Идеал сам разрешил проблему:

– Спасибо, спасибо вам огромное. Знаете, я так испугалась… Я… я никогда не попадала в подобные ситуации.

– А, пустяки, – отмахнулся Док. – И как вас занесло в эту… электричку?

Он хотел к слову «электричка» добавить эпитет «сраная», но вовремя придержал язык.

– Я, знаете ли, к тетке ездила, а машина поломалась, – затараторила незнакомка. – Тетка приболела, а я, видите ли, врач.

– Вы врач? – безмерно удивился Док, хотя по зрелому размышлению ничего удивительного в этом не было. – И какой же вы врач? Ну, в смысле специализации.

– Психиатр.

– Ого. Выходит, мы коллеги.

Вот тут изумилась она, искренне и неприкрыто. Да и было чему изумляться.

– Понимаете, у меня домик под… крохотный, – не сморгнув глазом, соврал Док. – А машина тоже поломалась. Вот и пришлось электричкой.

– А вы какой врач?

– Военный хирург.

Все же она ему не поверила. Док читал это в ее глазах.

– Вижу, вы мне не верите. Хорошо… Как же вам доказать? А вот как! На лямина криброза поселился кристо гале. Впереди – форамен цекум. Сзади – ось сфеноидале.

Она звонко рассмеялась, слезы уже просохли, и испуг из глаз выветрился.

– Этот стишок вы могли слышать от какого-нибудь медика и запомнить.

– Теперь я не сомневаюсь, что вы психиатр, – рассмеялся в ответ Док. Не мог не рассмеяться. – Ладно, попробуем по-другому. Задавайте мне вопросы на медицинскую тему. Только ближе к хирургии, а то общую патологию я уже изрядно подзабыл.

– Хорошо… Так… Что такое лапаротомия?

– Чревосечение.

– Перитонит?

– Воспаление брюшины.

– Симптом Щеткина-Блюмберга?

– Как раз основной симптом перитонита.

– Халязион?

– По-простому, ячмень на веке, который лечат дулей.

Она снова залилась смехом.

– Все, верю, верю!

– Слава Аллаху, а то зарядили, как Станиславский: «Не верю, не верю…» Ну, чего вы хотели? Чтобы я на дачу ездил в костюме-тройке и лакированных штиблетах?

– «Тройки» давно уже не носят, не модно. И лакированные штиблеты тоже.

– Да? А я и не знал, – совершенно искренне ляпнул Док и испугался.

– Значит, вы со своей хирургией совершенно отстали от жизни. А давайте-ка знакомиться. – Она протянула ему узкую ладошку с тоненькими пальчиками. – Меня зовут Ирина. А вас?

Док замешкался, вспоминая, как его теперь зовут. Вспомнил наконец:

– Сергей… хм… Анатольевич. Можно просто Сергей. А то тут некоторые обозвали меня дедом. Надеюсь, вы, Ирина, так не считаете?

Вообще-то, она, похоже, была редкой хохотушкой и болтушкой. Снова зашлась смешком. Но Доку эти ее легкомысленные качества почему-то нравились.

– Нет, я не считаю. Какой же вы дед? Вон как отделали богатырей. Кстати, а где вы научились так драться? В армии?..

– Ага. Мой учитель, капитан Сиротин, каждый день бил меня толстым дрючком по голове. Вот и научил. Система гладиаторов – так это называется.

– Нет, вы просто невыносимый шутник.

«Это я-то шутник? – изумился про себя Док. – Знала бы ты, девочка, какие шутки я откалывал еще двое суток назад. Впрочем, и это странно, я шпарю легко и свободно, словно заправский светский денди. Куда подевался мой сталкерский сленг? Или это девочка на меня так действует?»

– А знаете, в вас есть нечто такое… загадочное.

«Ага, и именно это привлекает женщин. Только загадочность мою можно определить как «синдром Зоны». Конченая и пожизненная патология».

Вслух он, конечно, этого не произнес. Только пожал плечами.

– Может, потому что мне пришлось немного повоевать в Чечне и меня там малость контузило? А все контуженые, знаете ли, странные и загадочные. Это я вам как военный хирург говорю.

– Нет, не то… Эта загадочность другого рода. Я ведь психиатр и, поверьте, неплохой психиатр.

«Умница моя. Сам вижу, что неплохой…»

– У вас, Сергей, в душе какая-то тайна. Страшная тайна. Вот вы шутите, а глаза у вас больные.

