«0, 5 м», – ввел цифры Док.

«Рекомендуемый угол наведения – 75–80».

Док почти вертикально задрал трубу гранатомета, дождался очередной информации: «Рекомендованный угол выдержан. Произвести пуск?»

«Да».

Отдача была не такой уж сильной, но весьма ощутимой. Реактивная граната, волоча за собой дымный хвост, с шипением взвилась вверх, описала крутую дугу, упала за будку, и тотчас прозвучал взрыв. Взрыв такой силы, что бетонную коробку смяло, словно спичечный коробок.

– Обалдеть! – прокомментировал Док.

Напряжение боя сразу спало. Собаки, тоскливо и обиженно подвывая, стали медленно отползать к своим логовам. На поле осталось десятка три изуродованных трупов. Химера проводила их победным рыком, отчего волосы на голове Дока вздыбились, потянулась всем телом и удовлетворенно выгнула спину.

– Потрись мне о ногу, – хмыкнул Док.

– Зачем?

– Так кошки всегда делают.

– Я не кошка. Я – Чудо.

Док снял шлем, вытер рукавом пот со лба, устало опустился прямо на рюкзак, потянулся за сигаретами – он честно заслужил передышку. Химера изучала поле боя пристальным взглядом.

– Будешь жрать? – безразлично поинтересовался Док.

– Я не ем… собачатины.

– И откуда ты знаешь слово «собачатина»? – удивился Док.

– Я не знаю этого слова, просто оно появилось в твоем мозгу, и я его… прочитала.

– Ладно, куда дальше?

Бункер резервного командного пункта ПВО и его подземелья издавна пользовались в Зоне дурной славой. Неизвестно почему, но именно там происходили наиболее кровавые разборки между группировками, сталкерами и обитателями Зоны, между бандитскими кланами и военными. Короче, проклятое место. А в подземельях, по слухам, до сих пор работали секретные лаборатории, и именно там, «где-то там», находился главный сталкерский компьютер Зоны. Мозг любого сталкера, неусыпно работающий под надзором Юрика – Юрия Михайловича. Док никогда в глаза не видел Юрия Михайловича и понятия не имел, где именно располагается компьютерный центр Зоны. Да и никогда не стремился узнать, ибо одно из главных правил Зоны гласило: знай только то, что тебе полагается знать. Излишние знания укорачивают жизнь.

Бронированная, полуметровой толщины дверь бункера была наполовину распахнута. Заходи, мол, не бойся. Только в последние годы желающих воспользоваться гостеприимством бункера и его подземных лабиринтов что-то не находилось. Даже во время выброса. Просто потому, что оттуда не возвращались. Дока даже передернуло, когда он вспомнил некоторые из сталкерских легенд, посвященных проклятому месту. Он оглянулся и поймал сочувствующий взгляд химеры. Именно сочувствующий!

«Думаешь, я боюсь? – подумал Док. Он уже привык не произносить мысли вслух. – Хрен тебе».

«Конечно, боишься. Ты же человек».

В ответ Док снял с плеча автомат, передернул затвор и расстегнул подсумок. Затем уверенно шагнул в приоткрытый дверной проем.

Затхлый запах плесени, вековой пыли, еще какой-то гадости резанул ноздри даже через фильтры защитного шлема. А еще в мерзостном воздухе ощущалась явственная примесь озона. И от этого, чисто субъективно, казалось, стало легче дышать. Прямо за порогом валялся полуразложившийся труп в истлевшем камуфляже. И Док был бы искренне удивлен, если бы сразу на старте его не ожидало нечто подобное. Он невозмутимо перешагнул через останки, толчком ноги, по-ковбойски распахнул покосившуюся деревянную дверь в «дежурку». Там в разных позах и в разной степени разложения валялись еще с десяток трупов. Судя по многообразию форм, шевронов и прочих знаков отличия, упокоились здесь и «долговцы», и «монолитовцы», и просто люди без роду-племени – такие же, как Док. Почему-то вспомнилась фраза из фильма конца девяностых: «Откуда здесь столько мертвых людей?»

Цементный пол, густо усеянный стреляными гильзами, звенел, шелестел и скрипел под ногами. Док, не задерживаясь, быстро пересек помещение «дежурки», пнул еще одну дверь и остановился перед крутой винтовой лестницей, которая уходила вниз и терялась где-то в мрачных недрах подземелья. Он повернулся, взглянул вопросительно на химеру.

