По острым иглам яркого огня.
Бегу, бегу — дорогам нет конца.
На основе нового текста Пугачева придумала и свой сценический образ — грустного клоуна с неустроенной судьбой. Во время работы над песней озарение следовало за озарением.
Был придуман знаменитый смех в паузах между куплетами, безвольно болтающиеся в локтях руки и т. д. Короче, при работе над этой песней Пугачева попала именно в ту стихию, в которой чувствовала себя наиболее комфортно. Это был сплав театра и песни, мимики и жеста. Как будет вспоминать потом сама певица:
«В «Арлекино» прекрасная музыка удивительно сочеталась с прекрасным текстом. Там все было слито воедино — и композиторский замысел, и аранжировка, и слова, — там был простор для приложения всех артистических сил. Кропотливо шла работа над аранжировкой, отрабатывалась пластика, жесты, интонация… Случай случаем, но, кроме фортуны, есть еще и каторжная работа артиста. Только это помогает ему понять, чего он хочет, что ищет в себе на сцене. Я старалась создать образ, когда повстречалась со своим «Арлекино». Нет образа — нет и счастливой встречи с Арлекино. Случай бывает конкретным, а певец без образа неконкретен.».
После победы в Болгарии творческое содружество между Пугачевой и Баркасом прервалось почти на добрый десяток лет. И только в 1984 году они снова встретились (до этого Баркас несколько лет писал тексты к передаче «Спокойной ночи, малыши!» и даже придумал одного из персонажей — ворону Каркушу). Итак, при новой встрече Баркас написал стихи на песню Пугачевой-композитора «Гонки». А чуть позже она исполнила и его «Монолог» — песню из репертуара рок-группы «Автограф». После этого их пути-дороги разошлись надолго.
В первой половине 80-х Баркас (вместе с Маргаритой Пушкиной) написал стихи к рок-опере Александра Градского «Стадион». А в годы горбачевской перестройки открыл маленькое издательство «КУБ», где осуществил чуть ли не первое издание Корана на русском языке. Потом он работал экскурсоводом в музее. А после развала СССР его жизнь медленно покатилась под откос. После смерти жены Баркас два года был бомжом, живя в социальном приюте. А потом произошла его новая встреча с Аллой Пугачевой.
Это случилось в начале сентября 2007 года, когда Баркаса разыскали телевизионщики из передачи «Пусть говорят» на Первом канале. Пришла туда и Пугачева, которая прилюдно пообещала помочь Баркасу и свое слово сдержала: вместе с бизнесменом-депутатом Андреем Ковалевым помогла ему купить двухкомнатную квартиру в Москве. Однако спустя десять дней после новоселья — 11 декабря — Баркас скончался: судя по всему его изношенное сердце не выдержало радости от этого события. Злополучную квартиру отдали дочери поэта — в память об его отце.
13 декабря Пугачева приехала на панихиду по Б. Баркасу (она же лично занималась и организацией его похорон), которая прошла в ритуальном зале ЦКБ имени Семашко. Кроме нее там также были: Владимир Пресняков-старший, Андрей Сапунов, Андрей Малахов и др. На панихиде Пугачева сказала небольшую речь:
«Ушел замечательный человек. Именно в ту минуту, когда мог бы зажить по-новому. Это удивительная судьба, ведь, по сути, Борис вернулся к нам из небытия. Для того чтобы попросить прощения. Чтобы мы попросили прощения. Чтобы получить благодарность от нас. Услышать наши слова благодарности…».
Две ступеньки вверх. Павел Слободкин и Константин Орбелян
После развода с Орбакасом Пугачева в течение четырех лет была свободна от уз Гименея. Однако гражданские браки у нее в тот период случались. Причем все они четко ложились в русло карьерных устремлений Пугачевой: каждый ее избранник был своего рода ступенькой и помогал в ее пути на вершину эстрадного Олимпа. Самыми именитыми ее возлюбленными в ту пору были коллеги по эстрадной тусовке: руководитель ВИА «Веселые ребята» Павел Слободкин и руководитель Госоркестра Армянской ССР композитор Константин Орбелян.