Док по-шутовски выкатил их и с деланным испугом жарко зашептал:

– Да, это именно я зарезал в Угличе царевича Дмитрия.

Нет, положительно, она привыкла смеяться с интервалом в десять секунд. То есть шесть раз в минуту. Вот и сейчас опять. Боже, как нравился Доку ее звонкий смех! Он буквально таял.

– Вот вы опять шутите, а я серьезно. Но… – Она посмотрела в окно и огорченно надула пухлые губки. – Мы, кажется, уже подъезжаем.

Док тоже глянул в окно. «Ну откуда мне знать, подъезжаем мы или не подъезжаем…»

Тем не менее ляпнул наобум:

– Да, через десять минут будем на месте.

– А давайте обменяемся номерами мобильников. Вы, Сергей, такой интересный собеседник, что я готова еще с вами поболтать. Не знаю, правда, как к этому отнесется ваша жена.

«Ура! Вот и видно, девочка моя, что ты незамужняя. И отсутствие обручального кольца на пальце вовсе не случайно. Но что такое «мобильник»? Черт… мобильный телефон. У нас, в Зоне, эта хренотень не работает».

– Моя жена не будет против… в силу отсутствия оной жены. Причем полного отсутствия.

Радостная искорка полыхнула в ее глазах и тотчас погасла. Но Док всегда улавливал тончайшие нюансы в глазах… в глазах противника. Иначе и не был бы непревзойденным в Зоне бойцом-рукопашником.

– Так вы холостяк?

– Именно так, но некий семейный опыт за плечами имеется.

– А я тоже разведенка.

«Уф, кто ж это тебя развел? – чуть не вырвалось у Дока, но он вовремя сообразил, что разведенка – это разведенная с мужем женщина, бывшая жена».

– Тем более у нас есть повод и для встречи, и для разговора, – улыбнулся Док. – Что касается мобильника, то я, когда еду на дачу, оставляю его дома. Чтобы никто не дергал по пустякам. Говорите свой номер – я запомню.

«Господи, и до чего я складно вру!»

– А вы, Сергей, точно запомните? Он у меня сложный.

– Точно запомню. Я всегда запоминаю жизненно важные вещи.

– А мой номер для вас жизненно важен?

– Возможно.

– Ох, какой же вы загадочный. Что ж, запоминайте: 050 347 655 3. Запомнили?

– Да, запомнил – Док без запинки повторил номер, но про себя удивился безмерно: «Десятизначный номер – вот это да!»

– Что ж, звоните, пожалуйста. Буду рада. Да, а где вы в Киеве живете?

«Ни хрена себе, вот так влетел, – похолодел Док. – И где же я в Киеве живу? Стоп! Как там назывался новый микрорайон? Уф, насилу вспомнил!»

– На Оболони.

– Далековато, а я в центре, на Подоле.

– Круто. Знаете, Ирочка, я бы с удовольствием проводил вас домой, но, сами понимаете, в таком виде… Да и козлом от меня разит за версту. Но я позвоню, обязательно позвоню.

«Как только куплю этот гребаный мобильник», – про себя добавил Док.

Они расстались на вокзале. На прощание идеал махнул ему ручкой и растворился в густой толпе.

Док выпал из нирваны, огляделся – и обомлел. Круговорот лиц, наречий, вавилонское столпотворение, вселенский хаос… Он чувствовал себя не то что белой вороной – белым гиппопотамом. Отвык, совершенно отвык за пятнадцать-то лет в Зоне. Куда бежать? За что хвататься?

Самое любопытное, что в медицинский он поступал, чтобы не загребли, как тогда говорили, в армию. И поступил, и закончил. Да не какой-нибудь, а московский – Первый медицинский. Специализация – хирургия. Другой специализации Док не представлял. Потом интернатура в Пензе и там же два года работы ординатором больницы «скорой помощи». Руку набил основательно. Триста операций в год, всяких и разных, – не шутка. Сутками не вылезал из клиники. А потом вдруг надоело. Надоело до смертной тоски. Вторая чеченская война была тогда в самом разгаре. Что его туда потянуло? Но потянуло, властно и непреодолимо. Все, казалось бы, было у мужика: престижная работа, перспектива, выдающиеся, без преувеличения, достижения в спорте. Жена – красавица. Ан нет… Романтики, что ли, захотелось? Док и сейчас не мог вразумительно ответить на этот вопрос. Но влекло, влекло – в Валгаллу.