— Если ты и в самом деле беспокоишься, можешь попросить Эдди с бензоколонки приглядеть за ним.

Джонни снова вздрогнул. Промышлявший довольно-таки халтурным ремонтом, Эдди был последним человеком, которого он подпустил бы к своему мотоциклу.

— Вспомни времена, когда ты перевозил «харлей» на отцовском грузовике, — грустно засмеялась Грейс. — Жалко, что старый «форд» уже не на ходу.

Джонни тоже жалел об этом. Как приятно было бы увидеть его здесь, с водруженным на него мотоциклом. И в самом деле, Грейс права. Ему не хотелось везти Грейси по двухполосному шоссе на этом мотоцикле. Можно поехать на нем вслед за Грейс, но ведь Грейси наверняка не согласится сесть в машину без него.

— Я заблокирую его и оставлю. — Джонни мог поклясться, что уже при одних этих словах ощущает просто-таки физическую боль. Он схватил шлем, и вся троица забралась в машину. Девочку с ее леденцом пристегнули на заднем сиденье.

Джонни не мог не оценить синий автомобильчик Грейс. Как и в ее парикмахерском салоне, здесь было аккуратно и чисто. Магнитные бантики для записок. Одна из них напоминала хозяйке, что пора забрать одежду из химчистки. Другая гласила: «Ч.С. — суббота».

Увидав вторую, Джонни нахмурился. Свидание? Отсутствие кольца на пальце Грейс исключало наличие жениха, но это не значит, что в ее жизни нет мужчины. Ради Грейси он обязан все выяснить.

Убедившись, что Грейси занята леденцом и пейзажем за окном, Джонни похлопал по записке и лениво спросил:

— А кто такой Ч. С.?

Грейс приподняла брови с видом «а тебе какое дело?». Но все-таки соблаговолила ответить — скорее всего, потому, что он как-никак сделал ей предложение.

— Клиент.

Джонни тут же успокоился. Наверняка одна из тех миниатюрных старушек, которые любят причесываться под французского пуделя.

— Чейз Синклер. Один из моих постоянных клиентов. — Джонни смотрел на нее, и Грейс слегка притормозила. Осторожности ради она помедлила, прежде чем небрежно добавить: — Мы встречались пару раз.

Взгляд Джонни стал жестче.

Чейз. Ему никогда не нравилось это имя. И будничный тон, которым девушка произнесла его, и странная боль, которую он ощутил при ее словах, ему тоже не понравились. Джонни надеялся, что Грейс отдает себе отчет: если они собираются пожениться, следует ради девочки забыть о свиданиях.

С притворной беспечностью он насмешливо произнес:

— Чейз и Грейс. Как в мультфильме.

Грейси захихикала. Грейс сердито посмотрела на него.

— Это ребячество, Джонни.

— У тебя вроде было чувство юмора, — заметил он.

— Приходилось его иметь, — проворчала Грейс. — Иначе с тобой свихнуться можно было. — В ответ на его протестующий взгляд она добавила: — Например, когда ты прилепил жвачку к моим волосам.

Джонни смущенно поморщился. Да, после этой шутки Грейс пришлось отрезать челку. И все же Джонни нравилось думать, что именно он подсказал ей профессию.

— А еще ты насмерть напугал нас с Дженелл, когда мы спали на нашей террасе.

Что, правда, то правда. Ее отец уже грозился выстрелить, когда вдруг понял, что же заставило девочек так орать. Грейс и Дженелл пришлось провести остаток ночи в доме. И все из-за безобидной садовой змейки.

Джонни поддался ностальгическим настроениям и вдруг ощутил, что тоскует по Дженелл больше, чем когда бы то ни было. Поймав взгляд Грейс, он увидел боль, которую та не в силах была скрыть. Это путешествие по реке памяти продолжалось уже довольно долго. Он обернулся.

— Мы почти приехали, Грейси.

— А зачем ты прилепил ей к волосам жвачку? — поинтересовалась девочка.

— О…

— Потому что Джонни был задирой. Тебя он не задирает, а? — спросила Грейс.

Малышке понадобилось несколько мгновений, чтобы преодолеть робость.

— Он меня щекочет. Но когда я ему велю, он перестает.

— Не похоже на того Джонни, которого я знала, — пробормотала Грейс.

