Илмари помог Филиппу устроиться на лавке, накрытой мягким ковром, и принялся командовать так, словно жил в Барнаби всю жизнь. Тьен не понимал ни слова, но судя по поднявшейся суматохе, принц потребовал еду, ванну и чистую постель.

В комнате разожгли камин, на стенах запылали факелы, на грубо сколоченном столе как по волшебству появились кувшин и огромное блюдо.

— Тротт под сладким соусом, — сказал Илмари и потянул за руку задремавшего было Филиппа. — Ешь, пей и пойдем в постель.

Тротт оказался порубленной огромными кусками рыбой, плававшей в прозрачном желтоватом желе. Филипп внезапно почувствовал дикий голод. Вылавливая костяной ложкой сочные розоватые куски, кисловато-сладкие, тающие во рту, он наслаждался непривычным вкусом и лениво думал, что, может быть, здесь не так уж и плохо.

В кувшине оказалось что-то, напоминающее вино — сладкое, золотистое. Оно замечательно подходило к рыбе, и Тьен не заметил, как выпил два довольно вместительных кубка.

Спать захотелось сразу и очень сильно. С трудом открывая слипавшиеся глаза, Филипп ковылял по широкому коридору за мужем и думал только о постели. Все равно какой. Он бы и в коридоре уснул, наверное, но почтительные слуги, под руки сопровождавшие высоких гостей в покои, не давали ему упасть.

Кровать отличалась от кровати в Нароби разве что размерами — перин поменьше, балдахин покороче, белье попроще. Но Филиппу было наплевать. Он безразлично позволил стянуть с себя обувь, штаны, рубаху и упал навзничь в мягкие подушки, ни о чем больше не думая и проваливаясь в сон без сновидений.

Разбудили Филиппа прикосновения к шее и плечам. Не сразу сообразив, где находится, он протянул руку назад и наткнулся на что-то теплое и влажное. И только потом открыл глаза.

Сквозь ставни пробивался серый свет, а в щель между ними полз и тут же рассеивался туман. В огромном камине догорали последним тусклым светом угольки. А за спиной Филиппа тихо вздыхал и прижимался всем телом Илмари.

— Ты что? — недовольно спросил Тьен, окончательно просыпаясь. — Ты зачем меня разбудил? Еще рано.

— Не рано, — Илмари обхватил его поперек живота и бесцеремонно положил ладонь на лобок, накрыв пальцами член. — Просто с моря туман несет, а так-то уже скоро пора обедать.

— Не трогай меня! — Филипп сердито дернулся, пытаясь отодвинуться. — Я не собираюсь…

— Да ну? — промурлыкал Илмари ему куда-то в затылок. — А по-моему, тебе очень даже хочется.

Филиппу действительно хотелось. Но, разумеется, не того, что предлагал чертов варгарец. Хотелось отлить, а потом затащить в постель какую-нибудь горячую девицу и доказать самому себе, что он все еще мужчина.

Нет, если говорить откровенно, не так все и плохо было в брачную, чтоб ее, ночь. Минет в исполнении Илмари оказался великолепен. Да и потом… то интересное место внутри… Забыть ослепительные всполохи возбуждения оказалось сложно. Но повторения Филипп все равно не хотел. Слишком унизительно принимать участие в противоестественном акте, да еще пассивной стороной. Он привык к иному распределению ролей в сексе и не хотел становиться для варгарца «женой».

Поэтому Тьен решительно скинул с себя ласкающую руку и приподнялся.

— Где здесь туалет? — мрачно спросил он у раскинувшегося на перине Илмари, который поглаживал себя по жесткому бледному животу.

— За дверью справа от окна, — лениво ответил тот. — И кувшин умыться там же.

— Кошмар какой-то, — пробормотал Филипп, опуская ноги на вытертый ковер. — Вместо нормального туалета лоханка, вместо умывальника вообще не пойми что. Дикость, варварство.

За дверью обнаружилось большое помещение с огромных размеров корытом, куда поместились бы двое, а то и трое человек, украшенный непонятными вензелями глиняный горшок, от которого пахло мочой, и дурацкое приспособление на ржавых цепях, которое требовалось наклонять одной рукой, чтобы потекла вода.

Судя по всему, Илмари здесь уже побывал: горшок был на треть полон, а в лоханке под умывальником тускло блестела грязная вода. Мыло на Варгаре уже придумали, с канализацией дело обстояло хуже.