Начнем с первого. Вот что сообщает о нем музыкальная энциклопедия:
«Слободкин Павел Яковлевич (род. 9.05.1945, Москва), композитор, пианист, режиссер, педагог, общественный деятель. Обучался музыке с трех лет. В 1950 году принял участие в детском музыкальном конкурсе (по специальности фортепиано), на котором пятилетний пианист был награжден специальным призом. В 1951–1955 принимает участие в концертах, проводимых Центральным ТВ. В 1956 становится победителем (I премия) на Всесоюзном конкурсе юных музыкантов и выступает с симфоническим оркестром Московской филармонии п/у К. Кондрашина. Окончил музыкальную школу и музыкальное училище (теоретико-композиторский и фортепианный фак-ты)…
Творческая деятельность началась в 1964 в ВГКО — Москонцерте в качестве дирижера и музыкального руководителя оркестра с Г. Великановой и М. Бернесом. В марте 1966 создает один из первых в нашей стране вокально-инструментальный ансамбль «Веселые ребята» и становится создателем нового музыкального жанра на отечественной эстраде.»
Ирина Понаровская, Александр Ширвинд, Алла Пугачева и Павел Слободкин на
“Голубом огоньке”
Именно солисткой ВИА «Веселые ребята» и стала Алла Пугачева в октябре 1974 года, выступив на конкурсе эстрады. Она приглянулась Павлу Слободкину, и он ей сделал предложение, от которого нельзя было отказаться. Отклонить его было бы верхом безумства: «Веселые ребята» в те годы были одним из самых популярных ВИА, и, став его солисткой, Пугачева имела все шансы выйти в лидеры советской эстрады. До этого на поприще вокалистки в ансамбле в течение двух лет трудилась Светлана Резанова, которой этот ВИА помог сделать имя. Но затем ее пути-дорожки с коллективом разошлись. Как вспоминает сам П. Слободкин:
«Пугачева пришла в «Веселые ребята» простой певицей с перспективой сольных выступлений. Она работала у нас в первом отделении для — как бы это сказать, чтобы не было обидно, — для «разогрева», что ли? Но уже тогда Алла выделялась своим ремеслом. У нее очень точный слух, и она прекрасно могла спародировать Пьеху, Зыкину, спеть русскую песню, как заправская фольклорная певица. Мы даже собирались вставить в программу такой эксцентричный номер…».
Именно как солистка «Веселых ребят» Пугачева в начале июня 1975 года отправилась на международный фестиваль эстрадной песни «Золотой Орфей», который ежегодно проводился в болгарском городе Слынчев бряг (Солнечный берег). Причем поначалу от СССР туда должен был отправиться другой исполнитель — некий певец из Армении, певший в Государственном оркестре Армянской ССР под управлением Константина Орбеляна (1928). Последний был весьма влиятельным человеком в музыкальных кругах страны, а в 1972 году уже заседал в жюри «Золотого Орфея» и рассчитывал на этот раз с помощью своего выдвиженца завоевать на конкурсе Большой приз. В Болгарию были высланы фонограммы с песнями в исполнении этого певца, и никто не сомневался, что именно он и отправится на конкурс. Как вдруг…
Фонограммы певца только-только достигли берегов Болгарии, как вдруг в Минкульте узнали, что фаворит Орбеляна мужчина «с изъяном»: имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию. А сей грех в пуританском советском обществе карался весьма строго: в уголовном кодексе на этот счет была статья, грозящая обвиняемому тюремным заключением на несколько лет. Но дело было даже не в уголовном аспекте этой проблемы, а скорее в идеологическом: как только в Минкульте представили, какая свистопляска может подняться в западной печати, если советский певец-гомосексуалист получит одно из призовых мест, тамошним чиновникам стало дурно. Так ведь можно было и карьеры своей лишиться. В итоге кандидатуру неблагонадежного певца забраковали. И стали искать другого исполнителя.
Когда Алла Пугачева узнала о ситуации вокруг «Золотого Орфея», она бросилась к Павлу Слободкину. К тому времени их отношения из категории рабочих перетекли в более интимные, поэтому Пугачева имела все основания просить Слободкина замолвить за нее словечко. Тот оказался рыцарем: ради любимой женщины готов был на многое. Однако его миссия имела мало шансов на успех, поскольку за спиной у Пугачевой кроме него самого никто не стоял. Даже то, что Пугачева участвовала в конкурсе эстрады и заняла там третье место, мало кого в Минкульте интересовало. Нужен был сильный протеже. И здесь на горизонте возник все тот же Константин Орбелян. Оказывается, увидев Пугачеву на конкурсе эстрады, он отметил ее певческие способности и проникся к ней большой симпатией. Кроме этого, им, видимо, двигало еще одно желание: он хотел хоть как-то загладить свою вину после прокола с певцом-гомосексуалистом. В итоге за Пугачеву в Минкульте ходатайствовали сразу два влиятельных человека: Орбелян и Слободкин.