Он нахмурился. Неужели она не видит, что он уже не такой, каким был даже месяц назад, что уж говорить о том проказливом подростке? Теперь его мир вращается вокруг Грейси.

Он бросил свое холостяцкое жилье и ведет дела из прекрасного домика Дженелл. Последним светским мероприятием был поход с Грейси в кино на «Белоснежку». Странно, это вовсе не угнетало его — пока Грейс не разбудила в нем мужские инстинкты.

Все еще несколько удивленный поворотом событий, Джонни незаметно разглядывал Грейс, пытаясь понять собственную реакцию. Когда она притормозила перед поворотом на гравиевую дорожку, ведущую к ферме Гринов, юбка слегка открыла ее ногу. Кожа была шелковистой и гладкой на вид — девушка не носила чулок. Внимание Джонни привлек ремешок босоножки, облегавший ее лодыжку. Он представил себе собственную руку, сжимающую это место, свои губы…

Джонни отвел глаза.

Машина остановилась перед гаражом. Джонни вспомнил, как однажды прятался там, после того, как облил Дженелл и Грейс из шланга. Грейс было всего тринадцать, когда она убегала от него в промокшей насквозь рубашке. Он подумал, что теперь она, должно быть, выглядела бы в мокрой футболке немного по-другому.

— Вот мы и прибыли.

Джонни резко отвел глаза от футболки Грейс, и его окутало горячее сладостное облако. Он и не подозревал, что подобное может случиться. Не думал, что Грейс вызовет в нем такое желание. Он не собирается снова смотреть на нее так, не собирается так о ней думать. Он не собирается жениться на ней.

Малышка вылезла из машины и восхищенно воскликнула:

— Точь-в-точь как домик в моей фермерской книжке. А где же котята? — спросила она взволнованно.

Глядя на счастливое детское личико, Джонни подумал, что все-таки женится. Но, черт возьми, он должен держать себя в руках. То, что он ощущал по отношению к Грейс, целомудренным не назовешь.

Малышка была так возбуждена, что он чуть ли не с наслаждением на четвереньках полез под террасу и поймал котят. Непоседливая троица тоже будто сошла с картинки. Грейси могла только мечтать о таком! И она уселась по-турецки на траву в тени вяза, а котята то забирались ей на колени, то убегали.

Грейс отнесла еду в кухню. Джонни разглядывал дом, понимая, что это подходящий момент для откровенного разговора. Но что-то его останавливало. Велев Грейси никуда не уходить, он оставил девочку с ее новыми друзьями и вошел в дом.

Там было прохладно и спокойно — от солнца защищали шторы. Джонни заметил, что у лестницы появились перила, услышал гудение кондиционера — ничего этого не было во времена их детства. А так все, пожалуй, по-прежнему.

В раннем детстве, переезжая из города в город, Джонни мог только воображать, что чувствует ребенок, который растет в своем доме, живет там постоянно. И что чувствует, расставаясь с этой частью своей жизни. Забавно, ведь он прибегал на ферму Гринов, только чтобы от скуки подразнить Грейс и Дженелл, и все же это место было связано с самыми лучшими его воспоминаниями.

На стенах холла — оправленные в рамки фотографии и афиши Элвиса. В гостиной Грины держали старый проигрыватель и сорок пять пластинок Пресли. Джонни предположил, что эта рухлядь отправилась на чердак. Не хотелось думать, что Грейс могла расстаться с ней совсем.

Джонни вошел в гостиную. В углу, где Грейс теперь поставила горшок с каким-то растением (таким же, как в парикмахерской), висел когда-то огромный плакат, изображавший Элвиса в полный рост. Джонни усмехнулся, прикинув, что смотреть на Пресли было все же приятнее.

— Когда мама была в доме для престарелых, мы отнесли плакат туда, — пояснила стоявшая сзади Грейс, будто прочитав его мысли. — Папа сказал, что с ним ей будет веселее.

Джонни повернулся к Грейс, остановившейся на пороге. Она вновь казалась ему пятнадцатилетней девочкой, потерявшей мать задолго до того, как миссис Грин на самом деле покинула этот мир.

— Это замечательно, — сказал он.

— Папа оставил его там и после маминой смерти. Каждый раз, когда я приезжаю, они вешают его где-нибудь в углу.

— А ты все еще ездишь туда?