Тем временем все сосредоточившиеся в Петровске военно-морские чины были собраны в Каспийский полуэкипаж. Было учреждено управление Петровским военным портом. В оперативном отношении моряки подчинялись кавказскому наместнику генералу от кавалерии Ивану Георгиевичу Эрдели.

Для атаки Астрахани с сухого пути был сформирован особый отряд под начальством генерал-лейтенанта Даниила Петровича Драценко, которому предстояло движение от Кизляра по безводным солончаковым степям к северо-западным берегам Каспия и Волжской дельте. Командование Вооруженных сил Юга России на Кавказе, учитывая в будущем трудность доставки продовольствия и подкреплений к новообразованной группе генерала Драценко, а также считая нужным обеспечить с моря его правый фланг и установить прочное сообщение с группой, настоятельно требовало от моряков принятия решительных мер в этом отношении.

Однако морские чины все еще сидели на мели, не имея в своем распоряжении никаких плавучих средств со сколько-нибудь боевым значением. От британцев добиться какой-либо помощи казалось невозможным.

Кроме мореходных глубокосидящих вооруженных пароходов, находившихся у британского командования, приходилось думать о том, чтобы обзавестись какими-нибудь мелкосидящими судами малого тоннажа, способными разворачиваться на мелководье северного Каспия и близко подходить к берегам для поддержки непрерывной боевой связи с сухопутными войсками. Несколько подобных колесных пароходов мелкого тоннажа можно было получить в будущем из Баку.

Только что стали прибывать из Азербайджана некоторые застрявшие там по делам прежней службы русские морские офицеры. Их присоединение к основным морским экипажам проходило весьма туго. Какое-то время уходило на то, чтобы приписать вновь прибывших к какому-нибудь судну, а доставка кораблей происходила крайне неравномерно.

В ожидании проходили недели — не имелось никакой возможности предусмотреть, сколько времени потребуется на приход в Петровск каких-нибудь пригодных плавучих средств из Баку — если их удастся добыть.

Как известно, в конце 1919 года армия генерала Деникина начала отход от Орла, кончившийся разгромом Белой армии и отступлением ее на Новороссийск. Каспийская флотилия и войска генерала Драценко, действовавшие против Астрахани, оказались отрезанными и предоставленными самим себе.

К концу зимы 1919 года остатки армии были стянуты к Петровску — морской базе Белого движения на Каспии. Сам генерал Драценко поспешил объявить подчиненным ему войскам, что война с большевиками уже окончилась и все желающие могут идти на все четыре стороны; кто останется, тот может эвакуироваться на судах флотилии, но куда пойдут чины ВСЮР и что с ними станет, оставалось неизвестным. Обращаясь к войскам, Драценко особо подчеркнул, что «никому ничего не может быть обещано».

Сама обстановка на прикаспийских территориях к февралю — марту 1920 года складывалась таким образом, что хотя Красная армия и не наступала с суши на Петровск, но возле порта образовались местные большевистские и горские отряды, которые постоянно обстреливали Петровск и дерзко действовали в его окрестностях, едва сдерживаемые остатками частей генерала Драценко.

Весной 1919 года из Астрахани ожидался выход красного флота, усиленного миноносцами 2-го и 3-го ранга, переведенными сюда по Волге из Балтийского моря.

Для захвата контроля над морем Белому флоту требовалось прийти к Астрахани первыми до конца заморозков. Это было непросто в силу объективных обстоятельств, ибо выход из устья Волги представляет узкий морской канал, тянущийся в море миль на десять, и любой корабль, идущий по каналу, мог быть уничтоженным с моря.

Если белые суда опоздали бы выйти в море, им пришлось бы иметь дело с противником гораздо сильнее существующего Каспийского белого флота, располагавшего серьезными боевыми кораблями. Обстановка для белых складывалась весьма неблагоприятным образом.

Поскольку приказ генерала Драценко о роспуске армии распространился также и на флотилию, оставшийся за её командующего начальник штаба Сергеева капитан 1-го ранга Пышнов, не имея никаких инструкций от адмирала, действовал совместно с генералом Драценко.

Астраханцы заволновались — сначала заявили, что никто из них никуда не уйдет, и они пойдут с флотом куда угодно. Позже, видно, победило чувство привязанности к своим местам — ведь у каждого из них оставались под Астраханью родные и имущество — и они со слезами на глазах начали прощаться: «Если бы вы приказали, что нам делать, а то говорите — как угодно, хочешь — оставайся, хочешь — уходи».

