И точно – вскоре из темноты стали выдвигаться новые полчища зомби, бюреров, снорков, кровососов. Даже несколько псевдогигантов двигались нестройными, разрозненными колоннами адского воинства Зоны. Да, контролеры могли наладить процесс и руководили им четко, жестко и со знанием дела. Главное, их сила возрастала с каждым выбросом. Если еще несколько лет назад каждый контролер мог управляться только на своей, весьма ограниченной сотней квадратных метров территории, то теперь они, соединив усилия, владели почти всей Зоной. И вот Зона шла в атаку на третью, последнюю линию обороны.

Да, война стала совсем иной. Док уже ощутил это на собственной шкуре. Пока в Зоне воевал международный контингент НАТО, все было по-другому. Немножко воевали, немножко интриговали, много зарабатывали. Но когда Зона всерьез показала зубы и границы ее начали стремительно расширяться, американцы, англичане, немцы и прочий второстепенный поддерживающий контингент исчез. Украинцы остались один на один с проблемой. Поначалу и они, в силу своего менталитета, с чисто хохляцкой непосредственностью, легкомысленностью и ленцой относились к проблеме, но когда инфернальные порождения Зоны стали жрать детей и ровнять с землей хаты, ситуация изменилась кардинально. Мужчины взялись за оружие и дрались насмерть, вцепившись в родную землю зубами. Когда же к ним, по той же нужде, присоединились белорусы и россияне, война повелась по-взрослому – без пощады и без компромиссов. Воевали не пацаны-«срочники» и не зажравшиеся наемники, а рукастые, головастые матерые мужики. Мужики, которым не нужен ежедневный душ, навороченный сортир, бордель со шлюхами и вкусная высококалорийная жратва. Было бы водки в достатке, а все остальное можно пережить.

Заводы, конечно, не работали в ритме Второй мировой, но каждый танк, орудие, автомат, вертолет «для Зоны» собирался любовно, почти вручную, как «феррари» или «мазератти». И за рычагами и штурвалами совершенной военной техники сидели зрелые и злые славянские профи. Сейчас мужики «закрывали прорыв», а потому дрались особенно жестко и самоотверженно. «Вертушки» висели над головой и работали с филигранной точностью. Орудия и минометы без устали лупили по каждому квадратному метру. И пошли наконец танки, сосредоточенные на третьей, последней линии. А за ними густой цепью повалила пехота – хмельная, лютая и страшная в экстазе своей боевой ненависти.

До бетонированного окопа Док добежать не успел – слишком плотным был пулеметный огонь. Залег в крохотной воронке от минометной мины. Рядом еле втиснулось серое марево химеры. А танки уже шли в традиционном шахматном порядке. Рев моторов нарастал. Док осторожно высунул голову – «Оплот-3» всего метров за триста по курсу. Идет медленно, тщательно утюжа каждый окопчик и каждую ямку. «Оплот-3» – реально серьезный танк, впрочем, других здесь и не было. Приземистый, плоский, подвижный. Трехслойная броня, пушка 123мм, два спаренных крупнокалиберных пулемета, ракетный комплекс на башне – универсальный, хоть «земля-земля», хоть «земля-воздух». Все виды активной и пассивной защиты. А еще экранирование от пси-воздействия. Никакой контролер или химера экран не пробьют.

Отнюдь не конец – за спиной Дока болтался «Шмель-4», тоже реально серьезный гранатомет. Лазерное наведение, компьютерная корректировка в любой плоскости – попадание стопроцентное. Граната по желанию стрелка – осколочная, бронебойно-коммулятивная. Но даже она лобовую броню «Оплота-3» не прошибет. Два варианта, и первый – выцелить гусеницу. Но! Спереди она почти полностью закрыта бронированным листом с лепестковым амортизатором. Граната, конечно, пробьет и прожжет лист, но до гусеницы может не добраться. Вариант второй, более надежный – прямое попадание в лобовую броню, в точку, за которой находится механик-водитель. Останется жив, но контузия, а значит, хоть и временная, но полная потеря боеспособности.

Док медленно снял гранатомет. Танк не торопился, ну… и ему торопиться некуда. Граната в стволе противотанковая. Противопехотная не нужна – достаточно химеры.

