— Рад! Иди сюда! Он здесь!..

— Кота, что ли, спасли? — спросил усатый крановщик.

— Кота, — ответил Рад, и его лицо просветлело. — Я-то думал, что он под обломками, а он на соседнем доме. — И Рад закричал принесшему счастливую весть флюгерку: — Какой же ты молодец, Малыш!

— Где кот-то? — с любопытством спросил бульдозерист, подходя к Раду.

— А вот он!

В окно соседнего дома смотрел лев. Его появление было таким неожиданным, что все, кто был на месте разрушенного дома, притихли и молча уставились на огромную львиную морду…

Было уже темно, когда Рад вышел из маленького уцелевшего дома. Соседний дом исчез, даже битый кирпич и старые прогнившие балки успели вывезти. Причудливой башенки как не бывало. Теперь кран с тяжёлой чугунной грушей переместился к дому, в котором скрывался лев. В полутьме кран напоминал древнее орудие, которым до изобретения пороха разрушали стены крепостей. Рад оглянулся на это орудие и зашагал дальше.

Он остановился у Таниного дома. Подал условный сигнал. На балкон вышла Таня.

— Спустись, — сказал Рад. — Надо поговорить.

Девушка ничего не ответила. Вскоре она вышла из подъезда.

— Ты болен? — спросила она. — На тебе лица нет.

— Со мной всё в порядке. Идём пройдёмся.

— Мне некогда…

— Ненадолго. Знаешь, дом с башенкой сломали. Тебе башенки не жалко?

Таня пожала плечами. Некоторое время они шли молча. Когда же они дошли до крана с чугунной грушей, Рад спросил:

— Хочешь посмотреть на льва?

— Нет-нет, — торопливо сказала Таня, — я уже видела… в классе.

— Ты сможешь его погладить.

— Ты позвал меня, чтобы я погладила льва? — спросила Таня.

— Ты, конечно, можешь не гладить, — сказал Рад и некоторое время разглядывал носок своего ботинка. — Мы с Кингом попали в окружение, — вдруг сказал он.

— Как — в окружение?

— Сейчас Кинг в этом доме. Завтра дом начнут ломать. И больше у нас прибежища нет.

— Зачем ты связался с этим львом! — вдруг горячо заговорила Таня. — Что ты хочешь доказать людям?.. Хочешь прославиться? Попасть в историю? Я ничего не понимаю!

Рад посмотрел на Таню, словно пожалел её. Хотя в этом положении жалеть-то надо было его самого.

— Во-первых, я дружу с ним, Таня, — сказал Рад. — А когда дружат — не бросают. А людям я хочу доказать, что лев может быть добрым. С годами люди избавлялись от разных страхов. Я хочу избавить их ещё от одного страха.

— У тебя ничего не получится.

— Мне трудно, одному. У меня есть цирковые мальчики — отличные ребята. Но всё равно мало. Я хочу, чтобы ты помогла мне.

— Как это… помогла? — Таня с вызовом посмотрела на Рада. — Как?

— Ты не могла бы на время приютить льва?

— У себя дома?

— Ага.

— Ты что, смеёшься надо мной? Или у тебя что-нибудь не в порядке из-за этого льва?

Рад снова посмотрел на Таню с жалостью.

— У меня всё в порядке, Таня. Сейчас я провожу тебя домой. Потом вернусь в этот карточный домик. И мы поспим с Кингом вместе последнюю ночь. На полу.

— А что будет завтра? Завтра всё кончится. Ты знаешь, что милиция разыскивает льва?

— Знаю! Я всё знаю, Таня. Но я ещё поборюсь.

По переулку прошла весёлая компания ребят с гитарой. Они вызывающе громко пели песни, словно хотели поставить на ноги весь город.

Один из ребят оглянулся на Рада и Таню и крикнул:

— Пошли с нами!

И, не дождавшись ответа, компания свернула в другой переулок.

— Пойдём с ними! — вдруг предложила Таня.

Рад покачал головой.

— Он большой и грозный. Но он добрый и поэтому беспомощный. Он беспомощный в городе, царь зверей…

— Ты завтра придёшь в школу?

Рад пожал плечами.

— Жаль, что ты не со мной. Ладно, напишу письмо Деду, может быть, он поможет.

— У тебя есть дед?

— Есть один такой дедушка… Спокойной ночи, Таня.

Они стояли у Таниного дома.

Из-за угла снова вынырнула компания с гитарой. Они шумно прошли мимо. И когда они скрылись, Таня уже не стояла у подъезда. Рад медленно побрёл к домику, который до завтрашнего утра был дворцом царя зверей.

