— Для ускорения реакции! — не заставил себя ждать второй тост.

— Для закрепления эффекта! — не отстал от предыдущего третий тост.

— Вот теперь рассказывай, — воззрился на приятеля Димон, закончив хрустеть третьим пельменем.

Денис встал из-за стола, принес из комнаты повестку и молча накрыл ею призовой значок.

— Не-е, — замотал головой Димон, изучив предоставленную ему бумажку, — для осмысления этого документа надо накатить еще по одной…

— Р-рота, подъем!

Денис вскочил было с дивана, но резкая головная боль уронила его обратно. О, Боже! Что с ним? Он что, уже в армии?

— Вставай, чувак, проспишь последний день гражданской жизни! — тормошил его кто-то.

С трудом удалось открыть глаза. Лучше бы не открывал. Не увидел бы рыжего черта. А разве черти рыжими бывают? И почему у него так много рогов? Денис несколько раз моргнул, взгляд постепенно сфокусировался, и черт превратился в улыбающегося Димку. Его шевелюра, и так вечно торчащая в разные стороны, сейчас топорщилась отдельно скрученными то ли рожками, то ли лучиками. Физиономию густо покрывала проросшая за ночь рыжая щетина. Пожалуй, если сильно впечатлительный человек увидит спросонья такую рожу, то легко может заполучить инфаркт.

— Что со мной? — простонал Денис.

— Ты проиграл соцсоревнование, — радостно сообщил Димон, тыча пальцев в висящий на его груди значок. — Ладно, вставай давай.

— Куда вставать? Зачем? — бедолага говорить-то мог с трудом, а о том, чтобы встать и куда-то идти, не могло быть и речи.

— Эй, Дэн, не тупи, — Димон тряхнул так, что парень застонал от шибанувшей в голове боли. — Я уже позвонил Сэму. Он нас ждет. Давай, глотни пивка и покатим.

Снова открыв глаза, Денис увидел перед собой руку, держащюю стакан с янтарной жидкостью, пузырящейся прохладными шариками газа. С кряхтением приподнявшись, выхватил из Димкиной руки стакан и с жадностью приник к нему.

— Во! — односложно одобрил его действие приятель.

— Про какого Сэма ты только что говорил? — спросил Денис, опорожнив стакан и снова откинувшись на диванную подушку.

— Ты что, совсем нифига не помнишь?

— Не-а.

— Ну ты, блин… Тебе никогда не выиграть соцсоревнование, — вынес приговор товарищ и спросил: — Чувак, ты в армию сильно хочешь?

— Вообще не хочу, — мотнул головой призывник и, сморщившись от вновь шибанувшей боли, добавил: — Лучше умру тут от похмелья. Ты будешь носить цветы мне на могилу?

— Офигел?! — возмутился приятель. — Я девушкам-то цветы не дарю, а ты меня хочешь к некрофилии склонить.

— Тьфу на тебя. А еще другом называется, — Денис наконец-то сел и начал шарить босыми ногами по полу в поисках тапок.

— Вот потому, что друг, я не буду носить тебе на могилу цветы, а отведу тебя к Сэму. Собирайся скорее. Он долго ждать не будет.

— Да кто такой этот Сэм?

— Брат одной моей девушки. Тот еще ботаник. Всякие там эйнштейны нервно курят за углом. Но вот на соцсоревнование я бы его вызывать не рискнул, бо видел, как он поглощает неразбавленный спирт. Монстр, короче, еще тот.

— Мне-то он чем поможет, этот монстр? Сожжет чистым спиртом?

— Во ты, блин… Я же тебе вчера еще объяснил, — возмутился Димка, взметнув рыжие брови кверху. — Я же тебе говорю, он тот еще ботаник. От армии отмажет железобетонно. Короче, хлопаем еще по стакану, и я вызываю такси.

Он ушел на кухню и через минуту вернулся с двумя стаканами янтарного напитка. После второй порции пива хоть и зашумело в голове, но общее физическое состояние организма значительно улучшилось. Денис прошел в ванную, а когда, умывшись, вновь появился в комнате, то Димон сообщил ему, что через пару минут к подъезду подкатит такси.

— Да куда мы едем-то? — возмущенно спросил он приятеля.

— Не тупи, чувак, — ответил тот не менее возмущенным тоном. — Я тебе уже десять раз сказал, что к Сэму.

