Док, утопая в бархатном ворсе ковра, неспешно проследовал длинным прямым коридором и уперся в двустворчатую дверь, которая, как и полагалось в этом волшебном заведении, распахнулась сама собой. Док с порога подарил присутствующим широкую улыбку и радушно развел руками.

– Рад вас приветствовать, господа!

Собрался весь цвет мирового сообщества в количестве пяти человек. Правда, господина Чандлера к «цвету» можно было отнести с большой натяжкой. Остальных четверых – безусловно и по заслугам. Господин Ли Сунь Чжань – Генеральный секретарь ООН. Господин ван Райцигер – действующий Председатель Европарламента. Господин Поборски – глава ЮНЕСКО. Наконец, господин Лайтерман – крупнейший финансист всех времен и народов.

Док обошел гостей по кругу, царапнул шершавой, натруженной ладонью по холеной коже мировых заправил, сотворил еще одну протокольную улыбку.

– Право, господа, наша встреча неофициальна и дружественна, а потому я предлагаю провести ее в Круглом кабинете – там атмосфера более непринужденная и уютная.

Дверь в смежный Круглый кабинет тотчас гостеприимно распахнулась, и Док с одновременным поклоном головы приглашающе взмахнул рукой. Возражений, как и ожидалось, не последовало. Гости чинно разместились за круглым низким столом в глубоких раковинах прохладной светлой кожи. На столе, инкрустированном слоновой костью и перламутром, потели в серебряных корытцах со льдом бутылки с минеральной водой и отсвечивали нежной голубизной стаканы из горного хрусталя.

– Господа, вы, кроме господина Чандлера, уже знаете мой непринужденный нрав и привычки. Потому предлагаю без церемоний – весь спектр напитков в вашем полном распоряжении. Прошу вас только сделать заказ. Итак, господин Ли Сунь?

– Благодарю, мне достаточно воды.

– Господин Райцигер?

– Не откажусь от чашечки крепкого черного кофе без сахара и рюмочки коньяка.

– Чудесно. С удовольствием разделяю ваш вкус и заказ, только я пью кофе с двойным сахаром. А вы, господин Поборски, что предпочитаете в это время дня?

– Джин-тоник со льдом.

– Господин Лайтерман?

– Зеленый чай без сахара.

– Мистер Чандлер?

– Двойной бурбон с содовой и льдом.

– Чудесно, господа. Я рад, что наш диалог налаживается.

Английский Дока в части произношения, конечно, оставлял желать лучшего, но чисто лингвистически был безукоризнен.

– Да, разрешите вас поздравить. – Лайтерман разложил на объемистом брюшке пухлые ладошки и лукаво прищурился.

– С чем же?

– В рейтинге самых богатых людей мира, по версии журнала «Форбс», вы заняли первое место. Они оценивают ваш капитал в девятьсот миллиардов долларов.

– О! Спасибо за поздравление, но я не слежу за публикациями в «Форбсе». К тому же налицо явное преуменьшение – у меня есть все основания полагать, что мой капитал давно перевалил за триллион.

Лайтерман, конечно, и глазом не моргнул, но остальные господа смущенно переглянулись друг с другом, а мистер Чандлер хохотнул грубовато и буркнул под нос, тихо, но явственно:

– Хотелось бы знать происхождение столь сказочных капиталов.

Это звучало неучтиво, но Док только ухмыльнулся в ответ.

– А вы, мистер Чандлер, прекрасно знаете их происхождение. Я никогда ничего не скрывал. Золотые и алмазные рудники в Анголе – главный источник моего капитала. Все остальное – нефть, газ, атомная энергетика – уже поздние наработки.

Чандлер сделал щедрый глоток бурбона из стакана, что уже материализовался на столешнице перед ним, откинулся на спинку кресла.

– А знаете, господин Крыленко, мне охарактеризовали вас как человека откровенного.

– Да, – тотчас согласился Док, – откровенность – мое оружие.

– Я тоже на редкость откровенный человек.

– Да? – Док недоуменно поднял бровь. – Странно… при вашей профессии…

– Тем не менее это так. Так вот, разрешите и мне быть откровенным. И не сочтите мою откровенность за грубость или желание… обидеть вас. ЦРУ, которое я представляю, навело… хм… некоторые справки и…

– То есть, ваше ЦРУ попыталось сунуть нос в мои коммерческие дела? Знаете, я в этом и не сомневался. И что же? – Док тоже откинулся на спинку кресла и снова ухмыльнулся.

