– Ну, понеслась.
Док многоопытным взглядом бретера оценил соперника. Жалкое зрелище – щуплый и малорослый, узкоплечий и тщедушный, да еще вдрызг пьяный. Облако в синих сатиновых трусах.
– Понеслась, – вздохнув, с искренним сочувствием произнес Док и сделал несколько шагов навстречу своему эфемерному противнику.
И только очутившись на спине, понял – задняя подсечка. Простенькая, короткая, с легким толчком ладонью в грудь. Вскочил, рванулся вперед – и снова опрокинулся. Однако теперь Сиротин завалил его передней подсечкой и спокойно прокомментировал:
– Уке вадзе.
«Да что ж такое! – изумился про себя Сергей, вновь пружинисто вскочил и принял классическую стойку. – Хорошо, капитан, будем драться всерьез».
Сиротин словно прочел его мысли. Он вообще трезвел с каждой долей секунды. Неожиданно твердым и спокойным голосом предложил:
– Дерись серьезно. В полную силу. Если нужен нож, возьми нож. Только не сачкуй.
Опять подсечка – и опять Док оказался на спине.
– Объясняю. – Капитан склонился над ним. – Это – госинрю. «Го» по-японски «пять». «Син» – хм… «современное». «Рю» – «школа». Современное искусство пяти принципов. Я продемонстрировал принцип первый – простая атака без выпендрежа и сложной бросковой техники. И заметь, Док, я не бью тебя по суставам даже в полсилы, иначе ты бы уже не поднялся. Вперед, боец!
Док снова на ногах, в стойке. Сиротин – метрах в трех. Стоит, скотина, улыбается. Руки опущены, ноги чуть раздвинуты.
«Нет. Сейчас я тебя поймаю. – Сергей сконцентрировался максимально, просчитал варианты атаки. – Удар правой, захват, главное – зацепиться за него. Там тело само подскажет».
Он прыгнул вперед, но капитан прыгнул навстречу, причем за мгновение до Сергея. Зацеп ногой, толчок с разворотом – и он снова на земле. Только в этот раз капитан заставил его ткнуться носом.
– Принцип второй: контратака в начале атаки противника, на самом первом его движении.
Пятая попытка. В этот раз его кулак почти долетел до цели, пронесся в сантиметре от уха Сиротина. Док попытался сразу же, вслед пробить лоу-кик левой ногой, но промахнулся, потерял – ровно на миг – равновесие и снова оказался на земле. Капитан завалил его мягким элегантным толчком босой пятки в открытый левый бок.
– Принцип третий: контратака в конце атакующего движения противника. Ну что, пацан, слабо? Ну, достань меня, достань! Чемпион хренов! Тебе сиську мамкину сосать, а не драться с мужиками! Давай, козел, дерись! – Сиротин выставил задранный средний палец.
Вот этого Док от капитана не ожидал. Никак не ожидал, а потому разъярился по-настоящему – до красной пелены перед глазами. Носорогом ринулся вперед с одной целью – порвать, хоть зубами, но порвать в клочья. И ему удалось поймать Сиротина, швырнуть захватом за пояс через бедро. Странно, но капитан даже не сопротивлялся – рухнул безвольным мешком на спину. Правда, в полете успел прохрипеть: «Ипон».[4] Док навалился сверху с единственным желанием – измолотить кулаками и задушить гада. И тут же угодил в стальные тиски. Ноги капитана обвились вокруг поясницы, сомкнулись на спине в замок. Правая рука Сиротина железным хватом за шею притянула голову Сергея к его голове.
– Правило четвертое, – жарко зашептал капитан прямо в ухо Доку, обдавая густым водочным перегаром. – Вывести противника из душевного равновесия, спровоцировать на атаку. За козла извини – отвечу. Правило пятое, главное, – поддаться, чтобы победить.
Колени капитана так сжали поясницу, что Сергей охнул от боли. Одновременно Сиротин стал распрямлять ноги и всем телом прогибаться назад, не отпуская шеи противника из удушающих объятий. Позвоночник Дока захрустел, вытягиваясь, – боль стала нестерпимой, болела, казалось, каждая клеточка. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. Багровый занавес начал медленно опускаться на сознание. И вдруг сразу попустило – капитан ослабил хватку, выдохнул:
– «Черепаха», хороший прием для того, кто на спине, но можно иначе.
