— Но я не знаю никого из девочек, кто бы не приехал работать добровольно, — сказала я. — Их же не заставляли…

— Нашлось пару отморозков, которые держали проституток под замком. Еще кто–то заставлял работать в месячные или по двенадцать часов без перерыва. Ментам не надо много, чтобы раскрутить карательный маховик.

— Да уж, — сказала я, — не ожидала такое услышать.

На самом деле я не была особенно удивлена, и, по большому счету, мне были до лампочки тревоги израильских сутенеров. Но я представила, насколько больше была бы моя свобода и насколько разнообразнее текла бы моя жизнь, если бы правозащитники всерьез взялись еще в начале девяностых за брянских и московских сутенеров. Потом я вспомнила, что родная милиция была всегда в долях с ними, и мне стали смешны мои мечты, тем более, что они были о прошлом, которое уже нельзя изменить.

Настоящее же предстало передо мной в виде полностью достроенного нового особняка в двадцати километрах от Вены. Если три его этажа сами по себе впечатляли снаружи, то мраморные полы, витражные окна и резная мебель из красного дерева довершали впечатление изнутри. В подвальном этаже располагался бассейн и тренажерный зал, кинотеатр и сауна. Брюхо выглядел довольным, как мусорный кот, показывая мне все это. Именно так: тощий и вечно голодный бездомный котяра, которого поселили в раю с бесконечной сметаной и теплыми кушетками. Только поселил себя он сам, и в этом была самая главная разница.

— Ну как? — поинтересовался Брюхо с почти безразличным видом.

— Здорово, — почти искренне ответила я, задрав голову и разглядывая потолки, расписанные в стиле позднего барокко.

— Художник-монументалист работал здесь два месяца, — пояснил Брюхо. — Вообще–то он реставрирует старинные замки в Италии, но согласился подхалтурить у меня.

— Не дешево это было…

— Пустяки, малышка. Кстати, познакомься, это Лика.

Маленькая девушка в спортивном костюме спускалась к нам по мраморной лестнице. Примерно моего роста и такая же стройная.

— Привет, — сказала Лика, протягивая мне ладонь.

— Здравствуй, меня зовут Аня. — Вот уж не думала, что улыбка выйдет у меня больше похожей на оскал.

— Очень приятно, Гена много о Вас рассказывал.

— Спасибо.

Знакомая трель мобильника. Брюхо ответил и заговорил по-немецки, отходя от нас.

— Ты, наверное, устала с дороги, — сказала Лика. — Пойдем, я покажу тебе комнату для гостей.

— Спасибо, — повторила я. — Пойдем.

Я взяла чемодан и мы поднялись по лестнице на второй этаж. Двери комнат здесь отличались по размерам, и я заметила, что Лика привела меня к самой дальней из них и относительно узкой. Впрочем, внутри была двуспальная кровать и плоскоэкранный телевизор. Имелись отдельный туалет и душ, словом, все, как в приличном гостиничном номере. Я подняла взгляд — потолок здесь был самым обычным, белого цвета.

— Хочешь, я включу сауну? — безмятежно предложила Лика.

— Только, если составишь мне компанию, — ответила я.

— Я спрошу у Гены, — Лика шмыгнула маленьким носиком. — Вообще–то было бы неплохо, а то я простудилась.

Теперь я хорошо рассмотрела ее: девушка была хорошенькой и довольно милой, с нежным треугольным личиком, невысоким лбом, укрытым редкой челкой, розовыми губками бантиком и широко расставленными большими глазами серого цвета. Сначала я подумала, что таких много, но потом поняла, что то же самое можно было бы сказать и обо мне, если бы не мой неповторимый утиный нос, не высокий лоб и не широкий рот. И еще мои глаза более живые, более красивые, пусть они чуть уступают размером Ликиным. И волосы у меня намного пышнее и гуще! О чем это я думаю, стоя перед зеркалом гардероба, боже мой, неужели я собралась с ней конкурировать?

Мы парились на сосновых полках, разглядывая друг друга, испытывая, пожалуй, близкие чувства, но тщательно скрывая их:

— Спортом занималась? — спросила я.

— Художественной гимнастикой. А ты?

— Бегала когда–то.

— Все мы от кого–то или за кем–то бегали, — улыбнулась Лика.

