- Может, у них все по расписанию, разминка? – Предположил змей.

Ляля заводила носом, раздувая ноздри.

- Чуете, запах поменялся в воздухе?

- Нет. – Я сидел близко к костру и чувствовал только запах дыма.

- А у меня вообще обоняние слабое. – Тем не менее, Антош погонял воздух носом. – Ничего не чувствую.

Ляля отбежала от костра на десять шагов, чтобы проверить свои предположения.

- Говорю вам, в воздухе появился другой запах. Не знаю с чем сравнить, печкой пахнет и серой.

- Серой? Так тут гейзеры кругом, оттуда может. Под нами спящий вулкан.

- Не нравится мне, тревожно. – Глаза у кошки забегали по всей чаше вулкана, выискивая подтверждение своим страхам. – Смотрите, воздух на кромке гор меняет цвет.

- Так это может солнце садится. – Решил змей.

Я хотел поддержать змея, но сильный толчок сбил меня с ног. Я подскочил, не понимая, что меня сбило. Ляля тоже поднималась с земли. Костер рассыпался, чуть не достав до нее. Вдруг, чашу вулкана наполнил гул. Я думаю, что его стены начали резонировать под воздействием внезапно активизировавшегося вулкана. Ляля и змей расплылись у меня перед глазами. Они резонировали вместе с вулканом. Даже этот гостеприимный, на первый взгляд, мир отторг нас. Не чувствуя под собой ног, я бросился к змею. Кошка сделала то же самое. Мы ухватились за тело пресмыкающегося и вдруг опора под нами ушла. Я понял, что мы падаем.

Земля под нами разваливалась на куски. Меня обожгло встречным раскаленным воздухом, пропитанным серой. Гудело все вокруг, даже наш змей, не справляющийся с функцией проводника. Я увидел огонь, поднимающийся нам навстречу, и успел попрощаться с жизнью. Закрыл глаза, чтобы в последние отведенные секунды подумать о том, как я прожил эту жизнь, и куда хотел бы попасть после смерти. Почему-то живо представился открытый сеновал, пахнущий разнотравьем, стадо коров, возвращающихся домой и парное молоко. Это были воспоминания из моего рая, беззаботного деревенского детства.

Едва я успел понять, что не ощущаю жара, как врезался во что-то пружинящее. Я упал плашмя, на грудь. Мое тело, истратив инерцию, отпружинило обратно. Только в этот момент я позволил себе открыть глаза. Каково было мое удивление, когда я увидел, что нахожусь над стогом сена. Неужели мое воображение заставило змея телепатически выбрать место, о котором я думал? Мои товарищи, с выпученными от страха глазами, в этот момент летели рядом.

Я во второй раз упал на сеновал и получил по спине хвостом Антоша. Ляле, как и положено ее виду, удалось мягко приземлиться на ноги.

- Жорж, это не я. Это не я, Жорж. – Затараторил змей.

- Конечно, это Ляля ударила меня большим зеленым хвостом. – Я подумал, что он переживает за то, что упал на меня.

- Я не об этом. Я не переносил нас. Я не смог сконцентрироваться. Испугался очень сильно, и у меня отключилось всё.

- Правда? Поклянись? – Мне подумалось, что мое последнее видение очень напоминало то место, в котором мы сейчас оказались.

- Клянусь, это был не я.

- Антош, а может ты решил нас мотивировать таким способом? – Предположила кошка и уперлась в него вопрошающим взглядом желтых глаз.

- Не я. Кто-то из вас. Либо это коллективное.

- Я на самом деле думал о стоге сена и своем детстве, как о самом счастливом моменте в жизни. Но я не прикладывал никаких усилий, чтобы пересечь границу мира. Это место не совсем то, о котором я думал. Оно не из моего детства. Там не было такого сарая, такого дома и двора.

- Это было бы слишком невероятно, чтобы ты с первого раза попал туда, куда хотел. – Произнес змей. – Надо слезать, а то, неровен час, кто-нибудь решит поджечь эту сухую траву.

- Ну, да, перемещения под твоим чутким руководством научили нас не расслабляться.

- Это были уроки. – Защитил себя змей. – Их надо было выучить. Неизвестно, что тебе предстоит.

- Тогда слезаем, а то вдруг у хозяина ружье есть. Меня-то он пощадит, а вас точно пришьет.

