После октября 1917 года власть в стране была захвачена большевиками, начавшими сепаратные переговоры с Германией о мире. При активном участии большевиков 16 декабря 1917 года на Черноморском театре военных действий произошло заключение перемирия и прекращение военных действий между русским и германо-турецким морским командованием.

Становилось все более очевидным страстное желание большевиков прекратить войну по наущению внешних сил, становившуюся для них все менее выгодной. На пути к скорому миру оставались почти незначительные препятствия — русские адмиралы и генералы, офицеры и часть нижних чинов, не смирившихся с унижением мирного договора.

На них и был нацелен следующий удар «мировой закулисы», по выражению известного философа Русского Зарубежья И. А. Ильина, не замедливший обрушиться с помощью самых низших слоев российского общества, обманутых демагогическими речами ораторов матросов и солдат, да и просто проходимцев, примкнувших к царящему в стране произволу.

Новые репрессии против офицеров вспыхнули незадолго перед заключением перемирия, всего за какие-нибудь четыре недели. Дабы избавиться от возможных противников перемирия, большевики провели очередную «чистку» офицерского состава Черноморского флота. В трюм корабля был сброшен начальник отряда судов и портов Восточной части Черного моря капитан 1-го ранга Михаил Иосифович Федорович, получивший в результате тяжелые ранения.

К Рождеству обстановка в Севастополе вновь накалилась до предела. Еще 15 декабря 1917 года команда плавучих средств севастопольского крепостного артиллерийского склада обратилась в Совет с требованием создать военно-революционный трибунал с неограниченными правами для борьбы со «спекулянтами, мародерами, контрреволюционерами и другими преступниками революции». Той же ночью представителями этого так называемого трибунала было арестовано много офицеров, подозреваемых в «контрреволюционной» деятельности, 28 из них было убито в течение нескольких дней. Из числа убитых были 12 офицеров минной бригады.

Офицеров в городе хватали без разбора и отводили в тюрьму и арестный дом морского ведомства. Очевидец описывал, что «…особенно острый характер приняли события в приморских городах Кавказа и Крыма, и прежде всего в Севастополе, переполненном большевистски настроенными матросами… с 16 на 17 декабря… охота на офицеров шла по всему городу, особенно на Чесменской и Соборной улицах (где было много офицерских квартир) и на вокзале… Тогда, во время первой севастопольской резни, истреблялись преимущественно морские офицеры. Из 128 погибших в городе офицеров сухопутных было только восемь человек…»

16 декабря 1917 года по решению, Военно-революционного комитета был арестован главный артиллерист Севастопольского порта генерал-майор корпуса морской артиллерии Николай Дормидонтович Паршинцев, чей талант в части организации береговой артиллерии пригодился в годы Гражданской войны участникам обороны Крыма.

В ночь на 17 декабря 1917 года аресту подверглись офицеры подводной лодки «Кашалот» как «контрреволюционеры» лейтенант В. Г. Пчельников и подводник, инженер-механик мичман Виктор Александрович Брискин. По требованию команды подводной лодки «Тюлень» был выдан ордер на арест капитана 2-го ранга Петра Сергеевича Бачманова.

Репрессии прокатились не только по севастопольскому офицерству.

21 декабря 1917 года были арестованы в Новороссийске и срочно доставлены в Севастополь начальник 7-го отряда транспортов Транспортной флотилии контр-адмирал Н. Г. Львов, флаг-офицер того же отряда старший лейтенант Борис Николаевич Чернай и командир временного военного Новороссийского порта капитан 1-го ранга Петр Владимирович Верховский.