Парень хотел было спросить, кто такой Сэм, и зачем к нему ехать, но вспомнил, что уже спрашивал об этом и получил ответ, мол, Сэм — это тот еще ботаник, способный глушить неразбавленный спирт. В общем, сил спорить не было, и Денис поплелся одеваться.

Сэм оказался худым высоким блондином с такой же растрепанной шевелюрой, как и у Димона, только более редкой. Ребят он встретил у дверей Сельскохозяйственного НИИ и повел за собой полутемными коридорами.

— Чего поздно? — бубнил по дороге. — Я же предупреждал, чтобы приехали пораньше, пока никого нет.

— Так нет же никого, — оглядел пустынный коридор Димка.

— Это пока нет. Через десять минут начнут приходить сотрудники. Обязательно найдется кто нить любопытный, сунет нос в мою лабораторию. Ты ему все объяснил? — Сэм кивнул в сторону Дениса так, будто тот был бессловесным подопытным кроликом, не способным говорить за себя.

— Все объяснил, обо всем предупредил, — заверил Димон. — Так что давай, Семен, спасай моего дружаку. На тебя последняя надежда.

Денис хотел было потребовать объяснений происходящего, но в это время Сэм распахнул большие двухстворчатые двери, и они вошли в помещение, обставленное массой различных приборов, опутанных проводами и трубками.

— Садись, — указал он на кресло, стоявшее на круглом подиуме посреди помещения. — Мобильник, плеер, все что есть электронного, положи на стол. Чтобы ничего в карманах не осталось. Да садись же, что стоишь как пень?

Где-то в душе Денис возмутился такому бесцеремонному обращению, но сил спорить все еще не было, а потому послушно выложил мобильник и сел в кресло.

— Пей, — Сэм протянул ему стакан с оранжевой жидкостью, похожей на апельсиновый сок.

На вкус это действительно оказался апельсиновый сок, и пареньс удовольствием выпил его до дна.

— А точно на пять лет? — подал голос Димка.

— Риск, конечно, есть, — ответил Сэм, — Но ошибка может быть не более чем еще на пять лет. В любом случае, возраст уже будет непризывной.

Денис хотел было спросить, о чем они говорят, но в голове вдруг все поплыло, в глазах потемнело, и он провалился в черную бездну.

— Гришка, ну-ка глянь, пьяный этот али мертвый?

— Ды живой вроде, ваш бродь. Чудно одет как-то. Нешто немчура какой. Ага, кажись проснулся. Эй, чудный человече, ты кто ж такой будешь?

Открыв глаза, Денис увидел смотревшее на него рябое лицо с толстым носом и большими рыжими усами. Из-под чудной синей с белым верхом фуражки-безкозырки выбивались непослушные рыжие вихры.

— Димон, это ты? — спросил он, пытаясь сообразить, видится это ему в реале или снится.

— Ваш бродь, ентот, кажись, демонов призывает, — с тревогой в голосе проговорил рыжий. — Колдун, никак. И одет, опять же…

— Колдунов мы плетьми вразумляем, — отозвался молодой голос. — А ну, говори, кто ты таков?

Над ним нависла большая лошадиная голова. Большие глаза смотрели вопросительно и требовательно, верхняя губа нервно подергивалась, обнажая огромные белые зубы. Из ноздрей вырывалось горячее дыхание.

— Бред, — прошептал Денис и закрыл глаза. — Говорящих лошадей не бывает. Бывает паленая водка.

— Ты чего лопочешь, эй? — вновь послышался голос лошади. — А нукась, поднимите его да встряхните как след.

Сильные руки подхватили парня под подмышки, подняли и, встряхнув, поставили на землю. Затем еще раз ощутимо тряхнули, и Денис решил открыть глаза. Перед ним по-прежнему стояла лошадь.

— Будешь отвечать, кто таков, али сперва плетей отведать желаешь?

Голос, оказывается, принадлежал не лошади, а седоку, молодому, вряд ли старше Дениса, мужчине с тонкими, аккуратно подстриженными усиками. На голове у него была такая же фуражка, как у рыжего, только с козырьком. Синий китель сверкал двумя рядами начищенных медных пуговиц. Светло-серые, почти белые штаны заправлены в высокие, до колен, сапоги. На боку узорчатые ножны с саблей, на рукояти которой болтался на веревочке веселенький помпончик.