Перед тем как выйти из дома, я вытряхнула из кармана вчерашних черных джинсов связку ключей с брелоком-предателем. Хотя, в чем он, собственно, виноват? Просто делал свою работу, и все.

Вместе с ключами на пол выпал обрывок желтого листа с двумя телефонными номерами, записанными друг под другом.

Господи, чуть не забыла! Это же те самые телефонные номера, которые были записаны на стене прихожей Казицкого!

Я отнесла бумажку в свою комнату, немного поозиралась вокруг и сунула ее в роман Моэма, лежавший у кровати.

Потом вернулась в ванную, подобрала с пола связку и отделила два своих ключа. Спрятала ключи от квартиры Казицкого в ящик телефонной тумбы. Нужно отдать их Юле как можно скорей. От греха подальше.

Джинсы и свитер я бросила в стиральную машину и включила нужный режим. Вещи не были грязными. Мне просто хотелось смыть с них все напоминания о вчерашней ночи.

«Вот бы и с душой так же! — подумала я, спускаясь вниз по лестнице. — Вытащила се наружу, сунула в машину, засыпала порошком, залила отбеливателем — и вперед... Никаких пятен, никаких загрязнений. Чистенькая, новенькая, готовенькая к дальнейшему употреблению!»

Я посмеялась абсурдности этой мысли и распахнула подъездную дверь.

На улице пахло летом. Не омерзительным, пышнотелым московским летом, когда воздух на три четверти состоит из расплавленных паров асфальта, а прохожие становятся похожи на выпотрошенных рыб, нет!

Пахло летом нежным, молодым, трепетным. Летом, похожим на акварельную картинку, написанную уличным художником просто так, для души, не для продажи.

Люблю весну гораздо больше всех остальных времен года. Впрочем, это я уже говорила.

Я набила в магазине полную сумку и неторопливо побрела домой. Поразительно, но мне было совсем не страшно расхаживать одной по улице. Даже мысль о том, что за мной, возможно, следят, ничуть меня не напугала.

Подумаешь!

Да. Днем, при свете солнца, все ночные страхи съеживаются и уползают в темные закоулки души. До своего часа.

Не успела я разобрать сумку, как затрезвонил телефон. Я аккуратно выложила на стол картонку с яйцами и побежала в коридор.

— Да!

— Ирка, привет!

— Юлечка!

Я быстро схватила аппарат и унесла в свою комнату. Плотно прикрыла дверь и сказала:

— Как же я рада тебя слышать!

— Ты прости, что я тебе не позвонила сразу...

— Ну что ты!

— Понимаешь, Олег Витальевич просил подождать несколько дней.

— Конспирация, ничего не поделаешь.

— Не говори.

Мы немного помолчали. Я ждала, что Юля спросит меня о ключах, но она не спросила. Пришлось вести беседу самой.

— Расскажи, как ты в тот день перебралась.

— Ой, не спрашивай!

Юля шумно вздохнула.

— Это был не день, а фильм ужасов! Сразу после твоего ухода приехала милиция. Перевернули квартиру еще больше и уехали. Правда, Олег Витальевич сунул им мою сумку с вещами и контейнер с кошками.

— Тоня и Соня не скандалили?

— Конечно, нет! — удивилась Юля. — Они у меня девочки разумные. Все понимают.

— Думаешь, все?

— Все! — решительно сказала Юля. — Мне иногда кажется, что они знают дальше больше, чем мы. Просто говорить не умеют.

Мне снова вспомнилась размытая фигура, отраженная в Сониных глазах. Что ж, в Юлиных словах есть свой резон. Может, и хорошо, что кошки не умеют говорить.

— Ну-ну, — поторопила я подругу. — Что дальше?

— А дальше мы с Олегом Витальевичем сели в его «Жигули» и отбыли в районное отделение милиции.

— На работу к нему что ли?

— Ага.

— А почему не домой?

— Он сказал, что за моей квартирой, возможно, следят, — объяснила Юля.

— И ты с ним целый день на работе сидела?

— Нет. Там есть внутренний двор. Я там в другую машину пересела, и меня отвезли домой...

Она споткнулась и поправилась.

— То есть к Олегу Витальевичу.

— Понятно.

— Он мне ключи дал, — похвастала Юля.

При слове «ключи» у меня свело челюсти.

— Рада за тебя.