«Ладно. Танк я завалю, – мыслил Док спокойно и прагматично, как всегда в бою, – но все равно дела хреновые. Хреновые дальше некуда! За танком идет пехота, и по вспышке выстрела меня сразу вычислят и прихлопнут, хоть из того же «Шмеля». Сколько раз за последний месяц мне приходилось прощаться со своей никчемной и никому не нужной жизнью?»

Ложь, все бред и ложь! Лики любимых женщин, детей, прожитая жизнь, сжатая в рекламный ролик, свет в конце тоннеля – все ложь!!! В такой момент, предсмертный миг, существует лишь черная дыра ствола. Ствола, что уставился тебе прямо в лоб. Пуля хороша, если пущена с дальнего расстояния. Ее не видно и не слышно – она умница, если влетела прямо в голову или в сердце. И дура, если угодила в живот или в грудь.

Сейчас для Дока существовал только черный зрачок танкового ствола. Пяти стволов – одного пушечного и четырех пулеметных. Танкисту легче – он не видел гранатометной трубы, что высунулась из минной воронки. Он не заглядывал в глаза смерти, но сталкер сейчас вел со смертью прямой визуальный диалог.

И вдруг – обжигающе ясно: «Дурак… дурак… ведь на шее у тебя болтается «звезда». «Звезда!» Значит, пуля, осколок, снаряд, нож, штык – любой металл не доберется до твоей шкуры. Абсолютная защита. Вот свойство человеческой психологии: знаешь, но забываешь. А еще… до конца не веришь, потому и забываешь, особенно если привык полагаться только на свою башку, свои руки. Свое умение и… везение.

«А вот подружке моей или… другу, Чуду, похоже, кранты – на нем «звезды» нет. Она, химера, тварь, хоть и инфернальная, но живая, из крови и плоти. Знаю, оперировал лично. Оно, конечно, побарахтается и жизнь свою чернобыльскую дешево не отдаст. А все же жизнь ее сейчас в моих руках. И подеремся, еще как подеремся со «звездой» на шее! А забить меня можно только черенками от лопаты или «дзе»![8] Ха-ха-ха!»

Нет, с такими защитой и прикрытием он мог сотворить бой, причем достойный бой! Но смысл!.. Главная проблема состояла в том, чтобы прорваться за кордон незамеченным. Призраком, невидимкой! Чтобы ни одна собака не догадалась, кто и зачем прорвался в человеческий Мир. Для осуществления этой цели уже положены сотни жизней. Человеческих жизней – тех славянских солдат, что насмерть стояли на кордоне. И… тех чернобыльских тварей – снорков, кровососов, бюреров, псевдогигантов, зомби, что шли на прорыв. А по сути, каждый защищал свой клочок земли и право на свою, только ему понятную и близкую, жизнь.

Док щелчком большого пальца откинул экран прицела, втиснул кнопку активации, навел красную точку лазера на цель, зафиксировал мишень. Побежали по экрану привычные надписи информации: «До цели двести тридцать метров. Скорость движения цели – пятнадцать км в час. Плоскость – фронтальная. Заряд – бронебойно-коммулятивный. Система готова к уничтожению цели. Уничтожить цель?»

Пуск! Сильный удар в кисть руки, короткий толчок в плечо, ослепительная вспышка за спиной – ракета с характерным визгом ушла. Доля секунды – и лобовая броня танка озарилась ярким оранжевым фейерверком. Танк замешкался на мгновение и стал юзом сползать в сторону. Все правильно рассчитал Док. Управление «Оплотом-3», как в современном джипе: автоматическая коробка передач, педаль газа, педаль тормоза, штурвал. Ничего больше. Просто, элегантно и удобно. Оглушенный водила выпустил из рук штурвал или крутанул в сторону, навалился в беспамятстве ногой на газ – и танк начал выписывать по полю фигуры, круша и давя все, что попадалось под гусеницы. Чужих, своих – всех подряд.

Пехота густо шла за танком и, как писали в мемуарах о войне ветераны, «обрушила на вспышку шквал огня из всех видов оружия». Странное было ощущение. Док не торопился прятаться в свою воронку, он видел густую сеть трассеров, что устремились со всех сторон ему в грудь, в голову, в живот. Видел – ужасался, удивлялся и смеялся одновременно. Линии трассеров в метре от его тела обрывались, а затем начинали вычерчивать в темноте замысловатые пируэты и пассажи. Зрелище совершенно фантастическое. Феерия огня, цвета и красок. Наверняка никто из смертных ничего подобного не видел.