Двадцатого декабря 1860 года Авраам Линкольн был избран президентом. После выборов Южная Каролина вышла из союза. Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас последовали ее примеру. В стране было неспокойно, назревала война. Тэвис прекрасно осознавал, что в этих условиях его идея построить корабль с железной обшивкой приобретает особую ценность и старался держать ее в секрете, однако слухи о его поистине революционном проекте все же прорвали завесу тайны, и вскоре его посетили гонцы как с Севера, так и с Юга.

Тэвис мечтал, разумеется, чтобы его корабль был построен, но его верноподданнические чувства пришли в смятение. Техас был его родиной, и, следовательно, он сочувствовал Югу. Его брат Александр с женой Кэтрин и детьми и по сей день жили в родных местах. У Тэвиса не было возможности выяснить, что станет делать Алекс, если начнется война, но в том, что брат не останется в стороне, когда понадобятся мужчины, он был уверен.

С другой стороны, Николас и Тэвис прожили уже целых пятнадцать лет в Нантакете, и, хотя жена Ника, Тибби, тоже была уроженкой Техаса, Север стал для всех них вторым домом. В общем, Тэвис находился в смятении, не зная, чью сторону принять. Оставалось молиться Богу, чтобы не пришлось выбирать, и надеяться, что удастся сохранить нейтралитет.

Увы, надежды оказались несостоятельными, так как чертежи были украдены как раз тогда, когда он окончательно решил ехать в Англию, чтобы начать переговоры.

Накануне того рокового дня он и сам не заметил, как просидел за работой до рассвета, пока солнечные лучи не заиграли в водах гавани, видной из окна его мастерской.

Потянувшись, чтобы размять онемевшую спину, Тэвис свернул чертежи, положил их в футляр из вощеной бумаги и запер, как обычно, в несгораемый шкаф. Затем он выключил свет и отправился домой. Миновав почти целый квартал, он вспомнил, что оставил ключи от дома на чертежном столе возле чашки с кофе. Открыв снова дверь мастерской, он сразу почувствовал, что в помещении кто-то есть. И правда, в дальнем углу возле несгораемого шкафа возился человек. Услышав скрип двери, он повернулся, и Тэвису показалось, что он узнал в нем одного из портовых воришек.

— Какого дья… — начал было Тэвис, но страх не дал ему договорить.

Человек стоял теперь перед ним в полный рост и нагло улыбался. "Преступник" — было написано в его холодных, не ведающих страха глазах. Потом Тэвис увидел футляр, и тут до него дошел весь ужас происходящего. С яростным криком он бросился к вору и еле увернулся от полетевшего в него ножа. Воспользовавшись замешательством Тэвиса, человек мгновенно выпрыгнул в окно, пробежал по крыше и исчез.

Мгновение — и Тэвис, проделав тот же путь, спустился по водосточной трубе и что есть мочи побежал вдоль причала, не выпуская из вида преступника.

Возле последних мостков проклятого вора поджидали в ялике двое гребцов, чтобы отвезти на неизвестное парусное судно.

Не зная, что ему делать, Тэвис пришел в отчаянье, как вдруг его взгляд упал на стоявший на якоре в нескольких ярдах от пристани шлюп, крепкий с виду и в то же время не слишком большой для одного человека. Не теряя драгоценного времени, Тэвис прыгнул в плоскодонку и погреб к шлюпу. Через несколько минут он уже был на борту и поднимал якорь. Судно сразу же встало на ветер, и он вышел в море.

Тэвис любил корабли, он хорошо разбирался в их устройстве, но из-за подверженности морской болезни он лишь в случае крайней необходимости выходил в море.

Обогнув песчаный нанос, ограждавший Нантакетскую гавань, Тэвис увидел, что парусное судно, на которым он пустился в погоню, далеко впереди. Тем временем Нантакет за его спиной превратился в узкую темную полоску у самого горизонта. Кругом не было ничего, кроме серо-зеленой водяной пустыни да надутых парусов над головой. Но неприятнее всего было то, что он ощущал первые признаки морской болезни. Слабость заставила его сперва крепко ухватиться за рулевое колесо, а затем навалиться на него всем телом. Подступавшая дурнота и сжимавшие голову спазмы были предвестниками жестокого приступа. Усиливавшийся ветер подкидывал шлюп на волнах, приближая неминуемое. Сильный приступ тошноты заставил Тэвиса свеситься за борт. Рвота не принесла облегчения, и он со стоном опустился на палубу, с ужасом думая о брошенном рулевом колесе и парусах, которые полощет ветер. Подняв голову, он увидел, что вокруг главного паруса крутится кливер. И, в дополнение ко всему, дверь, расположенная под палубой каюты, распахнулась, и он увидел перед собой заспанное лицо и копну светлых спутанных волос Лиззи Робинсон!