– Да, спускайся смело.

– Ага, смело, – иронично хмыкнул Док. – Ступени насквозь проржавели. Навернусь – костей не соберешь.

– Не навернешься.

Док только люто засопел, но ослушаться не посмел. Осторожно и неуверенно шагнув на первую ступеньку, прислушался. Ничего – заскрипела, закряхтела, прогнулась, но выдержала вес его тела. Спуск занял минут десять, не меньше, но, как оказалось, они спустились только на первый ярус подземелья – в помещение центрального пункта управления.

«Жуткое место», – отметил Док, пристально оглядев громадную комнату.

Поразило его не то, что при входе в центральный пункт управления автоматически зажегся свет. Этим в Зоне никого не удивишь. Электрической энергии Зоны хватало, чтобы осветить и согреть весь земной шарик. Даже разбитые лампочки горели, приборы включались, а двигатели насквозь проржавевших машин заводились и начинали работать. Взять хотя бы вот тот осциллограф в углу: нажми кнопку – и он начнет вычерчивать на экране зеленые параболы. Нет. Изумляло и пугало другое – все оборудование, приборы, скудные предметы меблировки были обтянуты многослойной паутиной.

«Вот откуда здесь, на двадцатиметровой глубине, пауки? – недоуменно размышлял Док, – И чем они питаются?»

«Не знаю, – откровенно ответила химера. – Нам сюда».

Она когтем ковырнула рифленый чугунный люк, находившийся прямо посередине комнаты, и тот с грохотом отлетел в сторону. Из черного круглого зева открывшегося колодца пахнуло могильной сыростью. Ржавые скобы, вбитые в гладкие осклизлые стены, уходили вниз и терялись в бездонной черноте.

«А интересно, как ты, Чудо, будешь спускаться?» – злорадно подумал Док.

Химера не ответила – просто нырнула головой вниз в провал и растворилась во мраке. Док включил «шахтерский» фонарик на шлеме и неспешно начал спускаться во владения Аида.

Подземное царство на переломе XX–XXI веков не вписывалось в мифологические сюжеты доисторической эры. Трехглавый пес Цербер не сторожил владения, не струилась медленно вечная река Лета, не дежурил круглосуточно на ее берегах лодочник Харон. Зато убегала дальше, в извечный мрак, узкая одноколейка, стыла, ржавея, на рельсах электродрезина да тускло мерцала на стене «Мадонна» – классическая аномалия подземного царства.

Традиционные цвета раннего Средневековья – серый, черный, красный – неустанно вырисовывали на стене шедевры мирового искусства. Рембрандт, Да Винчи, Рафаэль, Микеланджело… Картинка менялась каждые пять минут. Абсолютная точность, чистота линий и цветов. К «Мадонне» нельзя было приближаться ближе чем на метр. Иначе из аномалии вырывался сноп света, мгновенно разбивал тело эстетствующего зеваки на корпускулы и за долю секунды всасывал корпускулы в бетон стены.

Док аккуратно обошел аномалию по наибольшему доступному радиусу, с опаской приблизился к дрезине. Реликтовые аккумуляторы в деревянном корпусе, насквозь проржавевший электродвигатель, сморщенная, потрескавшаяся кнопка «пуск». Но Док твердо знал: вдави он эту кнопку – и двигатель загудит в рабочем режиме, дрезина повезет седока в самое пекло.

«Нет. Пойдем пешком». – Химера, как всегда, абсолютно беззвучно вынырнула откуда-то из черного зева бокового ответвления главного тоннеля и стала рядом.

– Как скажешь.

Неожиданно, однако предсказуемо под потолком тоннеля зажглась цепочка тусклых желтых огней, и, ориентируясь на эту путеводную нить Ариадны, Док смело, но неторопливо зашагал в неведомое будущее. А метрах в пятидесяти по курсу его уже поджидал ощерившийся крысиный волк просто-таки невероятных размеров. Док даже замешкался с автоматной очередью, с изумлением изучая этого воистину властелина подземного царства. Но крыса, разглядев за спиной сталкера химеру, хрипло пискнула и резво юркнула в какую-то нору.

– Здесь, в подземельях, все подчиняются приказам контролеров, – пояснила химера. – Кроме крыс. Однако крысы панически боятся меня.