На полянке лесного кордона, на старом бревне, которое много лет служило скамьёй, собралась вся семья лесничего. Дед читал письмо от Рада. К ним подошёл Орлик, словно заинтересовался, о чём пишет Рад из города. И коза, привязанная за заднюю ногу, тоже уставилась на письмо своими жёлтыми любопытными глазами и терпеливо слушала.

— «Дорогие мои! Положение моё крайне трудное. Я вызволил Кинга из цирковой клетки. Но мы никак не можем найти с ним пристанище. Оказалось, что город совсем не приспособлен для львов. Это письмо я пишу в маленьком старом домишке, где мы с Кингом проводим последнюю ночь. Последнюю потому, что завтра дом будут ломать. И нам некуда будет деться. Дед, если ты мне настоящий друг, приезжай за нами. Забери нас с Кингом к себе на кордон. У тебя нам будет хорошо. А лев никого не обидит. Ребята его любят…»

Ромка в этом месте подскочил и закричал:

— Любим! Любим! Мы с ним играли!

— Со львом? — Мария поднялась с бревна и осуждающе посмотрела на Деда.

— Тут без тебя такие чудеса происходили! — пояснил Дед.

— Он что, приводил льва на кордон?

Дед встал и сказал:

— Сперва лев пришёл сам. И не тронул наших спящих детей… А мог бы тронуть.

— Не-не! — замахал руками Ромка. — Он добрый! Он — большая рыжая собака.

— Он добрый, — вставила словечко Ева. — Я кормила его мясом.

— Час от часу не легче! — Мария всплеснула руками. — Я думала, ты серьёзная девочка…

— Она серьёзная, — сказал Ромка. — Она стригла меня.

— Что нам делать с Радом? — спросил Дед. — Ведь парень попал в тяжёлое положение.

— Надо отобрать у него льва! — сказала Мария. — Это плохо кончится.

— Боюсь, что он с этим львом уже никогда не расстанется. Лев домашний. Кто-то по ту сторону границы приручил его. Наверное, нашёл кутёнком, выходил. Звери никогда не забывают добро.

В это время тихо заблеяла коза.

— Она тоже льва хочет, — сказал Ромка.

— Кстати, лев и её не тронул, — заметил лесничий. — Что нам делать?

— Поедем, поедем! — решительно сказал Ромка.

Мать посмотрела на него и ничего не сказала. Где-то далеко в чащобе послышался выстрел.

Они вышли из дома, который вот-вот должен был погибнуть, превратиться в груду развалин. Старый, облупившийся домик как бы съёжился в ожидании первого удара.

Рад огляделся. Над городом стояло бесцветное палящее солнце. Шли люди, с каким-то опасливым удивлением поглядывали на льва. Никто не останавливался. Никого не интересовала судьба ни старого дома, ни судьба льва, ни то, что творилось на душе у Рада.

Только Малыш из цирковой группы Брагама сочувственно поглядывал то на Рада, то на льва.

— Куда пойдём? — спрашивал он. — Куда пойдём?

Рад молчал. Он почувствовал себя беспомощным и слабым. Ему казалось, что и лев, могучий царь зверей, тоже пал духом, оробел перед большим городом, где каждый, кто пожелает, может нанести обиду. Если бы можно было очутиться на кордоне, где леса, горы, пещеры, острова… Где, в конце концов, есть сеновал и можно переждать трудное время.

— Куда пойдём? — Малыш потянул Рада за рукав.

— Куда? — рассеянно повторил он и вдруг, полный решимости, сказал: — В цирк!

— В цирк?! — теперь Малыш посмотрел уже не сочувственно, а удивлённо.

— В цирк! — повторил Рад. — В цирке есть друзья. Ты, Гоша, осветитель, остальные ребята… Может быть, мне разрешат выступить с Кингом!

— Он же ничего не умеет, — сказал Малыш. — В цирке надо уметь.

— Он умеет, Малыш, он умеет! Умеет быть среди тысяч людей без всякой решётки. Это чего-нибудь стоит!

— Это чего-нибудь стоит, — согласился Малыш.

И они пошли.

За их спиной послышались тяжёлые удары и поднялось розовое облако. Казалось, там началось самое настоящее сафари и это облако пыли поднялось не от погибающего дома, а из-под горящих копыт, а удары чугунной груши — выстрелы. Сафари, сафари! Страшная игра людей в жизнь и смерть.