Подбежал мажордом—ненни, вежливо потирая руки.

— Какие—то неприятности? Что здесь случилось, достопочтенные, что, что…

— Этот неуклюжий идиот,— брызгал слюной Мэгнан.— Да как он посмел…

— Вы отличный актер, господин Мэгнан,— похвалил Ретиф.— Если бы я не знал о ваших демократических принципах, то подумал бы, что вы действительно разгневаны.

Слуга втянул голову в плечи и шмыгнул прочь.

— Этот малый вызвал ваше недовольство? — пристально поглядел вслед удаляющемуся официанту мажордом.

— Я уронил свой бокал,— сказал Ретиф.— И господин Мэгнан расстроился, так как терпеть не может вида зря пропавшей выпивки.

Ретиф повернулся и оказался лицом к лицу с послом Кродфоллером.

— Я все видел! — прошипел посол.— По милости провидения, Властелин и его свита еще не появились, но могу вас заверить, слуги вас хорошо разглядели. Мне трудно даже вообразить более нененниподобное поведение.

Ретиф изобразил на своем лице выражение глубокого интереса:

— Более нененниподобное, сэр? Не уверен, что я…

— Ба! — прожег взглядом Ретифа посол,— Ваша репутация вас опередила, мистер. Ваше имя связывают со множеством самых экстравагантных происшествий в истории Корпуса. Предупреждаю вас, здесь я не потерплю ничего подобного.

Он повернулся и отошел прочь.

— Дразнить посла — опасная забава, Ретиф,— заметил Мэгнан. Ретиф сделал большой глоток из бокала.

— И все же лучше, чем вообще никаких забав.

— Вы бы полезнее провели время, наблюдая за манерами ненни; честно говоря, Ретиф, вы не совсем удачно вписываетесь в эту группу.

— Буду с вами тоже откровенен, господин Мэгнан. Эта группа вызывает у меня просто—таки нервную дрожь.

— О, допускаю, ненни немного легкомысленны. Но вести дела нам приходится именно с ними. И вы бы внесли свой посильный вклад в общие усилия миссии, если бы расстались со своими довольно надменными манерами.— Мэгнан окинул Ретифа критическим взглядом.— С ростом вам, конечно, ничего не поделать, но разве вы не могли бы чуть—чуть согнуть спину и, может быть, принять более располагающее выражение лица? Просто ведите себя чуть более… э…

— Женственно?

— Именно,— кивнул Мэгнан и остро поглядел на Ретифа. Тот допил свой бокал и поставил его на проносимый мимо поднос.

— Мне лучше удается вести себя женственно, когда я хорошенько нагружаюсь,— сказал он.— Но, боюсь, я не смогу вынести еще одно сорго с содовой. Полагаю, будет ненепниподобным сунуть кредит одному из слуг, попросив шотландского виски.

— Решительно невозможно.— Мэгнан оглянулся на звук, раздавшийся с противоположной стороны зала.— А вот наконец и Властелин…

Ретиф некоторое время наблюдал, как суетятся официанты, принося подносы, нагруженные выпивкой, и унося пустые. Теперь в попойке наступило временное затишье, так как дипломаты собрались вокруг украшенного торжественным париком главы государства и его придворных. Официанты мешкали около служебной двери, глазея на знатных особ. Ретиф неторопливо прогулялся до нее и протиснулся в узкий, отделанный белым кафелем коридор, наполненный запахами кухни. Безмолвные слуги удивленно глазели на него, когда он проходил мимо.

Он подошел к двери на кухню и шагнул внутрь.

Вокруг длинного стола в центре помещения собралась дюжина с чем—то петриков низшей касты. На столе была навалена целая куча разных ножей: хлебных, с длинными лезвиями, кривых разделочных и больших мясницких. Не меньшее количество находилось за поясами или в руках собравшихся. При появлении землянина аборигены пораженно замерли. Толстяк в желтом саронге повара, отвесив челюсть, застыл в немой сцене торжественного вручения двенадцатидюймового ножа для нарезки сыра высокому одноглазому уборщику.

Ретиф бросил один—единственный скучающий взгляд на собравшихся, а затем разрешил своим глазам посмотреть в противоположный угол помещения. Беззаботно насвистывая какой—то мотивчик, он вразвалочку подошел к открытым полкам с выпивкой, выбрал крикливо—зеленую бутылку, а затем, не спеша, направился обратно к двери. Компания, затаив дыхание, следила за ним.

