– Она совершенно одинока, поэтому я за нее и боюсь.

Особняк генерала был огромен, как и окружавший его сад. Когда Джейсон и Ратна шли по дорожке, их преследовали резкие крики павлинов. Большие птицы перелетали с дерева на дерево, их роскошные хвосты отливали самыми разными цветами, а хохолки напоминали изящные короны.

– Надеюсь, тебе поручат что-то не очень сложное – например, кормить этих красавцев, – улыбнулся Джейсон.

Он с удивлением признался себе, что ему жаль расставаться с Ратной. За эти дни он привязался к индианке. Джейсону нравилось, как трогательно сочетаются в этой девушке беззащитность и сила, незнание мира и уверенность в себе.

– Я проведаю тебя при первой же возможности, – пообещал он. – Если, конечно, останусь жив.

Он коротко проинструктировал ее, как себя вести, и вот Ратна предстала перед миссис Корман и ее дочерьми. Она стояла, как истукан, чуть согнув плечи, опустив глаза и руки, а женщина и две девушки бесцеремонно разглядывали ее, переговариваясь с Джейсоном на языке, которого индианка не знала.

– Как они умудряются обматывать себя этими сари!

– Это целое искусство.

– Она очень смуглая.

– Она хороша собой, – мягко произнес Джейсон. – Приглядитесь к ней!

– Мы не привыкли к такой красоте. Она чужеродна. А почему у этой девушки острижены волосы?

– Ей пришлось многое пережить. Она вдова. Родственники отвезли ее в приют, но она ушла оттуда.

– Значит, она не отличается покорностью?

– У нее отняли ребенка. Она хотела его найти.

– И где этот ребенок?

– Мне кажется, девочка погибла. В дом, где она находилась вместе с приемной матерью, попал снаряд.

– А эта индианка не знает об этом?

– Знает, но не верит, что ее дочь мертва.

– Почему?

– А вы попробуйте поверить в такое! – тихо произнес Джейсон.

– Что ж, – вздохнула миссис Корман, – отправлю ее на кухню и велю накормить. Нам тоже скоро подадут ужин. Составьте нам компанию, мистер Блэйд!

– Боюсь, я не смогу остаться.

– Нет-нет, отказ не принимается. Мы здесь умираем от скуки!

Ратну отвели на кухню. Это была английская кухня, где не готовили индийских блюд. Повариха сразу заявила, что не потерпит в своих владениях индианку, так что пусть ей дают какую-нибудь другую работу!

Две горничные в черных платьях, белых фартуках и кружевных наколках, уставившись на коротко остриженную девушку в полотняном сари, о чем-то живо защебетали.

Ратна натянула на голову дупатту и сжалась у стены, будто готовясь к защите. Однако когда ей протянули миску со щедрой порцией вареного картофеля и кусочком мяса, она взяла, потому что была голодна.

Под любопытствующими взглядами слуг Ратна давилась пищей, которая казалась ей на редкость безвкусной и пресной. Что едят эти белые! Как можно готовить без специй!

Миссис Корман не желала видеть индианку в комнатах, потому место поломойки Ратна тоже не получила. В результате ей поручили помогать садовнику, и она копала, полола, уничтожала гусениц, носила воду.

Работа была тяжелой, но девушка не жаловалась. Здесь она могла ни с кем не разговаривать и без помех предаваться воспоминаниям и мыслям. Ратна любила смотреть на цветы, над которыми старательно гудели пчелы. Ей нравился круглый каменный бассейн с выложенным синей плиткой дном и нагретой солнцем водой, а также окружавшие его мраморные скульптуры. Девушка старалась не попадаться на глаза хозяевам, и чаще всего ей это удавалось.

Когда она проработала неделю, ей вручили несколько анн и дали понять, что она может выйти в город.

Ратна не стала отказываться и вскоре шла по улицам Варанаси, наслаждаясь привычными запахами пыли, сточных вод, цветов и фруктов, благовоний и дыма. Шла особой походкой индийской женщины, ставя ноги в одну линию, выпрямив спину и грациозно покачивая бедрами.

Девушка не удержалась от удовольствия отведать родной, обжигающе острой пищи, а после ноги понесли ее к приюту.

Ратна вовсе не собиралась возвращаться в обитель скорби. Она хотела узнать о Соне.

