Западные лжеучителя-масоны учили маленького Петра псевдоистории, в которой не было места его Отечеству. Например, ничего не знал он о том, что русский народ является прямым потомком скифской цивилизации, что прародина людей белой расы тысячи лет назад находилась в центральной Азии, и что туда племена протославян, протокельтов и протогерманцев пришли с далёкой Северной, ныне погибшей земли. Пётр I не знал, что в Средние века Русь являлась мощной морской державой, что она на равных боролась с Византией и не раз её побеждала. Не знал маленький Пётр, что Чёрное море в древности называлось Русским. Ему с детства было вбито в голову, что он будет править дикарями, которые недавно спрыгнули с деревьев, и что по отношению к ним лучше всего применять жестокость. Вот почему юноша Пётр пропадал в немецкой слободе, где его сознанием занимались старые опытные масоны. Один Лефорт чего стоил. Но были и другие, которые действовали ещё тоньше и изощрённее. Естественно, после такого воспитания у молодого царя сложилось совершенно неправильное представление и об истории России, и о её культуре, и о её народе. Для него и то, и другое стали средством для удовлетворения своих личных амбиций. Всё остальное царь Пётр I воспринимал как досадную необходимость.

Кроме того, на Западе возникла одна трудно разрешимая проблема. Мы уже говорили, что для жреческого клана Сета-Амона при Ватикане нет разницы кем управлять – католиками, протестантами или мусульманами. Все они являются различными частями одного и того же глобального проекта, который условно мы называем Библейским. Поэтому силами и католического, и протестантского Запада для сдерживания русских в их стремлении вернуть свои исконные земли в Прибалтике было рождено агрессивное шведское королевство. Но «дитя оказалось чересчур балованным». Оно начало вести захваты в Скандинавии и в Европе, надо было его срочно ставить на место. Кому это было под силу? Конечно же, только одной России. Именно для этой цели масонский орден и воспитывал царя Петра Алексеевича. Если Швеция следовала завещанию короля Густава Адольфа – не пускать русских к берегам Балтики, то голландцы и англичане думали теперь иначе. И тем, и другим была нужна русская торговая фактория на Балтийском побережье. Лучше не одна, а несколько. Понятно, что у англичан с голландцами, которые являлись наследниками венецианских и генуэзских купцов возникли противоречия с воинственными шведами. Поэтому в обход последних они, повинуясь команде из Ватикана, занялись претворением в жизнь нового проекта под названием «Царь Пётр».

Что этот проект собой представлял? Пользуясь институтом высшей русской власти, решено было навязать России алгоритм западной европейской культуры. Сразу возникает вопрос: неужели ватиканские проектировщики и представители чёрной европейской элиты вдруг оказались такими сердобольными и продвинутыми по отношению к русским «варварам»? Конечно, всё далеко не так. Во-первых, хваленная европейская культура заметно отставала от русской. Например, в Европе в XVII веке не знали настоящих бань. Люди мылись либо в водоёмах, либо, по-римски, в ваннах и чанах. О благотворном действии пара на здоровье в Европе никто не знал. Не знали в Европе и о специально сделанных отхожих местах. По нужде люди предпочитали ходить в различные ёмкости, содержимое которых выносилось в вырытые для этого ямы. О западной гигиене конца XVII века хорошо написано у В. Мединского. Наконец, на русской земле, ещё со времён Гипербореи и Великой Скифии, знали нормальные штаны и кожаные сапоги. И то, и другое сохраняло человеку здоровье. В Европе же предпочитали ходить в подштанниках, чулках и башмаках, причём в любую погоду. Европейская мода всегда зависела от экономики. Русская земля была богаче Европы, поэтому мы и одевались иначе. Ткани не жалели ни на порты, ни на зипуны, а кожи – на обувь. На русской земле никто никогда не ходил в башмаках из дерева. Знаменитые лапти одели только при Екатерине II, да и то в основном на покос, потому что в них удобнее. Это позднее русская беднота стала ходить в них везде, где придётся. Но лапти – не деревянные башмаки, хоть они и плетёные, но имеют свойства настоящей обуви. А что собой представляет деревянный башмак? Самая настоящая колодка. Если же сравнить наше русское народное рукоделие с тем, что делалось на Западе, то здесь опять – небо и земля! Русские льняные ткани считались лучшими в мире, их сравнивали с китайским шёлком. То же самое можно было сказать и о русской шерсти. Русские женщины умели делать вышивки золотыми и серебряными нитями. Они украшали свои одежды речным жемчугом и полудрагоценными камнями. В Европе ничего этого не было. Там люди жили куда скромнее, и времени у них для творчества явно не хватало.