– Мы получили минимум информации, но и та, которую получили, свидетельствует о том, что производительная мощность ваших рудников… э… значительно завышена.

– Производительная мощность моих рудников такова, – невозмутимо отрезал Док, – что я могу завалить золотом и алмазами весь мировой рынок, подорвав тем самым мировую экономическую систему и вызвав невиданный по размахам кризис. В чем, не сомневаюсь, не заинтересован никто из присутствующих.

Он с вызовом обвел мировую элиту взглядом, в котором зло полыхнули желтые искорки.

– Нет, нет, конечно! – Лайтерман испуганно взмахнул ладошками, Райцигер в смущении шмыгнул носом, а Ли Сунь Чжань едва слышно крякнул.

Чандлер отхлебнул «бурбона», промокнул губы салфеткой.

– Впрочем, это дело мировых финансистов, а нас, шпионов, волнуют другие вопросы.

– Какие же? – Док с вызовом уставился на него.

– Наличие у вас, господин Крыленко, целой армии, вооруженной по последнему слову техники, хорошо обученной и боеспособной. Численность вашей армии, по нашим данным, составляет десять тысяч человек. Авиакрыло насчитывает сорок единиц – истребители, штурмовики, боевые и транспортные вертолеты. Флот – два многоцелевых корвета новейшей конструкции. Да все вооружение у вас только последних технических разработок. Зачем вам такая армия, господин Крыленко?

– А это вы спросите лучше у господина Сунь Чжаня.

Китаец важно кивнул.

– По международным договоренностям армия господина Крыленко представляет собой многонациональный миротворческий контингент ООН в Африке.

– Да, и добавлю: эффективно работающий контингент. – Док поднял вверх указательный палец. – И вам это хорошо известно, господин Чандлер. Мы окончательно покончили с пиратством в Бискайском заливе и полностью урегулировали межэтнические конфликты в Сомали, Эфиопии, Либерии и Ботсване. Так, господин Сунь Чжань?

Китаец снова важно подтвердил слова Дока кивком.

Чандлер досадливо сморщился – видимо, дипломатические экивоки ему действительно претили. Доку такое отношение нравилось.

– Ну хорошо, я, конечно, все это знаю. – Чандлер повертел в руках пустой стакан. Откуда-то из-за портьеры тотчас тенью метнулся гарсон и выставил перед ним новый, с порцией виски «на два пальца». Директор ЦРУ удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Сформулирую вопрос по-другому: вам-то, лично вам, зачем такая армия? Ну да Господь с вами, можете не отвечать. Но вот что интересно: почему в вашем многонациональном воинстве нет ни одного американца?

Док рассмеялся, открыто и весело, даже слезы на глазах выступили. Достал из кармана белоснежный носовой платок, промокнул слезы.

– Я так и знал, что господина Чандлера, как истинного и истого янки, волнует именно этот вопрос. Ну почему в моем бравом воинстве нет ни одного американца? Хотите откровенно, но только без обид?

– Да, хочу. – Шеф всех суперагентов США упрямо мотнул головой.

– Я четко сказал: моя армия представляет многонациональный контингент. Подчеркиваю – многонациональный!

– И? – Чандлер даже приподнялся из своего кресла.

– И, мистер Чандлер, – Док вызывающе уставился прямо в водянистые, неопределенного цвета глаза цээрушника, отчеканил раздельно и четко: – Я не знаю такой нации – американцы. Вы, к примеру, потомок древнего английского рода. Ваш прапрадед иммигрировал в Америку в начале девятнадцатого столетия. Следовательно, вы англичанин. Это я понимаю. А вот американец… Нет, не знаю такой нации.

Гробовая тишина, повисшая в воздухе после заявления Дока, была лучше и крепче всяких слов. Лицо Ван Райцигера вытянулось, в глазах китайца полыхнула и тотчас погасла злорадная искорка одобрения, Поборски вжался и утонул по макушку в своем кресле, а Лайтерман испуганно заморгал. Чандлер залпом осушил стакан, будто вместе с виски проглотил и обиду.