– Здесь и сейчас ты не возьмешь даже рикшу. Оставайся ночевать в хижине. Там есть вторая комната.

Джей почувствовал, что она волнуется за него. Возможно, Ратна была права: квартал населяли индийцы, и одинокий феринги не мог чувствовать себя в безопасности.

– Хорошо. Только давай поедим. Из-за волнения я совсем позабыл об этом. Твои подруги, наверное, тоже голодны, – сказал Джей и купил у позднего разносчика паратхи[77], овощи и фрукты.

Сону напоили теплым молоком. Сита стеснялась есть вместе с чужим мужчиной и, взяв свою порцию, пошла к больной. Ратна и Джей устроились в соседней комнатке. Им было о чем поговорить, но они смущенно молчали.

Солнце село, наступила ночь. Россыпь звезд там, где Ганг встречался с землей, была особенно густой. Луна набросила на город пелену своего царственного сияния, которое, казалось, пропитало листву каждого дерева и проникало в каждое окно.

– Ты скучаешь по дому? – наконец спросила Ратна.

Джей вспомнил глаза матери, вытертую подушку, которую она обычно подкладывала под спину во время шитья, картины на высоких стенах, вдохновлявшие его детское воображение и постепенно растерявшие свое очарование, запущенный парк с большими старыми деревьями, тусклый солнечный свет, с трудом прорвавшийся сквозь густой туман.

– Да, но теперь я иногда не знаю, где моя родина.

Взяв его за кисти рук, Ратна повернула их ладонями кверху и, глядя на шрамы, промолвила:

– И это после того, что с тобой сделали в моей стране?

– Это сделали не со мной, а с завоевателями Индии, не ведающими ни стыда, ни совести.

Выпустив ладони англичанина из своих рук, Ратна посмотрела на него. Прежде она не знала, что человеческие глаза могут иметь такой удивительный небесный цвет.

Девушке стало грустно, оттого что они с Джеем слишком далеки друг от друга. В голове этого человека, в его душе и сердце жил иной мир, о котором она не имела никакого понятия.

Но когда он осторожно коснулся ладонью ее щеки, Ратна почувствовала, что он гораздо ближе, чем ей казалось. Она ни за что бы не осмелилась так свободно держаться с посторонним индийским мужчиной, но Джей не принадлежал к ее народу и не находил в ее поведении ничего предосудительного.

– Ты вся словно обласкана солнцем. Ты двигаешься иначе, чем белые женщины, в тебе живет какая-то тайна, которую мне никогда не разгадать!

– Ты все обо мне знаешь.

– Нет. Ты только кажешься открытой. А на самом деле ты – сплошная загадка! Я подумал, что если прикоснусь к тебе, то, может, хоть что-то пойму!

Джей провел рукой по ее волосам. Они еще не отросли, но было видно, какие они густые. Талия девушки казалась удивительно гибкой и тонкой, а грудь – высокой. Ее кожа отливала темным золотом, а в глубине ее глаз можно было запросто утонуть. Она была естественна и прекрасна, как сама природа.

Он взял ее лицо в ладони. Мгновение они смотрели друг на друга в невероятном напряжении, а потом что-то словно оборвалось внутри у обоих, все преграды рухнули, и они будто закружились в водовороте, который уже нельзя было остановить.

Джей обнял Ратну, и она покорилась его сильным рукам без сомнений и слов. Поспешно соединившись, они едва не задохнулись от счастья, радости и страсти. На стенах неистово плясали черные тени ветвей, колеблемых за окном порывистым ночным ветром, а на полу, на циновке, два молодых тела сплелись в еще более яростном, горячем, сводящем с ума танце.

А потом на Джея обрушилось отрезвление. Возможно, он не имел права считать себя джентльменом, однако он хотел им быть. Но если джентльмен не следует правилам благородства, грош ему цена.