Единственное, в чём преуспевала Европа, так это в науках. Но опять же, европейская академическая наука была создана масонскими структурами не столько для поиска знания, сколько для его герметизации. Прикладные области научного знания работали, это так, они обслуживали развитие нарождающейся в Европе техники, но теоретические изыскания в европейской науке не поощрялись. Европейских академиков с самого начала зажали в рамки вульгарного материализма. По большому счёту, и современная наша наука мается в тех же рамках. В России подобной науки не было, но вполне могла появиться иная, без рамок грубого материализма и ложного представления о прошлом. Просто не пришло время. Хоть в России академической науки и не было, по-настоящему образованных людей было немало. Дело в том, что традиция церкви Сергия Радонежского до конца искоренена не была, и в некоторых удалённых монастырях продолжали сохраняться книги с древним забытым знанием. Этими книгами интересовались не только монахи, но и некоторые светские люди, и вокруг хранилищ древней мудрости сложился круг нашего русского академического знания. Например, в монастырях Беломорья сохранились древние карты островов и морского дна, они были точнее западных. Сохранились чертежи древних русских кораблей и карбасов, а также знания о предсказании погоды и о причинах изменения морских течений. Именно туда, в Беломорье, и ездили учиться у русских и голландцы, и англичане. Это и понятно, потому что и у тех, и у других преобладали южные представления, и о кораблестроении, и о навигации. Как-то странно получалось: у поморов шить борта кораблей корнями вётлы учились голландцы и англичане, а уже у них, у голландцев и англичан, учился строить корабли Пётр I. Кстати, ни голландцы, ни англичане так такую технологию и не освоили. По этой причине высокие широты были освоены не ими, а нашими соотечественниками.

Но всё, о чём мы написали выше, царь Пётр, по известным причинам, не знал. Он с детства был взят под опеку масонского ордена и поэтому смотрел на вверенную ему Богом страну глазами адептов тайного общества. Орден растил русского царя для решения четырёх задач. Первой задачей, о ней мы уже сказали, было приструнить Швецию. Второй построить для потомков генуэзских и венецианских купцов удобные торговые фактории в Прибалтике. Третья задача – построение на руинах древнего Орианского города в устье реки Невы новой столицы России для того, чтобы скрыть под видимостью современных соборов (Исакиевского собора и Казанского собора) от общества многотысячелетние развалины[13], а также остатки древних храмов. Четвёртой задачей, очень важной и нужной для Запада, являлся ещё один раскол русского общества, его можно было организовать с помощью насильно навязанного алгоритма чуждой русскому духу культуры. Понятно, что крестьянство, живущее но своему традиционному укладу, всё ненужное, и к тому же насильно навязываемое, отметёт. На заморские ценности может клюнуть только слой высшего общества. В основном те, которые в силу своей службы, связаны с Европейским Западом. На таких людей и была сделана ставка проектировщиками. Будучи великолепными психологами, они хорошо знали – признаком той или иной национальности является не столько генетика, сколько следование определённой культуре. Если немца или китайца воспитать в ценностном поле арабской культуры, то воспитается самый настоящий араб. Следовательно, люди с другими культурными ценностями его будут раздражать. Вот почему по приказу своих масонских хозяев Пётр I, вернувшись из-за границы, где он постигал культурные ценности Европейского Запада, занялся насильственным навязыванием этих ценностей своей элите. До него не доходило, что этим он собственными руками творит на родной земле ещё один раскол. Его отец с помощью закона организовал в русском обществе раскол религиозный. Пётр же продолжил традицию раскола по линии культурного наследия. В результате такой реформы резко изменилось сознание царского окружения. Все эти Меньшиковы, Апраксины, Ржевские, Толстые и многие другие, напялив на себя западные подштанники, чулки и камзолы, стали смотреть на простой народ как на отсталую полудикую свору варваров. Этого как раз и добивались проектировщики. От заболевшей западными ценностями петровской элиты заразились и остальные русские дворяне. Лезвие социального раскола в очередной раз рассекло российское общество. Если в допетровские времена русские люди смотрели на немцев, австрийцев, голландцев и других представителей западной цивилизации со снисходительной жалостью, то с подачи русскою царя-масона в России всё изменилось до наоборот. На гигантских её просторах вспыхнула отвратительная психическая болезнь, имя которой – чужебесие. В XVIII веке она поразила психику верхов, и в начале XIX века стала проникать в массы.