Впоследствии один из очевидцев тех событий отметит: «Подогреваемая кровожадными статьями выходящих тогда в Севастополе газет и кровожадными телеграммами Троцкого и других комиссаров разнузданная, звериная банда матросов, „краса и гордость революции“, от которых отшатнулось всё светлое и чистое, собрала свой митинг и дала клятву уничтожить всю интеллигенцию, офицерство и буржуазию… Сколько в эту кошмарную ночь было перебито народу в Севастополе, никто не знает. Утром грузовые автомобили собирали трупы по улицам, на бульварах, за городом и свозили их на пристань. Доверху наполненные трупами баржи отводились в море и там, с привязанными балластами, сбрасывались в море…»[27]

В атмосфере всеобщей подозрительности и ежедневной угрозы убийства или возможного ареста многие офицеры бросали службу и уезжали из Севастополя.

Управление флотом 27 декабря по решению I Всероссийского съезда военного флота взял в свои руки черноморский «Центрфлот». Обращаясь к свидетельствам мемуариста, нетрудно заметить, что Черноморский флот не перестали добивать и после заключения мира: «Между тем, кровавые дни и ночи Севастополя продолжались.

28 декабря 1917 года матросы эсминца „Гаджибей“ снова потребовали командира и офицеров идти в Азовское море. Поскольку офицеры отказались, их арестовали, а на рассвете 29 декабря расстреляли на Малаховом кургане вместе с другими 36 офицерами, мужественно встретившими смерть. Это был сигнал к началу массовых убийств»[28].

1 января 1918 года, на основании декрета Совета народных комиссаров, по флоту было объявлено, что звание офицера отменяется, равно как и ношение орденов, крестов и прочих знаков отличия. Императорский флот терял своё лицо…

Во второй половине января — первой половине февраля 1918 года жизнь в Севастополе проходила спокойно, но на Черноморском флоте прошли события, которые в корне изменили расстановку политических сил. В связи с демобилизацией старого флота на службе в Черноморском флоте (с береговыми частями) осталось 2294 офицера и 25 028 матросов и солдат.

Некомплект в команде на линкорах «Свободная Россия» и «Воля» составлял 450 человек, в Минной бригаде — 250 человек, в бригаде подводного плавания — 250 человек. Крейсера и береговые части почти полностью были укомплектованы матросами 1917 года призыва.

Численность флота сократилась в два раза, к тому же многие матросы находились в красногвардейских отрядах. Свидетель тех событий описывал преддверье террора и отчасти его причины: «На очередном митинге „комитетчики“ 1-й флотилии эскадры миноносцев приняли решение вмешаться в дела на Дону, введя боевые корабли в Азовское море. Но флот тем и отличается от армии, что самостоятельно матросы этого сделать не могли. Любой корабль без офицеров мертв. Тогда решили вынудить и офицеров принять участие в этом „походе“. Несмотря на все угрозы, офицеры решительно отказались. И тогда начался массовый террор»[29].

Около 21 часа 21 февраля 1918 года на линкоре «Борец за свободу» состоялось собрание судовых комитетов. Намечен был ряд действий «вплоть до поголовного истребления буржуазии» и была избрана и комиссия в составе 25 человек, во главе с председателем Центрального комитета Черноморского флота (ЦКЧФ) С. И. Романовским, Басовым и С. Г. Шмаковым.

Около двух часов ночи вооруженная толпа матросов вошла в город, где начались повальные обыски, убийства и грабежи. В течение нескольких ночей погибло насильственной смертью около 250 человек.

Один из руководителей комиссии Шмаков в ночь с 23 на 24 февраля 1918 года провел похожую акцию в Симферополе, в ходе которой погибло до 170 человек.

Установление советской власти на краткое время в Севастополе оставило по себе недобрую память. Главная военно-морская база империи оказалась в руках странных военных формирований, более напоминающих банды, однако с более или менее четкой «политической программой».

Периодически бандиты объявляли охоту на «контрреволюционеров», большую часть которых революционные матросы, примкнувшие к ним городские люмпены и уголовные элементы свозили в городскую тюрьму.

Основными узниками тюрьмы стали не только офицеры флота, но и чиновники, чины полиции и даже стихийный лидер крымских татар, муфтий Челебиджан Челебиев, арестованный матросами как начальник враждебного им штаба крымско-татарских частей.