— Что тебя так разозлило? То, что нас ссылают в Барнаби? Поверь — я и сам далеко не в восторге, но…

— Простыня! — простонал Филипп, и внезапно Илмари сообразил, что вся его злость — от стыда и отчаяния. — Какого хрена? Зачем?!

От неожиданности Илмари его отпустил и тут же получил в ухо. Рука у супруга оказалась тяжелая. Охнув, он снова скрутил Тьена, хотя теперь это оказалось сделать труднее — тот извивался и не желал сдаваться, проклиная варгарца на чем свет стоит. Но в результате Илмари все же удалось его обуздать, зажав руки за спиной и горячо дыша в затылок.

— Прекрати, — потребовал он. — Это обычай. Ничего особенного.

— Ничего особенного?! — снова взвился Филипп и попытался вывернуться из захвата. — Вот я сейчас тебя убью — и тогда точно ничего особенного не будет! Ты чем думал, когда позволил меня так позорить?!

— Это не позор, — снова попытался Илмари. — Наоборот, это честь.

— Тебе бы такую честь! — бесился Филипп. — Сам признался, что происходящее — непристойно, а теперь вдруг честь!

— Ну так…

Честно говоря, Илмари озадачился. Над этим он совершенно не задумывался. Хотелось почесать в затылке, но для этого требовалось выпустить Филиппа, а перспектива еще раз получить по уху почему-то не вдохновляла. Следовало срочно что-то придумать. Как-то успокоить. Но, как назло, в голову не приходило ни одной удачной идеи.

— Это сложно, — наконец признал он. — Потому что с одной стороны — честь, а с другой…

— Убью! — взревел Филипп, дергаясь в его хватке. — Плевать на все дипломатические отношения и на весь ваш гребаный солар!

Вообще-то, получить нож в сердце в собственной спальне тоже совсем не входило в планы Илмари.

— Послушай, — рассудительно начал он, — почему это тебя так взволновало?

— Ты еще спрашиваешь?! Ты имеешь наглость спрашивать?!

— Я не про то, — примирительным тоном сказал Илмари. — Еще вчера ты называл нас варварами. Разве что-то изменилось?

— А? — несколько растерялся Филипп и перестал рваться из рук.

— Ты реагируешь так, словно вдруг варвары стали иметь для тебя какое-то значение, — воодушевленно продолжил Илмари. — Не все равно заргу, что думает о нем крошечное насекомое, мимо которого он прошел сегодня по дороге? Не все равно горе, о чем шепчутся ветры у ее подножия? Не все равно…

— Хватит, — прервал его убаюкивающие словоизлияния Филипп, — я понял. Отпусти меня.

Дышал он уже ровнее, и Илмари рискнул разжать руки, отступая. После чего немедленно снова получил в то же ухо, не успев среагировать. В голове аж зазвенело. И сквозь звон послышалось:

— А это тебе за то, что не предупредил!

После чего Филипп, твердо ступая, прошел мимо него и скрылся за ширмой.

5.

Душная ослепительная ярость, первобытная, как солнечный шторм — вот что испытывал Филипп. Мало того, что ему навязали отвратительные противоестественные отношения, так еще и выставили их на всеобщее обозрение. Все, о чем он мог думать, сцепившись в покоях с Илмари — о мести за причиненное унижение. Варгарец был гибче и сильнее, но ненамного. Поэтому Филиппу удалось хоть слегка отплатить ему за тот кошмар, в который превратилась его жизнь на ближайшие год-два. Дальше Тьен не заглядывал, положившись на обещание отца освободить его от постыдного союза.

Из дворца их выпроводили в рекордные сроки. Местное светило еще не добралось до зенита, а геликоптер уже взлетел с площадки перед Миссией и взял курс куда-то к северу, в противоположную от гор сторону.

Илмари сидел рядом с Филиппом, с любопытством поглядывая сквозь прозрачную стенку вниз.

— Куда мы летим? — мрачно поинтересовался Тьен, когда поля сменились бесконечным лесом. — Что это за дыра?

— Ну… дыра, — Илмари неохотно оторвался от пейзажа. — Океан, бухта, порт. Вокруг городишко в четверть от Нароби. На уступе крепость и башня с огнем на вершине.

— Маяк? — уточнил Филипп.

— Да, — Илмари кивнул. — Внизу понастроено всякого. Ну, подворье там, стойла для заргов, склады для припасов, оружейная, домики для слуг. От столицы где-то двадцать восходов пути, если совсем не останавливаться.

— А климат какой?