Постучав в дверь с прорезанным в ней окошком, девушка поразилась собственной решимости. Она ощущала себя независимой. У нее не оставалось иного выбора, кроме как идти своей дорогой. И никто не мог ей помешать.

В окошке появилось лицо незнакомой молоденькой женщины.

– Что тебе надо? – испуганно спросила она.

– Позови Суниту!

Увидев Ратну, Сунита вытаращила глаза.

– Ты?!

– Да. Я хочу спросить, знаете ли вы что-либо о Соне?

Когда Сунита приоткрыла дверь, Ратна на всякий случай попятилась.

– Ты сбежала из приюта, а теперь являешься сюда в цветном сари и браслетах и запросто спрашиваешь о Соне?! Я расскажу тебе о ней, если ты вернешься обратно!

Темные глаза Ратны метали молнии, а губы скривились в дерзкой усмешке.

– Я ни за что не вернусь!

– Тогда убирайся отсюда! – прошипела Сунита. – Сона умерла, утонула в Ганге – разве тебе неизвестно?!

– Неправда! Мы убежали вместе. Она вышла замуж и была счастлива.

– «Другой муж нигде не предписан для добродетельной женщины» – так написано в священных книгах. Ты, презренная шудра, станешь спорить с брахманами?!

– Я хочу видеть Сону!

– Вы обе прокляты! – со зловещей тожественностью объявила Сунита. – И обе падете в ад! Только там вы и сможете встретиться.

Не удержавшись, Ратна плюнула прямо под ноги женщине и гордо зашагала прочь. Ей показалось, будто Сунита что-то скрывает. Об этом говорил ее бегающий взгляд и покрывшееся красными пятнами лицо.

Ратна подумала, что, если Сона и Арун по какой-то причине разлучились, первая вполне могла вернуться в приют. Или ее отвезли туда насильно. Брахманку нельзя было назвать приспособленной к жизни.

А если… если она вторично стала вдовой? Нет, в этом случае Сона, не колеблясь, взошла бы на погребальный костер. У нее бы достало стойкости и хватило сердечной боли.

Ратна брела по улице, ничего не слыша и не видя; она будто очутилась в пустоте. Так бывало, когда на нее накатывали воспоминания. Она представляла спящую Анилу: плотно зажмуренные глазки с изящными веками, пухлые губки, темный пушок на круглой головке. Теперь дочка подросла, наверное, и ходит, и говорит! А вдруг она, Ратна, обманывает себя и Анила…

Зачем тогда жить?! Остановившись, девушка вонзила ногти в ладони. Нет! Надо гнать от себя эти мысли! Но они не давали ей покоя, и Ратна едва не стонала. Если брахманы утверждают, что порядок вещей в мире неизменен и строг, тогда почему все кажется таким неопределенным и шатким?

Девушка подумала о Джее. Если он когда-то и впрямь приедет ее навестить, она скажет, что ей во что бы то ни стало надо попасть в приют, чтобы узнать, там ли Сона. Ратне казалось, что он сумеет помочь. Англичане считают себя хозяевами этой страны, значит, им открыты любые пути.

Когда Ратну вновь отпустили в город, она не пошла в обитель скорби, а спустилась к реке.

В этот ясный солнечный день город представлял собой умопомрачительно красочную панораму дворцов, храмов, мечетей, увенчанных башенками.

Гхаты прерывались широкими площадками, на которых под большими соломенными зонтиками расположились окруженные толпами проповедники. Над рекой витала легкая перламутровая дымка, воды казались удивительно безмятежными. Священный город словно успел позабыть о недавних кровавых днях.

На ступеньках стирала девушка – молодая вдова, еще моложе Ратны. Последняя присела рядом на корточки.

– Как тебя зовут?

Та повернула голову и испуганно заморгала – ей, как и всем вдовам, было запрещено разговаривать с посторонними.

Ратна стянула с головы дупатту.

– Не бойся. Я твоя сестра и не выдам тебя! Так как твое имя?

– Сита, – нерешительно прошептала девушка.

– Меня зовут Ратна. Я тоже вдова. Вернее, была ею. Носила белое сари. И так же, как ты, стирала здесь белье.

– А теперь ты кто?

– А теперь… не знаю. – Достав из-под сари небольшую коробочку со сладостями, она протянула ее Сите. – Съешь, сколько ты хочешь.