Когда Ретиф уже добрался до двери, та резко распахнулась ему навстречу. В дверях, глядя на него, стоял Мэгнан.

— У меня возникло дурное предчувствие,— заявил он.

— Держу пари, оно, как всегда, блестящее. Вы обязательно должны подробно рассказать мне о нем — в салоне.

— Нет. Расставим все точки над «и» прямо здесь,— отрезал Мэгнан,— Я предупреждал вас…

Голос его оборвался, когда он воспринял наконец сцену вокруг стола.

— После вас,— вежливо подтолкнул Мэгнана к дверям Ретиф.

— Что здесь происходит? — рявкнул Мэгнан. Он уставился на собравшихся и начал было обходить Ретифа, но тот попридержал его.

— Идемте,— повторил Ретиф, подталкивая Мэгнана к коридору.

— Эти ножи! — заголосил Мэгнан.— Да отпустите же меня, Ретиф! Что это вы затеяли, любезные!

Ретиф оглянулся. Толстый повар внезапно сделал неуловимый жест, и собравшиеся растаяли на заднем плане. Повар встал, вскинув руку с зажатым в ней тесаком.

— Закройте двери и ни звука,— тихо приказал он челяди. Мэгнан прижался спиной к Ретифу.

— Бе—бе—жим…— заикнулся он.

Ретиф медленно повернулся и поднял руки.

— Я не очень хорошо бегаю с ножом в спине,— ответил отстойте смирно, господин Мэгнан, и точно выполняйте все его приказы.

— Выведите их черным ходом,— распорядился повар.

— Что он имеет в виду? — забрызгал слюной Мэгнан.— Послушайте, вы…

— Молчать! — почти небрежно обронил повар. Мэгнан ошалело уставился на него, разинув рот, а потом закрыл его.

Двое слуг с ножами подошли к Ретифу и сделали знак, широко усмехаясь:

— Пошли, павлины.

Земляне молча пересекли кухню, вышли через заднюю дверь, остановились по команде конвоиров и стояли, ожидая дальнейшего развития событий. В ночном небе блистали яркие звезды, легкий ветерок шевелил в саду верхушки деревьев. За их спиной о чем—то шептались слуги.

— Ты тоже иди, Дурни,— приказывал повар.

— Да брось ты, давай сделаем это прямо здесь,— отнекивался официант.

— И потащим их вниз?

— А чего тащить—то, бросим их за ограду, всего делов—то.

— Я сказал — в реку. Вас троих и так много для пары пижонов—ненни.

— Они иностранцы, а не ненни. Мы не знаем…

— Значит, они иностранные ненни. Без разницы. Видал я их. У меня здесь на счету каждый человек, так что теперь идите и постарайтесь управиться побыстрее.

— А как насчет рослого парня?

— Этого—то? Он провальсировал на кухню и умудрился вообще ничего не заметить. Но за другим следи в оба.

Понуждаемый острием ножа, Ретиф тронулся по дорожке, двое конвоиров шли позади него с Мэгнаном, а еще один разведывал путь впереди.

Мэгнан придвинулся поближе к Ретифу.

— Послушайте,— прошептал он.— Этот парень впереди… Это, случайно, не тот тип, что уронил бокал? Вину которого вы взяли на себя?

— Он самый, спору нет. Как я замечаю, он больше не выглядит испуганным.

— Вы спасли его от серьезного наказания,— сказал Мэгнан.— Он будет благодарен; он отпустит нас…

— Прежде чем действовать, рассчитывая на это, лучше подумайте о том, как на это посмотрят вон те парни с ножами.

— Ну скажите же ему хоть что—нибудь! — взмолился Мэгнан,— Напомните ему…

Шедший впереди официант замедлил шаг и поравнялся с Ре—тифом и Мэгнаном.

— Эти двое олухов вас побаиваются,— усмехнулся он, ткнув большим пальцем в сторону ребят с ножичками,—Каково, а? Впрочем, они не работали в окружении ненни, как я, и ничего не знают о вас.

— Неужели вы не узнаете этого господина? — обратился к нему Мэгнан.— Он…

— Он оказал мне услугу,— подтвердил слуга.— Как же, как же, помню.

— Что все это значит? — спросил Ретиф.

— Революция. Теперь берем власть мы.

— Кто это — мы?

— Народная Антифашистская Истинно Героическая Ассоциация.

— А для чего все эти ножи?

— Для ненни, ну и для вас, иностранцев, тоже.