- Ты так уверен, что здешний доминирующий вид обезьяноподобные люди? – Кошка нащупала ногой деревянную лестницу.

- Когда мы говорим о существах, похожих на меня, можно опускать, от кого они произошли. Просто люди. – Я придержал лестницу, чтобы она не шаталась.

- Что, тоже считаешь своих предков недостойными быть ими? А как мне объяснить, на кого они похожи?

- Говори жоржеобразные, а я буду говорить лялеобразные или антошеобразные. Да, судя по прямым и косвенным признакам, этот мир населяют жоржеобразные люди.

- А мне как спускаться? – Змей попытался воспользоваться лестницей, но понял, что у него не получается.

- Антош, а у тебя вообще сломаться что-нибудь может? Просто падай, тут невысоко.

- Ни за что. Я сегодня уже нападался. Если я кажусь вам гибким, это еще не значит что я бесхребетный.

- Что ты предлагаешь. Опять взять тебя на ручки?

- В последний раз. Обещаю.

Я поднял змея, чтобы он обернулся вокруг моей шеи один раз и свесился противоположными концами тела как шарф. Поставил ногу на лестницу, чтобы проверить, выдержит ли она такой вес. Первая перекладина выдержала, я ступил на вторую.

- Антош, кажется боливар двоих не вывезет.

Перекладина хрястнула и мы полетели вниз. Я шмякнулся прямо на Антоша. Змей завыл. Вся живность, что находилась в сарае и на карде подняла жуткий гомон.

- Черт! Сейчас точно хозяева сбегутся. – Я заметался вокруг стога, не зная, куда спрятаться.

Со стороны дома раздался звук хлопнувшей двери. Бежать было поздно. Да и страшно. Далеко ли смогли бы убежать от крестьян гигантская кошка и головастая змея? Мой дед точно прихватил бы двустволку, чтобы подстрелить такое чудо.

- Прижмитесь к сеновалу, я вас прикрою сеном? – Приказал я Антошу и Ляле.

- А ты? – Испугалась за меня кошка.

- А я совру что-нибудь.

Дверь сарая с той стороны распахнулась. Громыхнули пустые ведра, вслед за ними раздалась отборная ругань.

- Поставит, дура старая, прямо на проходе.

- Сам дурак, под ноги не смотришь. Лису спугнул теперь.

Дверь к сеновалу открылась. Крупный коренастый мужчина со свисающими, как у моржа, усами направил в мою сторону ружье.

- Не, бабка, это не лиса. Это жулик, вор, конокрад. Руки вверх. – Приказал он мне.

Я поднял.

- Я не вор, боже упаси взять чужое. Это недоразумение. Я могу вам все объяснить.

- Это ты – недоразумение. Объяснишь участковому, кто ты такой и что делал в моем сарае, а я пока посчитаю свое хозяйство, не успел ли ты шею моим цесаркам свернуть.

- Не надо к участковому, я – жертва обстоятельств. Увидел сеновал и решил передохнуть на нем, а ваше бдящее хозяйство подняло такой гвалт.

- Тю, бабка, смотри, он нам лестницу сломал, гаденыш. Вот и убыток есть. Лети, мухой, к участковому, а я подержу его на прицеле, чтобы не сбежал.

- Не надо. Я починю лестницу.

Бабка не стала меня слушать, развернулась и исчезла в сумраке сарая.

- Мужчина, перестаньте целиться в меня из ружья, вдруг выстрелит? А это будет превышение пределов необходимой самообороны. Я не вооружен, не представляю для вас никакой опасности, мы можем поговорить, выяснить, что нам друг от друга ничего не надо и мирно разойтись.

- Конечно, а мне потом вся деревня будет пенять, что я вора отпустил. На тебя знаешь уже сколько охотятся? Скажи, это ты у соседа лошадь увел? – Старик понизил голос.

Я догадался, что он одобряет этот поступок.

- Нет. Я у вас впервые.

- Конечно, а то ты признаешься? Участковый из тебя душу вытрясет. А в городе так вообще и почки отобьют, и печень, и морду так подрихтуют, мама родная не узнает.

Глядя на старика, который, впрочем, по внешнему виду еще не дотянул до этого возраста, я предположил, что это не мой мир. Не носили у нас такие белые сорочки, похожие на ночное белье, с расшитыми отворотами на одну сторону. Не производила наша промышленность таких сапог с загнутыми острыми носами. Да и ружье имело слишком затейливый курок.