Должно быть, я выглядела скептически, потому что он сказал: — Я сегодня вечером — это я, помнишь? Всё время правда. Дерьмо с большим городом тоже.

— Хорошо, тогда, — Я повернулась к нему лицом. — Если ты сегодня честный, так что насчёт акцента? Если ты, как предполагается из Техаса, то тебе действительно нужно работать над этим.

Он рассмеялся. — Ты обвиняешь меня в поддельном акценте? Не кажется ли тебе это сексуальным? Каждой девушке здесь это нравится, — Он улыбнулся, своей старой высокомерной улыбкой, но в этот раз она была не такой уж и плохой. Он наклонился вперед, голос его понизился, хотя Дэниел и Николь были слишком далеко, чтобы услышать нас из-за музыки. — Он настоящий. Настоящий уличный акцент. Часть от Техаса, часть от Арканзаса, часть Нью-Мексики, часть того места, где ещё мы жили. Мы много переезжали. — Он немного наклонился назад, но все еще был достаточно близко, и наши ноги коснулись. — А как насчет тебя? Я слышал, что ты родилась не здесь.

— Орегон, — сказала я, — Мы переехали, когда мне было пять.

— И правда то, что я слышал? Тебя нашли на ступенях у церкви? В пелёнках? С тайным ожерельем, которое покажет твою истинную судьбу, когда тебе исполниться восемнадцать?

Я засмеялась. — Это история гораздо интереснее, чем настоящая. Никакой церкви, ожерелья или пеленок. Но, да, «подкидыш» это правильный термин. Очень по-диккенсовски.

Рейфу было что сказать, когда он заметил, что Дэниел наблюдает за ним. Он наклонился и прошептал: — Есть какой либо шанс, что я могу заполучить твои тридцать минут без всякой компании?

Я взглянула на Дэниела. Он говорил губами, «Хочешь, чтобы я избавился от него?» Я отрицательно покачала головой. Николь последовала за взглядом Дэна, потом встала, взяв его за рукав и сказала что-то, что я не могла услышать. Дэниел колебался, а потом кивнул. Они встали и направились в сторону кухни.

Когда они проходили мимо, Николь наклонилась ко мне и прошептала: — Мы собираемся выйти наружу. Подышать воздухом. — Она подмигнула. — И, оставляем вас наедине.

— Спасибо, — сказала я.

Они ушли, но музыка все ещё играла, и Сэм возвращалась в гостиную через столовую, она обещала быть ещё большей проблемой.

— Хочешь пойти куда-нибудь, где будет тише? — спросил Рейф.

Я кивнула. Он взял мою колу и свое пиво и пошёл за мной. Была ещё одна комната с телевизором, куда я пошла в первую очередь. Все казалось тихим, пока я не открыла дверь, и не обнаружила, Хейли и Кори на диване… не совсем одетых. Прежде чем я успела закрыть дверь, Хейли спрыгнула с Кори и отдернула вниз свою рубашку. Она начала огрызаться на меня. Потом она увидела Рейфа стоящего у меня за спиной.

— Привет, Хейли. — сказал он. — Кори.

Взгляд, которым она одарила меня был смертельным. — Ах, ты сука, — сказала она. — Ты маленькая интриганка…

Я быстро закрыла дверь.

— Спасибо, ребята! — крикнул Кори.

— Прости! — крикнула я в ответ.

— Как насчёт того, чтобы выйти наружу? — Прошептал Рейф. Он поймал мой взгляд и сказал: — Просто на крыльцо или на что-нибудь подобное.

— Я думаю, туда пошли Дэниел и Николь. У меня есть идея.

Я привела его наверх. Когда я толкнула дверь в спальню Дэниела, я сказала: — Это временная станция, а не пункт назначения.

Рейф усмехнулся. — Чёрт.

Я вошла, оставив дверь приоткрытой, и направилась к окну. Оно, как правило, было открыто. Дэниел перед уходом открывал окно, собирал мешок и ехал на велосипеде к нам. Было время, что мы даже сидели на крыше. Мы привыкли быть в троём, но когда Серена умерла всё изменилось.

Дом был покрашен этим летом, и окно тяжело было открыть. Я нажала на него, потом посмотрела на Рейфа, чтобы попросить помощи. Он стоял перед комодом Дэна, держа наши напитки, и смотрел на фотографии просунутые в зеркало.

— Вы, ребята, действительно были друзьями долгое время. — Он указал на одну фотографию. — Сколько тебе здесь? Шесть?

