Сфера, тем временем, поднялась метра на три и замерла. На внутренней стороне ее висела какая-то растяжка с каракулями. Я решил, что это приветствие, предназначенное нам.

- Здравствуйте! – Раздался голос из динамика сверху. – Мы рады вас приветствовать на своей воде.

- Здравствуйте. И мы рады безмерно встрече с такой замечательной цивилизацией. – Ответил я пафосно.

- Мы все…

Я прервал динамик.

- Одну секундочку, извините. Какого плана это мероприятие?

Динамик долго молчал. Рыбы, до этого стройно уткнувшись в стекло, суетливо замахали плавниками и зашлепали губищами, выпуская пузыри.

- Мы считаем это переговорами. После того, как нам стали известны причины вашего появления, у нас появились некоторые идеи, реализацию которых хотелось бы уточнить. – Разродился динамик. – Вы понимаете?

- Разумеется. Переговоры делают нас умнее, а войны - мертвее. – На ходу придумал я афоризм.

Я предполагал, что они захотят поговорить о том, чтобы мы обеспечили им преимущество в войне. По крайней мере, политики и военные из моего мира, спят и видят, когда инопланетяне подгонят им «вундервафлю», чтобы с ее помощью поставить остальной мир на колени.

- Мы очень рады, что в некоторых вопросах у нас есть точки соприкосновения. Позвольте нас представить…

Начался процесс представления одинаковых лиц, различающихся только «ирокезами». У одной рыбы от интенсивного поклона, плавник сполз набок. Она быстро водрузила его на место.

- Накладка. – Понял я.

Теперь я был точно убежден в том, что «ирокез» служил для демонстрации официального статуса. Когда у общества нет дифференциации плавников, то нет и цели. В голове у меня переиначилась фраза из одного любимого фильма. Ляля толкнула меня в бок.

- Что?

- Представляй, теперь наша очередь.

- А-хм, значит, я, Жорж Землянский, глава исследовательской экспедиции. Это Ляля Кошкина, главный бухгалтер, а это Антон Гадюкин, ученый, физик-ядерщик.

- А почему я, бухгалтер? – Промурлыкала на ухо кошка.

- Рефлекторно получилось. У нас на работе Надюха Кошкина, бухгалтер.

Некоторое время динамик молчал. Рыбы совещались.

- А если они захотят, чтобы мы им прямо здесь и сейчас представили какое-нибудь технологическое чудо? – Спросил змей.

- Вот ты и представишь, господин Гадюкин. Ты же ученый, физик-ядерщик.

- Для меня это набор звуков. И все же? Долго на словах мы не продержимся.

- Я не знаю, по ходу пьесы будем импровизировать.

- Как вы уже знаете, наша планета поделена на две сферы политического влияния. – Заговорил динамик. – Одна из них, которую представляем мы, прогрессивная, созидательная, много лет прививающая людям настоящие ценности, а другая – деструктивная, вгоняющая мир в хаос. Много лет мы противостоим друг другу, но наши силы не бесконечны. Зло коварно и не знает усталости. Когда-нибудь они найдут способ, который позволит им нарушить военный паритет, и тогда наша планета погрузится во мрак. Для нее наступят самые темные времена. Правительство нашей страны, просит вас пойти на сотрудничество и предоставить нам технологии, которые не позволят злу управлять планетой.

- Так, господа, давайте разберем некоторые аспекты. Что если мы не пойдем на сотрудничество? Что если мы имеем другое мнение о ситуации на планете? И как вы можете гарантировать, что сами не используете технологии во зло?

- Про поесть спроси? – Напомнила кошка.

- Да, и когда нас наконец-то накормят нормальной едой?

Надо было уже привыкнуть, что любой мой вопрос вгонял рыб в ступор. Динамик снова заткнулся на неопределенное время.

- Аргумент в пользу того, что мы созидательное государство, проповедующее гуманную политику, это то, что вам оставили жизнь. В государстве, за Большой Сушей, вас уже давно бы умертвили, как социально опасный элемент.

Меня чуть не дернул черт сказать, что там сказали то же самое, только про вашу страну, но промолчал. Ирония в таких делах могла слишком дорого стоить.

- Технологии, в какой области вас интересуют больше всего? – Спросил я и сделал самый умный вид, на который был способен.