Шхуны Каспийской флотилии опустели, на них оставались лишь офицеры с небольшим числом матросов. Рыбаки все сели на свои рыбницы и с громкими криками «ура» поплыли в сторону Астрахани, предполагая до лета обосноваться на острове Чечень, а летом 1920 года самостоятельно начать биться с красными…

В форте Александровском по-прежнему находилась уменьшившаяся в размерах Уральская армия, совершенно небоеспособная после тяжелого зимнего перехода, где она потеряла чуть не 10 тысяч чинов замороженными и больными.

Красноводск еще осенью 1919 года был занят красными отрядами. Новообразованный Азербайджан никакого участия в борьбе с красными не принимал, вел независимую политику, не отказываясь и от переговоров с большевиками, одновременно стараясь вредить частям ВСЮР по мере сил. Например, либо не давал необходимой нефти, либо напрямую занимался подстрекательством разноплеменных горских отрядов к борьбе с «неверными», из-за чего крайний фланг Добровольческой армии, находившийся под Дербентом, почти всегда находился под обстрелом отдельных племен, воодушевленных идеей газавата.

Тем не менее на Каспийскую флотилию возлагались задачи по осуществлению эвакуации белых сил в безопасные районы, а в исключительных случаях за границу, например, в Персию. Там в городе Энзели расположился большой отряд британских войск.

Однако в стане белых слово порой расходилось с делом. Так, командир Каспийской флотилии, произведенный в контр-адмиралы Сергеев почти за месяц до условленной даты эвакуации, послал громкую телеграмму атаману Уральского войска Толстикову: «Я владею морем, эвакуация будет произведена в Александровском форте», однако вопреки этому утверждению безответственно удалился на своем флагманском корабле «Президент Крюгер» в Энзели.

Там, по слухам, адмирал занимался какими-то торговыми махинациями, а когда наконец флагманский корабль с Сергеевым на борту пришел в Баку, азербайджанцы встретили его небезрезультатным залпом из тяжелых орудий с острова Нарген.

Сергеев направил парламентеров, просив их передать, что готов начать переговоры с новоявленными правителями Азербайджана относительно приема потенциальных беженцев с русской территории.

Уже находясь в Месопотамии, офицеры Каспийской флотилии читали в газетах, что в Астрахани был переворот и даже был объявлен «астраханский царь», но, конечно, через некоторое время вся «самостийность» и разброд были подавлены.

Для усиления экипажей генерал Драценко дал морякам кавалерийский полк, который был распределен по кораблям — без лошадей, но зачем-то со своими седлами. Солдаты первое время моряков не признавали, не слушались, и вследствие того возникала масса недоразумений. Со столь странным личным составом шхун и, конечно, с запозданием два сильнейших корабля Каспийской флотилии — «Дмитрий Донской» и «Князь Пожарский» — под общей командой капитана 2-го ранга Бориса Николаевича Бушена в марте 1920 года были отправлены под Астрахань, чтобы предупредить выход красных в море.

Вслед за ними должны были отправиться две баржи с камнями, которые белые намеревались затопить в канале.

Подойдя ночью на так называемый 12-футовый рейд, Бушен обратил внимание на мелькавшие вдали огни. Утром во мгле появились какие-то корабли, и Бушен направил «Князя Пожарского» на разведку. Но не успел «Пожарский» отойти на какие-то полмили, как раздался чудовищный взрыв и одно колесо (пароход был колесный) разнесло вдребезги, — оказалось, что большевики заминировали все подходы к Астрахани. На виду у красных миноносцев Балтийского флота 2-го и 3-го ранга, вышедших в море, а также больших вооруженных пароходов Бушен успел снять всю команду с «Пожарского» и затем потопил его. О бое с большевиками уже и говорить было нечего. Странно, но большевики проявили несвойственную им беспечность, не тронув экипаж Бушена, хотя и могли его тут же утопить. После Гражданской войны Борис Николаевич Бушен, как и многие его сослуживцы-офицеры по Каспийской флотилии, оказался в лагере русских беженцев в Басре, откуда затем выбрался в Египет. Там он прожил долгое время и умер в Александрии 9 сентября 1956 года, так и не увидев вновь берега отечества.