— Что? — не понял Илмари. — А-а-а. Ну, в сезон урожая жарковато, а так там гораздо прохладнее, чем в столице. Ветры сильные — полсезона в океан дуют, полсезона с океана.

Он сунул палец в плетеную клетку и почесал надклювье некрупной серой птицы. Вторая клетка — с такой же птицей, но иссиня-черного цвета — стояла в ногах у Филиппа. Почтовых корхов им вручил посыльный от тетки Илмари, которая, видимо, обожала эпистолярный жанр. Илмари поморщился, но больше для вида — чувствовалось, что рад подарку. Собственно, это вообще был единственный подарок на свадьбу, который они получили. Если, конечно, не считать замка-маяка.

— Около Барнаби добывают водяные слезы, — задумчиво продолжил рассказ Илмари. — Там они особенные, ярко-розовые, и дорого стоят. Поэтому бухту все время стараются захватить вольные люди.

— Так, — Филипп повернулся к нему. — Медленнее и подробнее. Что такое водяные слезы и кто такие вольные люди?

— Водяные слезы вот, — Илмари небрежно ткнул пальцем в застежку на тунике, украшенную крупной жемчужиной. — А вольные люди — это вольные люди. Никому не принадлежат, живут общинами, грабят торговцев и мелких землевладельцев, которые не в состоянии содержать достаточно воинов.

— Разбойники то есть, — подытожил Филипп. — И много их там?

— Никто не считал, — Илмари отвернулся. — Друг на друга они тоже нападают. Барнаби, конечно, хорошо укреплен, и гарнизон там расквартирован достаточно большой. Но все равно это край земли.

— Лупанарии есть? — деловито осведомился Филипп. — Раз уж нас выставили из столицы, я не собираюсь больше соблюдать ваши дурацкие традиции. И есть эту мерзость тоже не стану. Я намерен вести нормальную сексуальную жизнь.

Илмари покосился на него, но ничего не сказал, только хмыкнул. Тьен надменно отвернулся и тоже принялся разглядывать однообразный пейзаж внизу.

Даже на геликоптере с энергетической капсулой долететь до Барнаби удалось только к глубокой ночи. У Филиппа затекли все конечности, задница немилосердно болела, а в позвоночник слово воткнули раскаленное шило. Хорошо еще, что в пассажирском отсеке был предусмотрен туалет, пусть и крошечный. Иначе Тьен бы с ума сошел.

И еще его неимоверно бесило, что Илмари половину пути проспал. Сполз в кресле так, что только макушка над спинкой виднелась, вытянул длинные ноги в проход, закрыл глаза и заснул. Как будто летать на геликоптере для него было обычным делом.

Сначала Филипп увидел в кромешной тьме рыжий огонек, который начал стремительно расти. Скоро стали видны и очертания высокой башни, производившей чрезвычайно мрачное впечатление. Потом Филипп рассмотрел редкие и бледные огни, вытянувшиеся цепочкой где-то внизу, и понял, что это, скорее всего, порт. А затем геликоптер плавно лег набок, разворачиваясь и снижаясь. Рядом в кресле завозился Илмари, громко, со стоном зевнул и пробормотал что-то на своем языке. И сразу вслед за этим башня стала быстро приближаться, геликоптер сравнялся с пылавшим на вершине огнем, пошел по спирали ниже, направляясь к крепости, и, наконец, мягко сел, сложив лопасти.

Понятно, что обитатели замка-маяка никого не ждали. Они высыпали на площадку, держа в руках рвущиеся на ветру факелы, громко и озадаченно переговариваясь. Но когда Илмари спрыгнул на землю, все, как один, попадали на колени. Филипп, кряхтя и охая, выкарабкался следом. Все, чего ему хотелось — добраться до любой постели, рухнуть на нее и уснуть.

Илмари, кажется, догадался о его желании — обернулся, обхватил за пояс, не глядя сунул свиток, перевитый золотисто-голубым шнуром, толстенькому человечку с факелом и повел спотыкающегося Филиппа куда-то в серый полумрак за распахнувшей дверью.

К счастью, следом тут же кинулся один из факелоносцев. Иначе они оба сломали бы себе шеи: сразу за дверью начиналась довольно крутая лестница вниз. Цепляясь за Илмари и вытертые гладкие поручни, Филипп с трудом передвигал ноги, не представляя, куда они идут и как долго будут идти. Лестница казалась бесконечной, но за очередной дверью вдруг открылась довольно большая комната. Или она казалась такой, поскольку всего света в ней было — два факела в руках сопровождающих.