Рыбам он, конечно, ничего не говорил, но для самого себя было спокойнее.

- Летательные аппараты, способные держаться в воздухе без выталкивающей силы, новые виды энергий, вычислительные устройства…

- Ага, звучит, как комплектуха для баллистической ракеты. – Прошептал я на ухо Ляле.

- … карта планеты, сделанная из космоса, желательно с залежами минералов и их запасами. А так же, гарантии того, что вы ни в коем случае, не станете передавать эти же технологии и сведения другой стороне.

- В обмен на что? – Мне захотелось понять, что они припасли для взаимовыгодного сотрудничества.

- В обмен на вашу свободу. – Неожиданно выпалил динамик.

- Ясно. Очень трудно назвать ваши условия взаимовыгодным сотрудничеством. Скорее это шантаж и угрозы. Вы так уверены, что за нами не прилетят?

- Вы не первые, за кем не прилетели.

- Что? – Я услышал одновременный возглас кошки и змея.

- Что-то у вас там не все ладится с персоналом, раз бросают вот так, на произвол судьбы.

Наш план рушился на глазах. Я, кажется, начал догадываться, кто послужил причиной того, что мы стали заложниками. Этот аттракцион с катапультами мог питать местных регулярными жертвами. Наверняка их экзотический внешний вид мог наводить на мысль об инопланетном происхождении. Разумеется, они так же, как и мы, пытались валять дурака, чтобы потянуть время, прикидываясь инопланетянами.

- А где наши коллеги сейчас? – Спросил я на всякий случай.

Снова молчание. На этот раз его можно было назвать тягостным и тревожным.

- Интересно, если бы мы сказали правду, нас отпустили? - Ляля взяла меня за руку, и я почувствовал легкий тремор в ее конечности.

- Вряд ли. Не могу представить себе разгуливающих по улицам моего города иномирцев. При любом раскладе, если не приносим пользу, в расход.

- Я тоже не могу представить, чтобы вас оставили в живых, появись вы у меня на родине. – Не поднимая головы, произнес змей. – Народ не должен знать, что есть кто-то, кроме нас.

- Животные разные, а вырастает из них одинаковая разумная гадость. – Я сплюнул под ноги.

Сфера с важными рыбами плюхнула воздухом и пошла в воду. Переговоры закончились. Я бы сказал, что закончились ничем. Интересно, сколько они дадут себе времени, чтобы понять, что мы такие же инопланетяне, как и предыдущие.

- А про еду ничего не сказали. – Кошка вздохнула.

- А чего нас теперь кормить-то? Может быть, сами половим рыбки? Наживка у нас уже есть. – Я кивнул в сторону змея.

Тот не отреагировал никак. Лежал с закрытыми глазами и не шевелился.

- Эй, Антош, ты как, живой? – Спросил я, подозревая плохое.

- Антош? – Кошка шлепнула его по середине чешуйчатого тела.

Змей не реагировал.

- Что с ним? Сердце не выдержало? Какие реанимационные действия могут быть у пресмыкающихся? Надуть его, как шарик?

Я набрал в ладонь морской воды и вылил ее на лицо Антошу. Мне показалось, что его глаза дрогнули. Тогда я подкатил его к краю помоста и опустил ему голову в воду. Секунд через двадцать со змеем случился мышечный спазм. Он сжался в пружину, распрямился и со всего маха ударил меня хвостом. Я отлетел в воду метра на три от берега.

С перепуга забил руками и ногами, опасаясь, что подо мной плавает какой-нибудь мегалодон.

- Я же вам сказал, что вода мне противопоказана. – Кричал змей с берега.

- А чего ты прикидывался дохлым? – Ляля тоже кричала, что с ее тембром было больше похоже на визг.

- Я не прикидывался дохлым, это была гибернация, отключение некоторых важных органов для уменьшения потребностей организма. Я буду жить еще несколько месяцев после вас.

Я забрался на помост.

- Чего ради жить-то одному? – Спросил я.

- Не знаю. Не хочу умирать. Я не пожил еще.

- Кащей Бессмертный, предупреждать надо. Мы же хотели тебя спасти, балбес. – Накинулся я на разумного пресмыкающегося. – Тихушник. Признайся, ты хотел закосить под мертвого, чтобы тебя не тронули?