Помочившись, Филипп набрал в ладонь жидкой, дурно пахнувшей жижи из плошки, тщательно вымыл член и зад, морщась, кое-как сполоснулся холодной водой, забрызгав деревянный настил. Затем намочил край длинной широкой тряпки, висевшей около корыта, тщательно протер зубы, прополоскал рот. В спешке отлета он не взял ничего из своих гигиенических принадлежностей, а как обходятся местные, еще не знал. Впрочем, от Илмари пахло довольно приятно — видимо, унианцы за сто с лишним лет кое-какие основы санитарии на Варгаре привили.

Вернувшись в комнату, Филипп обнаружил, что Илмари так и не встал с постели. Кроме того, Тьену все больше хотелось секса, хотя он старался не обращать внимания. Теперь он с сожалением и досадой подумал, что нужно было просто подрочить за дверью, но идти назад уже было поздно.

— Иди ко мне, — бархатным и каким-то тягучим голосом предложил Илмари и посмотрел на Филиппа из-под длинных девичьих ресниц. — Иди, не бойся, я тебе просто пососу. А потом ты мне. Иначе плохо будет. Ты вчера много выпил.

— Так это что, было вино из наргари? — холодея от догадки, ошеломленно спросил Филипп.

— Да все из наргари, — усмехнулся варгарец. — Я же тебе объяснял — мы будем его есть тридцать восходов. Такова традиция. Оно будет присутствовать в каждом блюде.

— И рыба? — обреченно прошептал Филипп, отказываясь поверить в очевидное.

— Рыба настоящая. А соус из наргари. Иди сюда, Фидали, не упирайся, — Илмари повернулся набок и похлопал рукой по перине.

— Не называй меня так, — мрачно ответил Тьен и неохотно присел на край кровати. — У меня есть нормальное имя, нечего его коверкать.

— Хорошо, — согласился Илмари и, неожиданно подавшись вперед, повалил Филиппа в подушки. — Ты будешь удивлен, но мне понравилось заниматься сексом с тобой.

«А мне нет!» — хотел крикнуть Филипп, но умелые пальцы как-то особенно нежно пробежались по члену, ласково и осторожно сжали мошонку, пощекотали промежность — и спорить расхотелось. А когда Илмари, перевернув Тьена на живот, раздвинул ему ягодицы и принялся вылизывать все еще саднящий анус, слова и вовсе исчезли, растворившись в остром стыдном удовольствии.

Без сомнения, варгарец знал, что делал. Да к тому же совершенно не видел никаких границ в сексуальном общении. Сам Филипп в постели придерживался довольно консервативных взглядов — позволяя любовницам себя ублажать, никогда особой инициативы не проявлял, да и фантазии его особым разнообразием не отличались. Илмари знал намного больше и щедро делился этими знаниями с Тьеном.

Прошло очень немного времени, и Филипп обнаружил, что сам приподнимает зад, подставляясь под непристойные ласки и постанывая в душные подушки. Открытие на мгновение повергло его в смятение, но тут в анус проскользнул мокрый от слюны палец, коснулся того самого места — и Тьена едва не подбросило от мучительно-яркого ощущения.

А потом думать стало некогда. Илмари работал обеими руками сразу: пальцами одной двигал в заднице Филиппа, другой ласкал его член. Коротко и быстро покусывал ягодицы, вылизывал удивительно чувствительное место прямо над копчиком. Тьен метался по перине, стонал, вскрикивал и совершенно не вспоминал о том, что совсем недавно считал подобные удовольствия постыдными и противоестественными.

Когда Илмари, нарушая свое же обещание, ткнулся членом в заботливо подготовленное отверстие, Филипп хотел уже только одного: кончить. Возбужденный член ныл и пульсировал так, что казалось — сейчас вместо спермы из него хлынет кровь. В ушах стоял грохот, во рту пересохло, а по вискам крупными каплями катился пот.

Илмари то стонал, то рычал, дергая Филиппа на себя за бедра, натягивая, словно неразношенную перчатку, впиваясь жесткими пальцами. И все это вместе — звуки шлепающихся друг о друга тел, острые запахи, ознобный воздух, вкус крови на прокушенных губах — заводило Филиппа так, как он и предполагать не мог.