— Около того.

Он усмехнулся. — Мне нравятся косички.

Он наклонился, чтобы посмотреть на другие фото. Кто-то что-то крикнул внизу, и я сказала: — Давай, — внезапно осознав, что я не хочу быть найденной с Рейфом в спальне Дэниела.

Рейф не торопился, обходя комнату. Он указал на груду учебников на полу.

— Как он использует их? В тяжелой то атлетике?

— Если бы ты чаще появлялся в классе, то знал бы. Дэниел не тупой качок.

— Без шуток. — Он наклонился, чтобы прочитать названия. — Предварительный закон? Скажи, пожалуйста, что это принадлежит его старшему брату.

— Это книги его дяди. А теперь его. Они немного устарели, но… — Я пожала плечами.

Он посмотрел на меня так, как будто думал, что я шучу. Все в городе шутили о том, что Дэн захватит работу шрифа Карлинга, и когда он был маленьким, он даже думал, что хочет стать полицейским. Затем он провел год в академии для курсантов и понял, военизированная карьера не для него.

Дэниел имел своё мнение по поводу того, что плохо, а что хорошо. И не любил следовать чужому мнению. Поэтому он нацелился на право. Он не был уверен в нём наверняка. Дэниел был твёрдый отличник, он действительно учился. Тяжелее, чем я, что заставляло меня иногда плохо себя чувствовать.

Я, наконец, подвела Рейфа к окну и держала напитки, пока он открывал окно. Тогда я передала их ему обратно и попросила его подождать.

— Могу ли я спросить, куда же мы идём? — сказал он.

— Наверх.

Он усмехнулся. — Я должен был догадаться. После того, как ты заставила меня открыть окно.

Из окна, я вылезла на крышу. Я взяла у него напитки, и поставила их на кровлю крыши. К тому времени, когда я взяла их и спустилась, Рейф уже был на крыше. Я подошла к своему обычному месту — краю крыши, выступу над гаражем.

Рейф сел рядом со мной. Я протянула ему пиво и посмотрела в темный лес. Когда я вдохнула его запах, я закрыла глаза и расслабилась, но я не почувствовала, обычного медленного потока энергии, просачивающегося в меня. Может быть, уже просто было слишком поздно или я слишком устала. Во всяком случае, энергия, казалось, текла, оставляя меня в блаженном расслаблении, даже делала меня немного легкомысленной.

Когда я взглянула на Рейфа, он смотрел в ночь, потягивая пиво, выглядя таким же спокойным и удовлетворенным, как и я. Ни один из нас не сказал ни слова, но между нами не было неловкого молчания. Оно было просто…приятное.

Через несколько минут, он сказал: — Лучше не позволять моим тридцати минутам попросту ускользнуть, да?

— У меня нет с собой часов.

Его улыбка вызвала у меня дрожь в животе, медленно тепло растеклось по моему телу, как если бы в моём стакане было, что-то большее, чем просто кола. Я отвела взгляд и сделал глоток. Это не помогло. Я почувствовала себя странно. Как тогда, когда летом один мальчик тайком подлил ром в мою кока-колу во время нашего первого и последнего свидания. Я знала, что выпивка была похожа на вкус, того, что я пила сейчас, но ведь я пила просто колу.

— Так ты хочешь узнать меня… — сказал он.

Я засмеялась, и это непонятное чувство ушло. — Хм, нет, я не думаю, что когда-либо говорила это.

— Ты была к этому близка. Вот твой шанс. Спрашивай у меня, что угодно и я отвечу относительно честно.

— Относительно?

— Я таинственный новенький в городе. Тебе это нравится. Ты просто не хочешь это признать. Так что, да, я буду отвечать относительно честно. Спроси меня о чём-нибудь.

— Хорошо. Самая страшная вещь, которую ты сделал?

Он рассмеялся. — Ничего себе. Сразу самый сложный вопрос. — Он сделал глубокий вдох. — Хорошо. Самое страшное? Самое страшное, это то, что я пережил, когда умерла мама. Но ты сказала, «самую страшную вещь, которую я сделал». Это пожалуй, приезд сюда. Я привык к переездам, как я уже сказал. Но это было по-другому. Я не легальный иммигрант, очевидно, что мы должны были уехать, и мы знали, что унаследовал этот дом, так что нам пришлось рисковать и надеяться, что никто не будет задавать нам слишком много вопросов.