Наверное, такое Тэвис мог бы увидеть разве что в страшном сне: один среди волн, изнемогающий от морской болезни, и перед ним его мучительница… Видя, как кошмар воплощается в жизнь, он захотел выругаться, но не смог. Он снова перегнулся через борт, цепляясь за перекладину и думая о том, что через день-другой, как уже бывало прежде, болезнь пройдет, а Лиззи Робинсон останется, чтобы изводить его.

Если порыв ветра, бросивший в лицо холодные брызги, и не разбудил Элизабет, то присутствие на борту шлюпа едва живого Тэвиса Маккинона заставило ее окончательно проснуться.

Однако у нее не было даже времени удивиться, так как звук хлопающего обвисшего паруса заставил ее забыть обо всем. Увидев, что натворил Маккинон, она поспешно установила паруса, выровняла курс и, взявшись за штурвал, собралась поворачивать шлюп, как вдруг Тэвис, с усилием выговаривая слова, произнес:

— Следуйте за тем судном!

Кровь Робинсонов закипела в Элизабет. Этот наглец так возомнил о себе, что считает возможным давать ей приказы, находясь на борту принадлежащего ей шлюпа. Кто он такой, в конце-то концов? Еще один Наполеон?

Не удостоив его ответа, она взглядом дала понять, что думает о нем и его просьбе.

— Послушайте, черт побери! Это очень важно! Делайте, что хотите, только не упускайте их из вида. Прошу вас, — пробормотал он, закрывая глаза.

"Следуйте за тем судном!" Элизабет с ужасом представила себе, как, исполнив его просьбу, она будет бороздить океан с полумертвым мужчиной на борту. Но если она, не послушавшись, вернется в порт, то, придя в себя, он обрушится на нее в ярости.

"Следуйте за тем судном!" — весьма необычный приказ, но и отдан человеком необычным, Тэвисом. Раз он хочет, чтобы они плыли вместе, значит, он хочет остаться с ней наедине. Такого случая непросто дождаться, а она ждала его почти полжизни. Хотя мысли и пришли в смятение, ей показалось, что она слышит голос тети Фиби, учившей ее не теряться в самых трудных обстоятельствах. "Элизабет, не будь глупой, — звучало у нее в ушах, — открывай рот, если прямо с неба падает райское яблоко. Случай — великий соблазнитель".

Но Робинсоны — не из тех, кто полагается на судьбу. Тэвис, как настоящий пират, захватил ее шлюп, и, вероятно, с умыслом оказаться с ней рядом. Чем больше она об этом думала, тем яснее ей становилось, что самое великое в жизни искусство — твердо знать, чего хочешь, и не позволять никому сбить тебя с пути. В войне и любви не обойтись без хитрости.

С усилием открыв глаза, он спросил:

— Так вы поможете мне или нет?

— Возможно, если вы объясните мне, почему для вас это так важно.

— Мне сейчас слишком плохо, — с усилием проговорил он, — я все объясню вам потом. Неужели вы не можете мне поверить?

Сердясь на то, что он продолжает разыгрывать перед ней таинственность, Элизабет решила повернуть назад к Нантакету, как вдруг она ощутила внутри какое-то тоскливое чувство, похожее на разочарование. Можно вернуться сейчас домой, и ее однообразная, скучная жизнь войдет в свое обычное русло, но можно поступить так, как он просит, пуститься в рискованное приключение, и, кто знает, возможно, это и окажется тот самый единственный шанс.

Боязнь пустоты — размеренной жизни, в которой ничего не происходит, заставила ее принять решение. Расправив плечи, она вывела шлюп на верный курс, а затем, высоко запрокинув голову, произнесла, обращаясь к облакам: