– Я тебе не экзотическая зверушка! Если тебе больше нечего добавить, так может мне, в самом деле, уйти к волкам? Тристан хотя бы живой и способен на активные действия. И он не похож на кусок льда!

– Рэй? Я холоден с тобой?

– Холоден? Да, я от тебя за два года ни одного ласкового слова не услышал! Ни одного живого поступка. Ты ни разу не обнял меня на людях, словно стыдишься меня. Тогда в клубе, когда мы разговаривали с Тристаном, я надеялся хоть чуть-чуть разбудить в тебе ревность. А что ты сказал мне дома? «Не позорь меня перед соседями!». Это не те слова, которых я ждал. Я устал ждать тебя, Алекс.

Слова парня заставили Алекса вспомнить, что раньше он таким не был. Живя с родителями, он радовался жизни. Был общительным и веселым. Никогда не был заносчивым и всегда старался поддерживать теплые отношения с теми, с кем ему удавалось их завести. После лихорадки, менее чем за месяц унесшей жизни обоих родителей, он изменился. Замкнулся в себе, потерял связи с друзьями из колледжа. И даже не пытался наладить контакт с дядей, ставшим его опекуном. Когда дядя воочию увидел его обращение в зверя, Алекс испугался. А после того, как оказался в резервации, куда опекун с огромной, нескрываемой радостью сбагрил помеху между собой и наследством, совсем перестал доверять людям. И лишь милый, веселый и отзывчивый Рэй имел полное право находиться в его сердце.

– Рэй, не уходи, – Алекс вскочил с кресла и остановил, уже направившегося к выходу, парня. – Я люблю тебя. Если я не говорил этого, то это не значит, что не чувствовал. Я просто боялся. Но потерять тебя намного страшнее. Что мне сделать, что бы ты поверил и остался со мной?

– Ты уже сделал, Алекс, – улыбнулся Рэй, разворачиваясь и подходя к мужчине. – Ты сказал то, чего я ждал два года. А ты сможешь всегда говорить мне то, о чем думаешь?

– Я попробую, – Алекс выдохнул с облегчением и почувствовал, насколько сильно он был напряжен во время этого непростого разговора. – Для тебя я сделаю все что угодно.

– Ловлю на слове, – засмеялся парень, легко чмокнув любимого в губы. – Алекс, я хочу помочь Тристану.

– Чем? Он даже не появляется на людях.

– Для начала, надо хотя бы успокоить оборотней. Пусть оставят его в покое. Им с Шейном действительно нужно самим во всем разобраться. Дилан прав.

– Я не знаю, как это можно сделать, – в голосе аристократа прозвучало сомнение, но Рэй уловил не только его, но и заинтересованность.

– Хотя бы поговори с ребятами. Тебя точно послушают, – обрадовался парень. – Ты старше и тебя здесь уважают. Дилан один не справится.

– Ладно, я попробую, – Алекс ему не поверил, но подумал, что, по крайней мере, хуже от этого не станет. А примирение с Рэем того стоит.

Разгоряченные оборотни остывали долго, а потому споры прекратились еще не скоро. Ежечасные стычки выматывали всех обитателей. К концу третьего дня споров, равнодушных не осталось. Многие стали замечать, что вместо привычных двух сменных охранников, к резервации подтягивается все больше и больше людей. Это же заметил и Алекс и решил использовать этот факт для успокоения бунтарей. «Войну» пора было прекращать, и здесь его ораторское искусство ему и пригодилось. Объяснить толпе оборотней, чем им грозит вмешательство организации, оказалось не сложным. Бунтовщики быстренько попрятались по норам, а волки принялись нести вахтовый метод недалеко от дома Тристана. На всякий случай.

Тристан проснулся ночью. Просто резко открыл глаза и сел. Обнаружил, что укрыт пледом, который давно пылился в шкафу и, вспомнив события этого утра, бросился во вторую комнату, убедиться, что все это просто кошмарный сон. В нос ударил стойкий запах страха и похоти. Его надежда рухнула. Снова навалилась усталость, обволакиваемая туманом. Боясь сам себя и своего безумия, мужчина забился в угол. Тристан попытался сжаться в маленький комок, стать частью темноты, царившей в комнате. Он потерял счет времени. Где-то за дверью, там в другом мире слышались голоса. Сначала он слышал споры и ругань. Затем все стихло, но кто-то звал его. Тристан не отвечал, боясь, что если поддастся зову, снова причинит кому-нибудь боль. Иногда, когда за дверью было абсолютно тихо, мужчина поднимался, ходил по дому, пытаясь понять, чего он хочет. Но сознание уплывало, и он снова возвращался в свой угол.