Чтобы покрыть долги и спасти имущество, он примирился с женитьбой ради денег. Он уехал в Индию, чтобы вдали от родины до конца осмыслить и просчитать свою жизнь, а сам запутался еще больше.

– Прости. Я ничем не лучше своих сослуживцев, которые, имея в Англии жен и детей, обманывают местных девушек, – тяжело произнес он.

– Ты меня не обманывал.

Джей не хотел быть жестоким, но другого выхода не было.

– Таким образом я дал тебе надежду.

– Нет, – твердо произнесла Ратна и, помолчав, спросила: – Ты не хотел быть со мной?

Джей вздохнул.

– Конечно, хотел, но я не должен был этого делать.

– Я обещаю все забыть.

– Это будет не так-то просто, – сказал он и погладил ее по волосам. – Я причинил тебе горе.

– Это не горе, – медленно произнесла она. – Горе сидит во мне давно и едва ли когда-то исчезнет или утихнет. А ты, пусть и ненадолго, сделал меня счастливой.

Видя, что в ее глазах больше нет ни радости, ни тепла, Джейсон ощутил душевную боль. С одной стороны, он желал бежать от Ратны, с другой – его неудержимо влекло к этой девушке. Несмотря на видимую сдержанность, именно она обладала способностью одарить мужчину сильным и ярким чувством. С ней Джейсон обрел нечто такое, чего в его жизни еще не случалось.

Вдовство и последовавшие за ним несчастья не смогли погасить пылавшего в Ратне огня. Несмотря на все горести, она оставалась удивительно естественной и живой и всегда во всем следовала велению своего сердца. Невзирая на дерзкое, порой на грани допустимого нарушение всех законов и правил, она вовсе не казалась распущенной и порочной.

Джейсону хотелось, чтобы она его полюбила, но он боялся разбить ей сердце. Он знал, что их отношения возможны только в Индии, но он не мог навсегда остаться в этой стране.

– Я не желаю, чтобы ты думала, будто это просто порыв мужчины, изголодавшегося по женской ласке.

– Я так не думаю.

– Ты давно мне нравишься, иначе бы я не приехал. Мне неинтересны Корманы, я мечтал увидеть тебя. Я все время о тебе вспоминал.

– А я – о тебе. Хотя я не ожидала, что все так получится. Я даже не могу сказать, как такое произошло!

Она стыдливо опустила голову, а Джей с улыбкой прочитал:

Ратна вскинула удивленные глаза.

– Что это?

– Стихи одного индийского поэта. Я забыл его имя, оно слишком сложное. Они написаны очень давно.

Как ни странно, Ратна погрустнела.

– Я не умею ни читать, ни писать. Я никогда не стану равной тебе. Ты многое знаешь о моей стране, обо мне. А я о тебе – ничего.

– Я уже говорил тебе, что ты для меня – загадка.

– Теперь загадок не осталось.

– В тебе есть тайна, которую мне хочется постигать снова и снова.

Несмотря на эти слова, Ратна вернулась в соседнюю комнатку, где спали Сона и Сита, и остаток ночи присматривала за больной.

Утром Сона выглядела значительно лучше. Сита накормила ее кхичри[79] и напоила чаем с молоком. Ратна спросила, из какой она касты. Сита оказалась деревенской вайшьей. Ратна усмехнулась: все окружавшие ее люди были выше ее. Но что-то подсказывало ей, что сейчас и ее, и их положение определяет не каста, а нечто другое: везение, веление богов и умение выживать.

Она вышла проводить Джея. Ратна не спрашивала, приедет ли он еще, да он и сам этого не знал. Его могли куда-то перевести, а могли и убить.

– Я никогда не забуду того, что было, – сказал он.

– Я думала, ты не захочешь помнить.

– Я просто не смогу иначе.

– Я знаю, что ты должен жениться на белой девушке.

Джейсон усмехнулся.

– Вот именно, должен!.. Из-за этого я чувствую себя особенно паршиво.