой. Всё это длилось по моим ощущениям несколько секунд, а затем я увидел себя со стороны. Я просто стоял напротив и смотрел на сидящего на диване себя же. Я полностью утратил контроль, пытался сдвинуться, вернуться обратно, но ничего не мог сделать. Понимаете? Ничего. И при этом я чувствовал своё тело, чувствовал ноги, руки, чувствовал всё. Потом где-то в районе груди появилось жжение. Оно разрасталось и становилось всё сильнее. Когда огонь поднялся в голову я познал такую боль, о которой даже не подозревал. Я был уверен, что моя голова вот-вот взорвётся. Возможно так бы и было, но вернулась дочка. Я не знаю, что именно подвигло её сдёрнуть с моей головы шнурок, но сделала она это сразу войдя в комнату. Не иначе как бог помог, - озвучил он собственную версию. - И всё. Я опять сижу на диване, у меня ничего не болит и я прекрасно себя чувствую. Такая вот история.

   Несколько минут в гараже стояла тишина. И Денис, и Валентин Леонидович молча переводили взгляд то на разволнованного воспоминаниями Антона, то на объект его рассказа.

   - Вот это, - нарушил Антон тишину и указал на шнурок пальцем, - настолько далеко от человеческого понимания, что я даже не знаю каким словом можно выразить.

   - Антон, что ты за это хочешь? - спросил явно заинтригованный Валентин Леонидович.

   - Ничего, - поспешно ответил Антон, - я хочу, чтобы эта вещь, находилась от меня как можно дальше. Это единственное моё желание. Сначала я позвонил в один из Московских институтов. Выслушав мой рассказ они посоветовали сходить к психиатру. Потому-то Валентин Леонидович я и решился вас побеспокоить. Вы вроде интересуетесь разными непонятками. Нужно берите даром, нет, я его сожгу просто, или закопаю. Сначала хотел выбросить, но вдруг найдёт кто, решил, либо расскажу всё как есть и отдам, либо уничтожу.

   - Спасибо Антон, я возьму.

   - Осторожней только Валентин Леонидович, - с видимым облегчением в голосе предостерёг Антон, - если разберётесь, что это такое, сообщите.

   - Конечно.

   Антон подхватил с верстака кейс, пожал им на прощанье руки и направился к выходу, но на пороге обернулся.

   - Чуть не забыл. Дочка моя, часами носила эту мерзость и на руках и на голове. Слава богу ничего не случилось. Думаю, дрянь эта, - указал он на шнурок, - как-то выборочно что ли действует. Удачи вам. До свидания.