В какой-то момент ему стало страшно, что он навсегда останется здесь один. Раньше одиночество не пугало его, но теперь казалось страшной пыткой. Невыносимой мукой. Но в тот день, когда он услышал знакомый голос совсем рядом, и решился довериться, сил встать уже не осталось.

– Тристан? Ты здесь? – прозвучало совсем рядом. Он медленно открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на тонкой фигуре, перемещавшейся по комнате.

– Тристан! – заметив оборотня, человек бросился к нему. – Что с тобой? Ты жив?

Парень отвел жесткую, посеревшую прядь волос от лица Тристана, и тот смог нормально рассмотреть рыжую шевелюру гостя.

– Что ты с собой сделал? – парень гладил мужчину по лицу и плечам. Затем порывисто прижал его к себе. – Похудел как, кости торчат, волосы спутались. Зачем ты над собой так издеваешься? Это все из-за него, да? Из-за Шейна?

– Не надо, Энди, не обвиняй его. Он здесь не причем, – очень тихо проговорил Трис.

– Он не причем? А в чем тогда дело? Ты постоянно из-за него страдаешь.

– Энди, я болен. Мне очень плохо. Я ничего не понимаю. Мне кажется, что я вставал, ел что-то, но я чувствую голод. А иногда кажется, что сидел неподвижно, а на самом деле передвинулся в другую комнату. Я как в тумане, я с ума схожу.

– Это не сумасшествие, – возразил ему Энди, хотя и немного испугался слов оборотня. – Это все из-за Шейна и остальных. Тебя никто здесь не ценит, всем плевать на тебя. Это они все виноваты, что тебе плохо. Только я могу понять тебя. Я теперь все время буду рядом.

Тристан очень хотел поверить ему. Впервые довериться полностью. Ничего больше не скрывать. Первый раз в жизни он почувствовал острую необходимость быть зависимым. И пусть это не любимый и необходимый Ен, и даже не жизнерадостный, солнечный Шейн. Это всего лишь Энди. Он был не нужен Тристану, но Тристан нуждался в нем. В его доброте и заботе. Ему он будет доверять, а взамен отдаст все что сможет, кроме своего сердца. Ведь оно умерло.

– Не оставляй меня, Энди, – шепотом попросил Тристан, – не оставляй одного.

– Не оставлю, – парень сильнее прижал к себе мужчину, – никогда. Теперь будем только мы. Ты и я.

Визит Бернса к Тристану не остался незамеченным. Уже к вечеру того же дня эта новость бурно обсуждалась на улицах резервации.

– Так вот, – плавно перешел Дилан от общих сплетен к главной теме дня, – Энди не побоялся зайти в дом к Тристану. Пробыл там около часа, а теперь ходит и сияет как ложка начищенная. Уж не знаю, что он там делал, не рассказывает же никому, рычит только, что Тристан теперь с ним.

– А Тристан что, – подался вперед Шейн, – он что говорит?

– Да не видел его никто. Сидит дома, носа не кажет. Боится, и правильно делает. Наши еще не остыли до конца. Алекс их уже замучался уговаривать да запугивать. Он-то мужик

умный, знает, на что надавить, чтоб толпа разошлась. Да толку-то, все равно ходят вокруг дома, рычат да ссорятся чуть не на каждом углу. Только стараются охране на глаза не попадаться. Эти ребята еще ведь не разъехались, присматривают за нами.

– Тристану плохо, – сам себе констатировал Шейн, – он бы не стал прятаться, ему здесь некого бояться. Значит, он мучается. Но почему рыжий?

– Да не знаю я его мотивов, – вспылил Ди, – Энди под руку подвернулся, вот и все. Я не понимаю, почему ты за него до сих пор беспокоишься. После того, что он сделал.

– Я люблю его, и я виноват в том, что произошло. Ты же сам знаешь. Сам мне советовал пойти к Трису и все рассказать, не мучить его. А я тянул, пока беда не случилась.

– Не понимаю я тебя, – Дилан принялся нервно расхаживать по комнате. – За что ему такая преданность? За что ты его любишь?