Я еще немного подумала и тревожно сказала:

— Слушай, Юль, не хочу тебя расстраивать, но в квартире-то убрать надо! У тебя, имею в виду. Там же черви заведутся!

— Уже убрали, — ответила Юля.

— Кто?

— Соседка Олега Витальевича подрабатывает уборщицей. Они с дочкой поехали ко мне домой на следующий день и все там отмыли.

Юля помолчала, потом неуверенно договорила:

— Неудобно, конечно, что посторонние люди такой бардак вылизывали... Но я им заплатила.

— Много?

— Нет. Пятьдесят долларов.

— Ничего себе!

— Они просили тысячу рублей, — объяснила Юля извиняющимся голосом, — но я настояла на пятидесяти баксах. Ты вспомни, что там делалось!

Я вспомнила и поежилась.

— Да, наверное, ты права.

Мы еще немного помолчали.

— Как себя чувствуют Соня и Тоня?

— Замечательно! — с энтузиазмом сказала Юля. — Ты знаешь, Олег Витальевич действительно кошек любит! Как придет с работы, так сразу на руки или Соньку, или Тоньку хватает. И на диван. А вторая возле него пристраивается.

— Отлично!

— Да. Я боялась, что мое зверье будет ему в тягость.

— А ты с ним как уживаешься?

— Ты знаешь, — медленно ответила Юля, словно ее это удивляло, — хорошо. То есть мы почти не видимся, он целый день на работе... Но вообще он мужик не обременительный. Говорит только по делу, ведет себя просто.

Она немного подумала и решительно закончила:

— Сама не ожидала, что все так хорошо сложится. Без напряга.

— Готовишь, небось, каждый день?

— Да мне это в удовольствие, — просто ответила Юля. — И потом, чем мне сейчас еще заниматься? Я в отпуске.

— Я тоже, — поддакнула я. Но подумала, что даже в отпуске можно найти для себя экстремальные развлечения. У меня, во всяком случае, это выходит виртуозно.

— Вот я и подумала: приведу в порядок квартиру благодетеля, — продолжала Юля, не слушая.

— А что, там свинарник?

— Да нет! Просто нежилой какой-то дом, неуютный.

— А где его жена? — не удержалась я. — Или жены даже в проекте не было?

— Жена была, — ответила Юля. — Я тут от нечего делать полистала альбом с фотографиями... Была жена. А сейчас нет. Мне неудобно его расспрашивать.

— В общем, была, да сплыла, — подвела я итог.

— Можно и так сказать. Ну, ладно, хватит обо мне. Ты-то как?

— Нормально, — ответила я небрежно. — Чуть не убили меня вчера.

Юля икнула.

— Это ты фигурально выражаешься? — спросила она.

— Да нет, к сожалению, — ответила я. — Самым что ни на есть прямолинейным образом выражаюсь. Юля, ты растеряха.

— Почему это? — возмутилась моя собеседница.

— По кочану! Где ключи от квартиры Юрия?

Юля споткнулась на полуслове.

— Забыла, — ответила она растерянно.

— То-то!

— Они у тебя?

— У меня, у меня...

Я немного помолчала и сказала, понизив голос:

— Я ночью была в его квартире.

— Ты с ума сошла! — выдохнула Юля.

— Знаю. И была там не одна.

— А с кем?

— Это я у тебя хотела выяснить. Ну-ка вспомни: был у Юры знакомый мужик высокого роста, которого звали Алик?

— Конечно! — ответила Юля, не раздумывая. — Алик Верховский!

— Кто он такой?

— Приятель Юры, — послушно ответила Юля. — Они раньше вместе работали, потом Алик ушел из института.

— Куда?

— Не знаю, не спрашивала... Ирка, в чем дело? При чем тут Алик?

— Он меня вчера чуть не убил, — ответила я.

— Алик?!

— Алик, Алик... Я тебе почему все это рассказываю: не вздумай ему звонить! Поняла?

— Да зачем мне?

— Я на всякий случай предупреждаю. И еще. Юль, подумай, кого Юра мог называть принцем Дании?

— Боже милостивый! — сказала Юля больным голосом. — Ирка, я так сразу не могу все переварить... Мне нужно как-то обдумать... Боже мой! Тебя чуть не убили!

— Это в прошлом, — сказала я нетерпеливо. — Сейчас важно другое. Мне очень нужно знать, кого Юра называл принцем Дании.