Он мгновенно вывернулся, изогнулся змеей, правую ногу забросил за голову Сергея и одним мощным движением опрокинул его на спину. Еще миг – и голова Дока оказалась плотно прижатой к земле бедром противника, а его левая рука – в очередном захвате, между раздвинутых ног капитана. Сиротин «дожал» схваченную руку, вытягивая ее на себя, словно рычаг. Жуткая боль пронзила локтевой сустав, Сергей заорал.
– Дзю дзи гатами, – удовлетворенно прокомментировал капитан. – Классика… А можно так!
Он отпустил руку Сергея – боль сразу прошла – и легко, кувырком назад, перебросил тело к ногам Дока. Док, собственно, не понял, что произошло в очередной раз, только почувствовал, что теперь в стальных тисках оказался голеностопный сустав. И снова дикая режущая боль, на грани болевого шока.
– Аси ваки кюсё, – пояснил капитан. – Тоже классика. Вставай, боец!
Он протянул Сергею руку. Тот оттолкнул ее и медленно поднялся. Пока он тяжело отдувался – низко наклонившись вперед, уронив безвольно руки, – Сиротин успел прочесть очередную короткую лекцию:
– Падение на спину не означает поражение. Вообще-то борьба в партере – «фишка» джиу-джитсу, и все приемы рассчитаны как раз на противника в шлеме и латах. Пусть он весь закован в броню, все равно шея, локтевой и голеностопный суставы останутся уязвимыми.
Сергей уже пришел в себя, выпрямился, утер пот со лба.
– Хорошо, убедил. А как быть, если противников несколько и они с ножами, пистолетами, нунчаками и прочей хренью?
– А для этого существуют уракен или сете, – ответил Сиротин и загадочно улыбнулся. – Только чтобы освоить их, нужно начинать с азов.
– Что за хрень?
– В стойку, защищайся!
Доку уже не хотелось ни нападать, ни защищаться. Хотелось завалиться на койку в ординаторской и отдохнуть с полчасика. Но отказаться не мог – чувство собственного достоинства и врожденная заносчивость не позволяли. Да и любопытно было, что за «уракен» такой всемогущий? И он снова встал в боевую стойку, приготовился к защите. А никакого нападения не последовало – просто ослепительная вспышка перед глазами и свет погас. Выключили естественное дневное освещение. Все.
Очнулся Сергей в тенечке, под разлапистым тенистым платаном, что рос на краю поляны. Потер виски, собрался с мыслями, попытался вспомнить и очумело уставился на капитана, заботливо склонившегося над ним.
– Что это было?
– Уракен, – пожав плечами, объяснил Сиротин. – Я вырубил тебя всего на десять секунд. Мог бы вырубить навсегда. Все зависит от силы удара и точности попадания.
Сергей подполз к платану, сел, прислонившись спиной к гладкому прохладному стволу. Капитан пристроился рядом.
– Научишь?
– Что ж, – капитан потер небритый подбородок, – базовая подготовка у тебя есть, физика неплохая, характер есть… да… есть. Научу. Но!.. Баш на баш.
– То есть? – Сергей удивленно приподнял брови.
– На гитаре играть научишь?
То, что до мединститута Док окончил музыкальное училище по классу гитары, знало только командование группировкой российских войск в Чечне – в личном деле было указано. Но то, что по субботам вечером на поляне за хирургическим бараком ОМО устраивали танцы, знали и гарнизон, и местное население. Городок маленький, на границе с Ингушетией. Развлечений мало, можно сказать, никаких развлечений. Война! А молодежь – она всегда и везде молодежь. Хоть чеченская, хоть русская. Док в свое удовольствие шпарил на электрогитаре, настоящем «гибсоне» – Бах, Моцарт, румба, самба, танго, рэп. По полной программе. Пел в свое удовольствие. Туземный лабух Джамал выстраивал под деревом целый ряд местных ударных инструментов. Плюс навороченная ударная установка «Премьер». Он же привозил на стареньком раздолбанном «рафике» аппаратуру – видавший виды, но в рабочем состоянии усилитель «Маршал» с колонками, микшерный пульт и пару микрофонов. Играл Джамал вдохновенно и виртуозно. Хоть Баха и Моцарта, хоть самбу и румбу, хоть рэп и хип-хоп. В дуэте они творили чудеса. Публика заводилась с первых же тактов и расходилась только тогда, когда Док прятал гитару в чехол и решительно скрещивал над головой руки. Чуть позже у них появился и бас-гитарист – инженер-механик особой вертолетной авиагруппы. Наверное… кто знает… то был лучший метод агитации и пропаганды.
4
Ипон – чистая победа (яп.).