— В самую точку. Се ля ви.

— Я, правда, давно уже бросила, — сказала Лика. — Даже растолстела непозволительно.

Она провела кончиками пальцев по своей безупречной ноге, на которой выступил первый пот.

— У нас кремлевская диета сейчас в почете, — отозвалась я. — Могу подробнее рассказать.

— Обязательно, попозже, я запишу.

— По фигуре мы, как две сестры, — сказала Лика. — У тебя есть родные…

— Теперь появилась.

— Так ты была одна в семье?

— Угу. Дай отгадаю… У тебя есть старший брат.

— Нет, младший. А сестра старшая.

— Где они живут?

— В Казани.

Я вспомнила Киру и Динару из московского эскорта. Интересно, в Татарстане что–нибудь поменялось с тех пор?

— Когда была дома в последний раз? — спросила я.

— Года два назад.

— И как там?

— Как всегда, — сказала Лика.

— Что–то у нас общение продвигается с натугой, — сказала я. — Наверное, это потому что я устала с дороги.

— Давай выходить, — кивнула Лика. — Нырнешь в бассейн?

— Запросто.

— А я, наверное, нет. Вода там холодная…

— Надо сто грамм употребить, чтобы насморк побороть, — сказала я.

— Составишь компанию? — неожиданно согласилась Лика.

— Что ж я, не русский человек? — обрадовалась я.

— Поможешь стол накрыть?

— Да никаких проблем! А Брю… Гена не станет возражать?

— Вряд ли, — сказала Лика. — Тем более, что они с Альбиносом уехали до вечера.

Ее улыбка ясно давала мне понять, кто в этом доме всеведущая хозяйка. Мне ничего не оставалось, как только улыбнуться ей в ответ.

Полчаса спустя мы устроились на кухне с початой бутылкой «Стерлинга» и неприхотливой закуской в виде бутербродов с черной икрой, пармской ветчиной и маринованными артишоками. Я была в джинсах и свитере, а Лика так и не сменила свой розовый спортивный костюм, в котором я ее впервые увидела.

Немного выпив, она сразу же стала жаловаться на скуку и повадки Брюха, который совершенно ее не развлекал, предоставив самой Лике щелкать пультом спутникового телевидения целые дни напролет.

Да, решила я, глядя на розовую девушку, сидящую напротив, человеку, которого с детства не приучили к чтению и учебе, в самом деле, непросто выжить в любой цитадели комфорта. Я не сомневалась, что Лика раньше работала проституткой, хотя и не затрагивала эту щекотливую тему. Впрочем, после четвертой рюмки Лика сама мне открылась, сказав, что Брюхо забрал ее из Венского ночного клуба, где она успела заработать уже неплохие деньги.

— Я все равно должна была уезжать по условиям контракта, — глаза у Лики блестели, как елочные игрушки, — так что, считай, ничего не потеряла.

— Даже наоборот, — мой голос звучал не менее воодушевленно, — ты немало приобрела.

— Слушай, — сказала Лика, — он же не красавец, и не первой молодости. Еще неизвестно, кто из нас приобрел больше.

— Конечно, вы оба вытянули счастливый билет.

— Ты прикалываешься, что ли?

— Что ты? — удивилась я. — По-моему, это очевидно.

— Я не беру у него денег, — сказала Лика не без гордости. — Но подарки, все такое… В конце концов, пусть платит, раз решил пожить с молодой и красивой.

— Вот-вот, — сказала я, — что он себе думает? Бесплатного кайфа не бывает. Это не Казань.

— Не Казань, — подтвердила Лика, на миг испытующе посмотрев на меня.

Я без труда выдержала ее взгляд, налила водку в опустевшие рюмки. Интересно, обсуждали они с Брюхом идею завести ребенка, или еще нет?

— В долбаной Казани тебя имеют, и ты еще должна, — с внезапной злостью сказала Лика.

— Забудь, — посоветовала я. — Тут Европа, и пусть все остается, как ты хочешь.

— А ты? — спросила внезапно Лика.

— Что я?

— Чего хочешь ты?

— Денег, подруга, — честно ответила я. — Много красивых бумажек с Триумфальной аркой.

— Ну и правильно, — согласилась Лика. — Ты ведь тоже не брала у него денег?

— Нет.